Кавказский отчим. Девочка монстра (СИ). Страница 17

— Садись, — приказал он.

Я послушалась. Мы ехали следующие полчаса в полной тишине. Камран курил, время от времени бросая на меня тяжелые взгляды. Я чувствовала себя как ребенок, который нашкодил и ждет наказания.

— Ты дуешься? — наконец спросил он.

— Нет.

— Тогда почему молчишь?

— Думаю.

— О чем?

— О том, что ты изменился.

Он рассмеялся, но смех был лишен тепла.

— Я не изменился, солнышко. Просто показываю тебе, кто я есть на самом деле.

— А кто?

— Мужчина, который не позволяет другим мужчинам даже смотреть на свою женщину.

— Это нормально?

— Для меня — да.

Он притормозил, съехал на обочину. Выключил двигатель и повернулся ко мне. Лицо было жестким, бескомпромиссным.

— Слушай внимательно, потому что повторять не буду. Мы въезжаем в мой мир. Мир, где у женщины есть только одна функция — быть гордостью и собственностью мужа. Где твое поведение отражается на моей чести.

— Камран…

— Молчи. Я еще не закончил.

Голос стал таким холодным, что я невольно съежилась.

— Ты будешь вести себя безупречно. Говорить только тогда, когда к тебе обращаются. Смотреть в пол, а не в глаза мужчинам. Быть тихой, скромной и послушной.

— А если я не смогу?

— Сможешь. Потому что альтернатива тебе не понравится.

— Какая альтернатива?

Он протянул руку, взял мое лицо в ладонь. Пальцы легли на кожу нежно, но в прикосновении читалась угроза.

— Видишь эти горы? — кивнул он в сторону окна. — Там полно мест, где можно потеряться навсегда. И никто не будет искать московскую студентку, которая решила сбежать от богатого жениха.

Кровь застыла в жилах. Я поняла — он не шутит. Абсолютно не шутит.

— Ты меня пугаешь.

— Хорошо. Страх поможет тебе не совершать глупостей.

— Но я же не собираюсь…

— Собираешься или нет — неважно. Важно, что ты теперь знаешь правила.

Завел машину, и мы поехали дальше. Я сидела молча, переваривая услышанное. Мужчина, в которого я влюбилась, постепенно превращался в кого-то другого. Более жестокого. Более опасного.

И самое страшное — мне это нравилось.

Через час мы въехали в Чечню. Пейзаж изменился — горы стали выше, небо — ярче, а воздух — разреженнее. Но больше всего изменился Камран.

Он сидел за рулем как король, возвращающийся в свое королевство. Плечи расправились, подбородок поднялся, в глазах появился особый блеск. Он был дома. И дома он был совсем другим человеком.

— Красиво, — сказала я, глядя на горные вершины.

— Это моя земля, — ответил он с гордостью. — Земля моих предков. Здесь я — не просто Камран. Я — Байрамов. Понимаешь разницу?

— Не очень.

— Поймешь. Скоро поймешь.

Мы свернули с главной дороги на узкую горную тропу. Машина медленно поднималась вверх, а я чувствовала, как с каждым поворотом оказываюсь все дальше от знакомого мира.

— Камран, а если твоей семье не понравлюсь?

— Понравишься.

— Откуда такая уверенность?

— Потому что у них не будет выбора.

— Что ты имеешь в виду?

Он остановил машину на небольшой площадке, откуда открывался вид на долину. Выключил двигатель и повернулся ко мне.

— Имею в виду, что я старший сын в семье. Мой выбор — закон. А ты — мой выбор.

— А если они все-таки…

— Тогда им придется смириться. Или покинуть дом.

Простота, с которой он произнес эти слова, поразила меня. Он действительно был готов разорвать семейные связи ради меня.

— Ты бы действительно выбрал меня вместо семьи?

— Уже выбрал.

Поцеловал меня — жестко, требовательно, как печать на договоре.

— Последний раз повторяю правила, — сказал он, отстранившись. — Ты молчишь, пока к тебе не обратятся. Не смотришь мужчинам в глаза. Держишься рядом со мной. И самое главное — помнишь, кому принадлежишь.

— Понятно.

— Хорошая девочка.

Завел машину, и мы продолжили подъем. Через полчаса показалось большое здание — что-то среднее между домом и крепостью. Высокие стены, металлические ворота, за которыми виднелись силуэты людей.

— Дом моей семьи, — сказал Камран. — Здесь живут четыре поколения Байрамовых.

Ворота открылись, и мы въехали во двор. Меня поразило количество людей — мужчины в дорогих костюмах, женщины в национальных платьях, дети, бегающие между взрослыми.

— Столько народу…

— Семья. Все родственники хотят посмотреть на женщину, которая покорила сердце Камрана Байрамова.

Машина остановилась, и Камран вышел. Я собралась последовать его примеру, но он показал жестом — жди.

Он обошел машину, открыл мою дверь и протянул руку. Помог выйти, как настоящий джентльмен. Но когда я встала рядом с ним, его рука легла на мою поясницу — собственнически, предупреждающе.

— Помни, что я говорил, — прошептал он мне на ухо.

Кивнула, чувствуя, как сердце колотится где-то в горле.

Навстречу нам шел пожилой мужчина — высокий, седой, с суровым лицом и жестким взглядом. Отчим Камрана, без сомнения.

— Ассалам алейкум, папа, — сказал Камран, наклоняя голову.

— Алейкум ассалам, Камран. — Отчим обнял его, но взгляд скользнул по мне. — Значит, это она?

— Да. Арина Соколова. Моя невеста.

Слово "невеста" эхом отозвалось в моей груди. Официально. Публично. Он назвал меня своей невестой при всей семье.

Отчим подошел ко мне, внимательно осмотрел с головы до ног. Я стояла, опустив глаза, как учил Камран.

— Поднимай голову, девочка. Дай посмотреть на тебя.

Я подняла взгляд. Встретилась глазами с человеком, который стал главой этой семьи. В его взгляде читалась та же сила, та же беспощадность, что и у Камрана.

— Красивая, — наконец сказал он. — И скромная. Хорошо.

Повернулся к Камрану.

— Ты сделал правильный выбор, Камран. Она подходит нашей семье.

"Подходит семье, — думала я. — Как мебель, которую выбирают под интерьер."

Но странное дело — вместо обиды я чувствовала гордость. Я прошла проверку. Понравилась главе клана Байрамовых.

— Пойдемте в дом, — сказал отчим. — Мать ждет не дождется познакомиться с будущей невесткой.

Мы направились к дому, и я почувствовала на себе десятки взглядов. Мужчины оценивающе, женщины — с любопытством, дети — с неприкрытым интересом.

Камран шел рядом, его рука не отпускала мою поясницу ни на секунду. Он демонстрировал собственность. Показывал всем, что я принадлежу ему.

Но тут из дома вышла молодая женщина. Красивая, изящная, в дорогом национальном платье. Рядом с ней — две девочки лет восьми и десяти, поразительно похожие на Камрана.

Мир замер.

— Камран, — тихо сказала женщина. — Ты вернулся.

Его рука на моей пояснице сжалась так сильно, что я едва не вскрикнула.

— Малика, — ровно ответил он. — Познакомься. Это Арина. — Пауза, которая длилась вечность. — А это моя жена Малика.

Мир рухнул.

Звук крови в ушах заглушил все остальное. Воздух застрял в легких, отказываясь проходить дальше. В глазах потемнело, ноги стали ватными.

Жена. Он сказал "моя жена".

— Невеста? — Голос Малики доносился как сквозь воду. — Но мы же…

— Мы ничего, — оборвал ее Камран. — Давно ничего.

Лгун. Лгун. ЛГУН.

Я схватилась за его руку, пытаясь удержаться на ногах. Мир вращался, как карусель. Тошнота накатила волной, и я с трудом сглотнула желчь.

— Что… — прохрипела я, но голос не слушался.

Девочки смотрели на меня огромными темными глазами — точная копия отцовских. Старшая держала младшую за руку, защищая от чужой тети, которая пришла разрушить их семью.

Я разрушаю чужую семью. Я — та самая сука, которую все ненавидят.

— Папа, — тихо сказала старшая. — А кто эта тетя?

Камран посмотрел на дочерей, и на секунду его лицо смягчилось.

— Это Арина, малыши. Она… она будет жить с нами.

— А мама? — спросила младшая невинным детским голосом, который резанул по сердцу как нож.

А мама. А мама что? Куда денется мама?