Предзимье. Осень+зима (СИ). Страница 10

Тая замерла. Она поговорит с Дашей и попросит вмешаться Сумарокова. Или Дашиного отца. Интересно, Зимовский вообще заметит, что разговаривает с пустотой?

Заметил-таки — когда уже открывал пассажирскую дверцу для Таи:

— Ты не едешь, грибочек?

— Можно я буду просто amanita phalloides?

— Да хоть caesarea*. Садись! — он сделал над собой усилие и поправился: — садитесь, пожалуйста.

(*Цезарский или кесарев гриб — род один с поганкой, но гриб ценный в высокой кухне).

Его вечное пренебрежение бесило. Не стоит раз за разом ей напоминать, что она никто. Тая заставила себя взять в руки и спокойно села в машину. Ради магмода. Внедорожник рванул в переплетение ярких, украшенных в ожидании юбилея и визита императрицы улиц. Тая, пристегивая ремень безопасности, только заметила:

— Ваши городовые, Илья Андреевич, поехали не в этом направлении.

Он бросил на неё насмешливый взгляд:

— Ты же не всерьез? Или думаешь, что я не знаю собственный город? Прости… — Он снова поправился: — простите. Я знаю свой город, просто поверьте.

Тая отвернулась к окну. За последние годы она отвыкла от высокородной спеси. На войне они все были равны. Ну, почти. Она подчас главнее была всех этих князей, поручиков, белых косточек и прочих. Это их судьбы были в её руках, а не наоборот. Хотя Зимовский не воевал. Ему плевать на боевое братство. Он не обязан её уважать.

Тая заставила себя сказать:

— Это вы простите, что я вас вытащила из клуба.

— А вот это точно пустое.

Водил машину Зимовский уверенно, причем даже соблюдая правила — «ведерко» сирены на крышу он не стал ставить. Или не считает случай важным, или уверен в своих подчиненных. Радио что-то тихо мурлыкало. Не колыбельная — и хорошо. В этот раз в сон не клонило. Понять бы еще, почему вчера так странно сморило. Усталость из-за поездки дала о себе знать?

Внедорожник промчался через весь центр, ни разу не словив красный свет на перекрестках, и вылетел на новое, ведущее к исследовательским центрам шоссе. А Тая и не знала, что туда проложили хорошую дорогу. Мимо неслись сжатые поля — раньше здесь что-то экспериментальное выращивали.

Тая не сводила со стерни глаз. Света фонарей не хватало. Тае казалось, что, чуть приглядись она, и выхватит из тьмы одинокую заснувшую в поле мужскую фигуру с окровавленными, израненными ладонями. Собственные руки обожгло фантомной болью. Ей не снятся пророческие сны. Она вообще не маг. Она просто полунечисть, чья вторая, нечеловеческая половина проснулась из-за близости леса. Только уверенность, что это то самое поле, не покидала её. Даже хотелось скомандовать Зимовскому, чтобы остановился и… И что дальше? Она серьезно пойдет искать того парня? Это. Просто. Сон. И подхваченная в поезде чесотка.

— Что-то тревожит, Таисия Саввовна?

— Нет.

Наверное, она ответила излишне резко, потому что Зимовский подобрался и скучающим, словно отчитывающим Таю голосом сказал:

— Я разберусь, что случилось в клубе. Справедливо и честно. Вы мне верите?

Тая лишь кивнула. Автомобиль повернул на пустой дороге налево, к темным корпусам институтов. Ни единого огонька не пробивалось через защиту, словно война еще продолжалась. Поля со стерней закончились. Мимо неслись зеленеющие озимые, бодрые, несмотря на заморозки. Мелкий снег продолжал виться в воздухе, не спеша ложиться на землю. Та еще не готова — она еще теплая. Снег ляжет в первых числах ноября, когда Таи тут уже не будет. Она уедет на днях, как только уговорит деда лечиться. Только сперва надо поговорить с Кошкиным. Он может помочь.

— Не верите, — фыркнул Зимовский. — Обидно.

Что ему до веры или неверия какой-то полукровки?

— Грибочек, совет на будущее: если хочешь, чтобы мужчины совершали подвиги во имя тебя, то чуть-чуть доверия и теплоты не помешали бы.

— Мне не нужны подвиги. Мне нужна справедливость.

— Это я уже обещал.

Он свернул к поселку магмодов.

— Видишь, нас уже ждут.

