Бездарь и домовой (СИ). Страница 47

Я всю свою недолгую жизнь старался воздерживаться от магии, хотя знал, что умею много, очень много. Мне казалось, что прикинуться примитивной нечистью и быть просто не совсем обычным земским обывателем — это чудесная идея, освобождающая меня от необходимости быть чьим-то инструментом, придатком к чужому могуществу (и статусу). Поэтому Вы, мой добрый сеньор, подошли мне как нельзя кстати: Ваша судьба и Ваш осознанный выбор полностью совпали с моими чаяниями. Потом Вам пришлось в трудную минуту изменить своё решение, но я видел, чем это было продиктовано и чего стоило. Поверьте, Фёдор Юрьевич, я восхищён Вашим мужеством, и, если мне удастся выжить после всего, что я задумал, я непременно вернусь к Вам, чтобы сопутствовать — в простой ли жизни, или же в магической. Потому что понял, что слова Менгу-Тимура относятся и ко мне.

Засим остаюсь вашим преданным другом.

Нафаня.

p.s. Пожелайте мне удачи'.

— Удачи, малыш, — прошептал я.

Тут что-то попало в оба глаза и запершило в горле. Оставалось мазнуть рукавом по потерпевшим частям лица, надсадно прокашляться и вернуться к машине.

— Есугэй, — наставлял я своего телохранителя. — Перелезь сейчас в заднюю часть повозки и схоронись под тряпками. Мы скоро приедем. Я выйду, ты — останешься. Но ненадолго. Ты считать умеешь?

— Умею, — гордо проскрипел мертвый темник Менгу-Тимура. — До десяти!

— Отлично, — похвалил его я. — считай до десяти шесть раз, и беги в дом, ищи меня. Всех, кто будет пытаться тебе помешать — убей. Остальных пока не трогай.

— Я понял, великий хан!

— А раз понял, лезь под тряпки, пока тебя никто не видел.

Вот и Лыковка. Усадьба красивая, большая. Наша в Ромоданове как бы не поскромнее будет. Ворота гостеприимно распахнуты. Въезжаю, паркуюсь на стоянке поближе к дому. Глушу машину, выхожу.

— Княжич Ромодановский к князю Лыкову, по собственному приглашению. Ведите!

Двое слуг вида самого гнусного поклонились мне без особого почтения, и повели в дом. Заряженный планшет в режиме видеосъемки я закрепил под рубашкой на груди, обеспокоившись, чтобы объектив, с одной стороны, не бросался в глаза, а с другой, снимал все без помех.

— Княжич Феодор Ромодановский к его сиятельству! — провозгласил дворецкий, входя в зал.

Я вошёл, дворецкий вышел. Тяжелые, как в бомбоубежище, двери с мягким стуком сомкнулись за моей спиной.

Глава 23

Мертвые души

Слева от двери добрую треть немалой стены занимал громадный камин — из подобного, наверное, являлись гости на весенний бал у Сатаны. Погода, вообще-то говоря, радовала, ночевал я и вовсе на голой земле — но камин зачем-то горел, и в зале ощущалась немалая жара.

— А вот и наш юный друг!

С кресла поднялся душевнейшего вида старичок, просто самый добрый в мире дедушка из всех старинных кинофильмов одновременно. Он выбросил руку в резком жесте, я ощутил, что со мной что-то не так, и пытался поскорее понять, что именно.

— Не спеши засвидетельствовать мне свое фальшивое почтение, мальчик, — продолжал старичок. — Всё равно не сможешь, я запретил тебе разговаривать. Тебе вообще нельзя больше говорить, можно только блеять — «беее!» — потому что ты — маленькая глупая овечка, назначенная на заклание. Когда ты будешь готов произнести этот милый стариковскому сердцу звук, я тебе позволю это сделать, понял?

Я закивал со страшной силой. Мне на самом деле стало очень страшно, изображать ничего не пришлось. Вся моя жизнь зависит от одного лишь слова, и я не могу его произнести — забоишься тут! Главная задача — постараться не потерять голову от ужаса.

