Личная (не)приятность темного магистра (СИ). Страница 43

Чадушко разжало пальцы и отпустило то, что держало в руках. Сначала на меня просыпалось инеистыми блестками, моментально лишившими меня одежды вплоть до нижней сорочки, а следом опустилась полупрозрачная кисейная занавеска.

Надо отдать должное Деллу и Хену, они честно пытались меня оттащить, но пол был скользкий.

— Фламма Юли Мортравен, — не выдержав, рявкнула я. Держащие меня за руки близнецы, гувернантка, нянька и сама виновница, кажется, даже дышать перестали. — Немедленно слезай оттуда, иначе мне придется рассказать о твоем поведении отцу, и можешь забыть про личную лошадь и прочее, что ты там у него просила ко дню рождения.

— Что за шум? — раздался немного раздраженный голос Яна. — О! Дорогая… Ты не могла бы постоять вот так еще немного?

— Что? Ты в своем уме?

— Полностью! — воскликнул муж и умчался.

Вернулся быстро, затем раздался щелчок недавно купленного модного артефакта гномьего производства, делающего моментальные снимки.

Упавшая на меня ткань хоть и не была плотной, но и смотреть особенно не позволяла. Вокруг меня началась суета. Близнецов увели, кто-то тащил лестницу снимать воющую в голос на люстре Фламму, потому что залезть всегда легче, а Ян подхватил меня на руки и прямо в покрывале, как дикий восточный кочевник свежесворованную наложницу, уволок наверх. В нашу с ним спальню.

Там он помог мне избавиться от мешающей смотреть и лезущей в рот ткани, а потом, хохоча, показал снимок.

— Это и есть твое видение?

У меня просто слов не было. На картонке было именно то, что когда-то послужило началом нашей с Яном истории. Женский силуэт с чуть разведенными в стороны руками, будто бы кто-то, стоящий позади, держал за руки, и облегающая почти голое тело вуаль.

— Я говорил тогда и повторю снова: предсказатель из тебя никудышный.

Я надулась. А что мне еще оставалось делать? Но Ян тут же сгреб меня в объятия и принялся целовать куда попало, потому что я фыркала и уворачивалась. Сначала. Потом мои руки оказались у него на плечах, а поцелуи из шутливых превратились в обжигающие.

— У нас там дочь под потолком, Ян, — тщетно попыталась воззвать я к голосу разума.

— Ничего страшного, снимут, зато пока все заняты ею, мы можем немного заняться друг другом. Как насчет очередного ритуала единения,

— Получится еще одна чрезмерно подвижная дочь.

— Ничего не имею против.

КОНЕЦ