Полицейская машина стояла у обочины, магмод терпеливо сидел на заднем сиденье, городовые смущенно замерли на улице под порывами ветра чуть ли не по стойке смирно. Снег уже прочно осел на их мундирах. Похолодания сегодня не обещали, как и снега.

Под шинами внедорожника зашуршал гравий обочины. Приехали. Зимовский вышел первым и не забыл помочь Тае, которая собиралась с мыслями, что же делать, если ОТК, то есть Сергей Серов, все же умудрился напиться в баре. Она достала походник и снова позвонила Кошкину. Он все еще был не в сети.

— Ваше превосходительство! — по струнке вытянулся городовой, который обматерил Таю. — Сопровождаем задержанного…

Зимовский оборвал его, тихо, но отчетливо сказав:

— Результат его алкотеста покажите.

— Дык это… — растерялся полицейский.

Тае захотелось смеяться — второй раз она увидела, как растерянно замер Зимовский. Он даже побелел. Хотя нет — кончики его оттопыренных ушей заалели. От гнева или холода?

— Крюков! Провести алкотест немедленно. При мне.

Магмода вытащили из машины, заставили дунуть в алкотестер, который… Который исчез в руке разъяренного Зимовского. Тая чуть шею не растянула, стараясь рассмотреть результат на экране. Видно ничего не было. Магмод, не особо по виду помятый, только бок белой футболки весь в пыли и сухих листьях, умудрился Тае подмигнуть и рукой в наручниках знакомо потереть подбородок. Странно. Этого магмода она точно никогда не встречала, так почему жест знаком? Снова выверты её напуганного возвращением в Змеегорск сознания? Метелица так тер подбородок.

Зимовский прошипел, как змея:

— Брас-с-слеты с-с-снять! И головой научитесь уже думать, Крюков, а не взятки по карманам распихивать! — Он склонил голову перед Таей: — Таисия Саввовна, господин Серов, полиция города Змеегорска и я лично приносим свои извинения за неправомочное задержание. Вы имеете право подать жалобу на службу полиции.

Магмод только неопределенно пожал плечами. Тае извинения Зимовского тоже были не особо нужны, так что разошлись почти миром. Она лишь добавила на прощание:

— Счастливого вечера, Илья Андреевич. ОТК… Прости, Сергей, конечно, пойдем. Я тебя провожу до дома, а то мало ли.

Тот рыкнул в небеса обиженно, совсем как Метелица, но за Таей пошел. Она обернулась — Зимовский, наклонив голову, стоял и смотрел на неё из-под бровей. Он то сжимал руки в кулаки, то разжимал. Надо же, как он боится магмодов. Тут до дома-то всего минуть десять ходьбы. Или все дело в шинели, которую она случайно прихватила с собой?

Справа дышала угрозой защитной сети громада институтов, слева торчали одинаковые, как грибы после дождя, одноэтажные, какие-то обшарпанные дома. Дорога упорно забиралась в гору. Кружился в воздухе, заставляя магмода недовольно фыркать, снег. Полы шинели развевались на ветру. Тая бы вернула Зимовскому шинель, но тогда бы пришлось объяснять, почему ей нехолодно. А это не её тайна, это тайна леса. Магмод в одной футболке тоже не мерз — он мог регулировать температуру тела.

— ОТК… Ой, прости, Сергей, да?

Магмод только склонил голову.

— Я Тая.

За спиной кто-то обиженно кашлянул — все же Зимовскому стало жаль шинель, и он догнал их с магмодом. Тая решила не обращать на Илью Андреевича внимания. Она его с собой не звала.

Магмод по-свойски протянул руку, и Тая её крепко пожала.

— Приятно познакомиться, Сергей.

Парень что-то рыкнул в ответ. Говорить он не мог. Зимовский за спиной притих. Только и слышна чеканная дробь его обиженных шагов по тротуару, да иногда его тень от фонарей обгоняет Таю и магмода, словно намекая, что им бы поспешить надобно.

— Ты, Сергей, не нарывайся. Тут магмодов не любят. Сейчас Илья Андреевич был столь любезен, что помог разобраться в ситуации, а потом может и не повезти.

— Именно, — вмешался в беседу Зимовский и снова замолчал. Его тень обогнала Таю под очередным фонарем, сделала круг и исчезла за её спиной.

Тая продолжила, обернувшись на Зимовского — у того уже уши покраснели от холода, а снежинки забились в волосы, словно седина: