Предзимье. Осень+зима (СИ). Страница 27

— За неё как раз не переживай — там будет усиленная охрана, у Кошкина мышь незамеченной не проберется. А я эти две ночи, раз уж не стал наживкой, выйду в патруль — буду контролировать промзону и ближайшие поля. Я там утречком пару камер уже установил, вечером еще поставлю для контроля.

— А что буду делать я?

— А ты будешь следить за снами и подсказывать мне, на что обращать внимание.

Такая роль Таю не устраивала, но возмутиться она не успела — во входную дверь кто-то яростно затарабанил. Тая решила бы, что это Даша, но той нечего было здесь делать. Гордей задумчиво потер подбородок, быстро перетекая в переходную форму, и направился к двери.

Это действительно оказалась Даша — ненакрашенная, сонная, одетая во что-то простое до ужаса, и страшно недовольная Гордеем — еще на пороге она начала на него орать, требуя выдать Таю и грозя всеми смертельными карами. Кажется, Таина лаконичность в разговорах по походнику в который раз подвела её — пришлось вставать и идти спасать Гордея, которого Даша уже пообещала лично закопать за то, что он обижает приличных барышень. Бедняга Метелица даже оправдаться не мог, снова потеряв возможность говорить.

— …да если с Таей ты что-то сотворил, гад, я тебя на катор… — заметив Таю, Даша осеклась и замолчала.

— Даша, все немного не так, как ты думаешь… — начала было Тая, но Даша как коршун бросилась к ней, обнимая, рассматривая со всех сторон сразу и причитая, что дура такая не проконтролировала подругу, у которой случилась внезапная любовь в придурка… «Придурок» лишь вернулся на кухню и принялся готовить кофе — для Даши. Когда она успокоится.

— Даша! — Тая честно пыталась вклиниться в причитания подруги. — Да Даша же! Сергей замечательный парень! И он меня не обижал, просто голова разболелась внезапно — так бывает! И мы с ним вообще друзья, а не то, что ты себе нафантазировала, он же магмод с нарушением модификации — им запрещен брак и все прочее.

На этих словах сперва обиженно рыкнул Гордей, а потом ойкнула Даша, стремительно краснея и замолкая.

— Даша, да услышь ты меня! — прозвучало уже в полной тишине. Тае даже стыдно стало за крик. — Простите… Случайно вышло. Даша, познакомься, это мой хороший знакомый Сергей Серов. Он хороший человек. Очень. И Сергей, простите за подругу — она у меня очень чувствительная и волнительная. А когда она волнуется, всем становится стыдно и плохо. Княгиня Дарья Аристарховна Сумарокова.

Даша уже взяла себя в руки:

— Для вас просто Дарья, Сергей. И простите, я переволновалась — с Таей вечно что-то случается.

Гордей старательно приподнял уголки тонких волчьих губ, пытаясь обозначить улыбку, и протянул Даше чашку с кофе — так его настрой был более понятен.

— Да, да, то институт, то война, то Змеегорск, — пробормотала Тая. — Ты как тут оказалась?

Даша точно так же, как Гордей, принялась старательно улыбаться — вот точь-в-точь его оскал:

— Я позвонила Зимовскому, он сказал отстать от тебя и не мешать, я попыталась на него нажать, но он просто заблокировал меня, сволочь такая! Тогда я напустила на Зимовского Сумарокова. И вот, я тут!

Тая не сдержала стон и пошла открывать дверь:

— Илья Андреевич, прошу прощения и у вас.

Зимовский отлип от своего автомобиля, который перед этим стоически подпирал:

— Ничего, Таисия Саввовна, друзья для того и нужны.

И сама понимай, как хочешь, кого он назвал другом — себя или Дашу, которая уже пила протянутый Метелицей кофе и наслаждалась жизнью, словно и не она устроила ненужный переполох.

Зимовский задумчиво осмотрел Таю с мокрой головы до босых ног и заметил:

— Таисия Саввовна, Змеегорск вам ни к лицу.

— Что? — не поняла его Тая.

— Хреново выглядишь, грибочек. И нет, от гостеприимства тайного советника Метелицы я откажусь. Передайте ему — халатно сработали, пальчики его в картотеке так и не поменяли. Могли хотя бы засекретить…

Глава двенадцатая, в которой кое-что приносят в жертву

Из-за Даши закончить разговор с Гордеем не удалось — подруга доставила её домой чуть ли не под конвоем, еще и задержалась в гостях, щебеча с дедом. Хорошо, что Зимовский сдержал слово и уехал. Бедная Глаша спешно меняла планы и готовила обед на троих — нельзя же перед Сумароковой ударить в грязь лицом! Дед наслаждался жизнью и лестью, которая легко текла из Даши, а Тая… Тая обдумывала планы по захвату Змеегорска — кто-то же должен поймать «колыбельщика», кто-то же должен помочь Метелице, да и найти лиса тоже очень хотелось — теперь, когда в её сны поверил Гордей.

Тая знала, что она об этом еще пожалеет, но иначе не могла. После обеда, когда уставший из-за Дашиного визита дед, буквально посеревший от боли, лег подремать, Тая отправилась на прогулку, прихватив с собой нож. Лес, поймавший своими мощными лапами ветер, нервно гудел, не одобряя Таин выбор. Он явно достойнее каких-то полей! И сильнее. И вообще, она ему обещана!

Оживить поля вдоль железной дороги Тая и не надеялась — там слишком долго травили креозотом и мазутом землю. Там не дождаться отклика, хоть всю кровь себе пусти. Там пусть Метелица ловит «колыбельщика», а вот пустырь можно было попытаться оживить и подчинить себе. Хорошо, что поля вдоль новой дороги и за каплю Таиной крови готовы были отдаться — лишь останься, только вновь стань их хозяйкой. Полям и танца хватит, только Тая не была уверена, что сможет после танца унести ноги. Жаль, что попросить подстраховать некого — Метелица будет против. Значит, она попытается справиться сама, и для начала надо заняться пустырем. Тая принялась обходить его по кругу, везде щедро орошая своей кровью. Земля сонно шевелилась под Таей, снова вспоминая, как это жить и дышать. Даже запах над пустырем изменился — вместо мазута, копоти и ржавого железа густо запахло свежестью и влагой.

Лес обиженно гудел, чувствуя её кровь. Шумела, оживая, трава. Звенел птичьими голосами купол неба, ему с земли вторили дикие кузнечики, солнце жарило, словно вернулось лето. В высокой, выше Таиного роста траве что-то задумчиво шуршало — Тая знала, что тут не водятся змеи, да и не слышно их, когда они ползут, так что скорее всего это были бездомные коты или собаки. Тая их не боялась, только чужой, липкий взгляд в спину, от чего чесалось между лопатками, то и дело заставлял оборачиваться, чтобы… Чтобы ничего не найти. Земля молчала, не выдавая тайну наблюдателя. Может, это только Таины страхи. Ей надо подойти к краю пустыря. К тому, где растет лес. Разлапистые ели замерли, собираясь с силами. Солнце в испуге скрылось за шальной тучкой.

Тая подошла, насколько хватило её храбрости, к лесу. Они смотрели друг на друга, как враги. Черный еловый лес и Тая. Прошло тринадцать лет, а он все еще ждал её, все еще помнил, что она сбежала. Он ждал её малейшей ошибки. С пальцев Таи полетел снег, и лес радостно зашумел, приветствуя её. Тая заставила себя успокоиться — она не обязана умирать в угоду так и не найденным убийцам. Следствие тогда никого не нашло.

Её не интересуют бриллианты, которые она может получить. Жизнь важнее.

Земля под Таей молчала — она спала, не разбуженная тут кровью луговушки.

Надо на что-то решаться, пока порез еще кровит — Тая, как любой простой человек, боялась ненужной боли.

Надо взять и капнуть крови — поле откликнется ей, а лес далеко — он не дотянется.

Надо в это верить.

Птицы смокли.

Небо посерело.

Кузнечики забились в щели мироздания, а между лопатками зачесалось до одурения от чужого взгляда.

Надо! Ради жизни магмодов. Ради Метелицы — ему нужна помощь. Ради неизвестного лиса. Ради Орлова, где-то потерявшегося тут. Вдруг именно эта капля крови поможет его найти? Да, Тая помнила: его не ждут дома, если тот сон о нем, конечно, но Вероника — не единственная женщина на свете, лучше жить одному, чем с такой вот женой.

Тая взяла нож и его кончиком провела по подушечке безымянного пальца. Густо запахло пылью и солью. В траве снова что-то зашуршало. Тая надавила на палец, пуская кровь, и тут поднялся мертвый ветер. Он подхватил рдяные капли и понес их прочь, к лесу. Тая рванула в траву за каплями, но уже не успевала — тень леса хищно рванула на поле, несясь над травой, и… налетела на спину Зимовского, тут же разбиваясь с гневным клекотом в небесах.