Предзимье. Осень+зима (СИ). Страница 41

Ладно, Тая вспомнила, что Зимовский старался. Он очень старался — даже пубертатным подростком себя обозвал, Тая тоже хороша — такой намек в лоб не поняла. Она чуть сменила тему, понимая, что спорить с Гордеем не хочет — взрослеет, наверное:

— И кто у нас Зимовский? Полоз, василиск или огненный змей?

— Тая! — Метелица даже вздрогнул от такого невежества. — Если бы он был огненным змеем…

— Поняла, ошиблась — я была бы мертва. Значит, полоз или василиск. По мужской линии или по женской? Отец Ильи Андреевича умер года три назад. Я точно не помню.

Метелица её поправил — знал её беду с датами:

— Четыре, Тая. Он умер четыре года назад. Тебя, кстати, приглашали на его похороны и на принятие титула Зимовским тоже.

— Не помню.

— Он был маг, довольно сильный, но не большого ума — разрабатывать новые заклинания он не стремился. Предпочитал поддерживать деньгами тех, кто более способен к наукам. Но его корни все же сейчас досконально проверяют — у Зимовского же откуда-то всплыло нарушение оборота.

— А мать Зимовского?..

— Жива. Вдовствующая княгиня Зимовская, урожденная Подгорная. Кот сообщил, что её происхождение засекречено, но она точно из змеек. Она живет в имении на Урале, мои люди сейчас выясняют, не приезжала ли она сюда тайно. Так же проверяют всех ближайших родственников Подгорной — вдруг там еще змеи обнаружатся.

— Мне только толп преследующих меня змей не хватало, — Тая передернула плечами. Она поняла — Гордей догадался, где прятался тот, кто нападал на магмодов. В траве. И он проверяет все версии. Не только о Зимовском, но и другие. Наверное, это правильно. — На женщин феромоны не действуют — кто-то из дам Подгорных вполне может быть тут. Для них я не привлекательна.

— Ищем, Тая. Ищем. Проблема в том, что колыбельная звучала мужским голосом.

Тая скривилась — что-то в этом было:

— И это был не голос Зимовского.

Метелица потер подбородок:

— Именно. Его могли подставить. — Он заглянул ей в глаза: — Понимаешь?

Спрашивать в очередной раз, на чьей стороне Гордей, не хотелось — он на стороне закона. Он умеет вести расследования. Не Тае лезть с советами.

— Может, я и недогадливая, но второго увивающегося возле меня змея я не заметила. И еще раз — если Зимовского так клинило, кого-то иного тоже бы… Заклинило. Только змеек не задели бы феромоны. И… И… — Тае вспомнилась Ника. — Ради ребенка матери на многое пойдут.

Гордей улыбнулся:

— Именно! Ты умница, Тая.

Она тут же все испортила, напоминая:

— Но предупредить меня о своем опасном состоянии Зимовский был обязан!

Метелица лишь вздохнул. Тая молчала. Что она могла еще сказать? Зимовский… Он мог не до конца отдавать себе отчет. Только расхлебывать его недальновидность и самоуверенность пришлось бы Тае. Портить себе карьеру Зимовский бы не позволил.

— Что-то еще, Гордей?

Он, до этого рассматривающий борьбу инея с солнечными лучами, ожил.

— Твои вещи из больницы направят на исследования. Прости.

— И вещи в доме, да? — догадалась Тая.

— Да.

— А сам дом?

— Обработают и отмоют. Потерпи пару дней, хорошо?

Тая чуть не профырчала: «Ура!» — уборка обойдет её стороной. Только вовремя вспомнилось, что сейчас в Змеегорске полным-полно приезжих и даже захудалый номер в гостинце не снять.

— И где я буду жить? На улице в коробчонке?

— Ты будешь жить у меня. Если ты против — я сниму тебе дом. А сейчас… Ты любишь ходить по магазинам?

— Терпеть не могу.

На Метелицу больно было смотреть — так трагично изогнулись его брови:

— Тая… Да что с тобой не так. Я хотел тебя отвлечь, развлечь покупками — тебе же нужна новая одежда.

— Я не могу себе позволить лишние траты — я сильно потратилась на поездку сюда.

— Тая, считай это подарком на день твоего рождения. И да, не смотри так угрюмо — я сам все тебе куплю. Соглашайся?

Она прищурилась — пусть расследование ведет Метелица, она тоже кое-что может. Например, осмотреть при свете дня пустырь.

— Я хочу осмотреть поле — тогда я тебе прощу неожиданную потерю времени на магазины.

Метелица моментально поскучнел:

— Это невозможно. Запрещено, Тая. Даже для тебя.

— Тогда я могу поговорить с полицейскими, которые были ночью на поле? Там одного поле по плечи чуть не сожрало.

— Нет, Тая, — снова оказался непреклонным Метелица.

— Гордей…

— Я веду расследование. Прости, но я не имею права делиться информацией с жертвой. Ты — жертва. И не надо обижаться. Если я набьюсь тебе в напарники на какую-нибудь операцию и скажу, что очень-очень-очень хочу все знать, что ты мне ответишь?

— Что не падай на стерильный столик и не лезь не в свое дело. Ладно, поняла. Провела параллели. Я лезу не в свое дело. И записи с камер той ночью ты мне тоже не покажешь.

— Спасибо за понятливость.

Тая помрачнела:

— Зайдем в аптеку?

— Зайдем. Я должен что-то знать?

— Я пока не знаю. — Хотя… Он же все равно будет ночью копаться в ее мозгах. — Мне нужны витамины для беременных. И не смотри так ужасно, Гордей. Это не для меня.

Глава четвертая, в которой приезжает Кошкин

Дом Метелицы в поселке магмодов изменился: в гостиной появился новый, удобный диван — видимо, для Таи, на кухне — кресло, в котором она и устроилась с огромной кружкой чая, ароматно пахнущей сосновой смолой. Самый любимый аромат Таи и самый ненавистный при этом — он напоминал о лесе, который её ждет. Мерзкий запашок дезинфектантов пропал — его сменили ароматы еды и цветов. В гостиной красовались, конечно же, розы, красиво собранные в букет опытной рукой флориста, а в вазе на кухонном столе стояли последние полевые цветы — стойкие васильки. А уж как преобразился холодильник! Гордей его забил под завязку едой — сказалось его голодное детство.

Метелица возился у плиты с пирожками: раскатывал тесто ровными кругляшками, клал начинку из тушеной капусты с омлетным яйцом, лепил пирожки — один к одному… У Таи никогда так не получалось. На плите уже скворчало масло и жарились первые пирожки.

Тая лениво листала «Словицу» — Метелице провели в дом проводную паутинку. Если ты тайный советник, то многое становится легко и просто. В голове Таи было пусто. Она как-то еще не отошла от мысли, что Зимовскому было плевать на её безопасность. Он заботился только о своей репутации. Право на свободу выбора, на защиту законами, на неприкосновенность личности для него были пустым звуком.

Тренькнул сигнал о новом письме для Гордея. Тот отвлекся от стряпни и, отряхнув руки от муки, попросил Таю:

— Ну-ка, дай!

Тая отвела в сторону планшет:

— Вот еще. Руки помой сперва!

— Енотик точно! — простонал Гордей, послушно отправившись мыть руки. — Не зря так тебя Кот зовет.

— Но-но! Правила гигиены еще никто не отменял. Хуже того, вот из-за наплевательского отношения к гигиене, Гордей, тебя и не брали ни в один приличный ресторан!

Он, вытирая руки полотенцем, пробухтел:

— Нас, тайных советников, и так неплохо кормят. Отдай, енотик! Это может оказаться очень важно.

Тая протянула ему планшет и принялась греть пальцы о кружку с чаем. Он еще был слишком горячим, чтобы его пить.

Гордей сосредоточенно просмотрел письмо, что-то быстро набрал в ответ и протянул планшет обратно Тае:

— Это тебе! Смотри внимательно — это запись с внутренней камеры автомобиля Зимовского. Рой прислал.

— Кто?

— Титулярный советник Владимир Рой, секретарь Зимовского. Я уже отправил запись на проверку своим — проверят на подделку. Могли и чего вырезать, сама понимаешь.

Тая замерла — камеры в автомобиле Зимовского она не заметила.

— А зачем Зимовскому записывать все, что происходит в его машине?

— Зачем — не знаю, — Гордей потер подбородок. — Знаю — почему. Потому что автомобиль служебный.

Тая внимательно всматривалась в Гордея — значит, записи с поля ей смотреть нельзя, а эти можно? И в чем разница-то? И там, и тут расследование.