— Я, к сожалению, очень стар, мой маленький глупый друг. Я могуч, но почти все мои силы уходят на поддержание этого тела. Обидно, знаешь ли — очень хочется заниматься совсем другими делами. И вот тут-то ты мне и поможешь, юный, здоровый, могущественный неумелый колдунишка! Твое тельце придется мне в самую пору! А душу твою я запру в баночку — мы с ней еще потолкуем на досуге, хе-хе!

Повинуясь движениям его рук, на полу сама собой нарисовалась пентаграмма, в ее вершинах вспыхнул огонь. Из дальнего угла по воздуху перелетел старинный пюпитр, со стола взмыла впечатляющих размеров книга — по виду, едва ли младше своего владельца. Как ни странно, эти спецэффекты помогли мне справиться с нарастающей паникой: во дни молодости на видео еще и не такие чудеса видали! Но я продолжал изображать перепуганного дуралея на грани обморока.

— Ну, — азартно потер лич руки, у меня всё готово, можно начинать. Ты там как, сможешь проблеять своё последнее «беее»? Порадуй старика, и в награду совсем не будешь мучиться, обещаю! Готов?

Я, дрожа всем телом, кивнул.

— Ты ж мой хороший, — расплылся в мерзкой улыбке Лыков и махнул рукой.

Я почувствовал, как сковывающие гортань чары отступили.

— Распотешь меня, ягненочек мой ненаглядый! Ну, давай. Три-четыре…

— … изыди! — довершил я заклинание.

Брови лича возмущенно взметнулись, но сделать он больше ничего не успел. Охваченный черным пламенем, князь Лыков превратился в пепел едва за удар сердца. Пепел закружило вихрем, втащило в камин и вытянуло в трубу.

— Ай-яй-яй, — прозвучал насмешливый голос. От закрывавшей окно тяжеленной портьеры, сделавшей бы честь любому театру в качестве занавеса, отделился и пошел ко мне высокий бледный мужчина. — Как же так — молодой, весь из себя благородный с виду мальчик — и такой коварный? Взял, да и втерся в доверие к уважаемому пожилому человеку, а потом — раз! — да и спалил его к хренам. Но, вообще говоря, это вполне по-нашему. Дело в том, что я — носферату, — заговорщицки подмигнув, доверительно сообщил он. — И, чтоб не тратить время на глупости, давай сперва просто спрошу: сам пойдешь к нам, или как обычно?

— Как обычно, — криво ухмыльнулся я. — Чем я хуже предшественников?

— Оу, — покачал головой вампир. — Респект, как говорят на Авалоне. Что ж, давай поиграем.

Он резко развернулся и пошел обратно к окну. А я прыгнул к камину и развернулся к врагу уже с кочергой в руках.

— Весьма трогательно, — кивнул носферату. — Будь я лет на сто помоложе, сказал бы «милота».

И рванул на меня. Бегом. Я замахнулся кочергой. Вампир прыгнул, я резко уклонился, и он влетел прямо в зёв огромного камина.

Всё?..

Нет.

— Это могло бы быть смешным, но мне отчего-то не весело, — заметил невредимый вампир, выходя из камина и отряхивая одежду. — Ладно, поиграли — и хватит.

Он ударил настолько быстро, что я даже заметить этого не успел — так и полетел, размахивая дурацкой кочергой, через весь зал, ударился о стену и сполз по ней.

«Такое я в кино тоже видел, но на собственной шкуре оно как-то не так захватывающе», — мрачно подумал я, пытаясь пошевелиться. Вроде, ничего не сломано — и я встал на ноги, сжав кочергу покрепче.

Больше не красуясь и не блистая остроумием, вампир налетел на меня и принялся избивать. Я отмахивался от него левой рукой и кочергой, но пока никакого результата не достиг. Силы таяли со скоростью последнего снега на майских праздниках. На соседней стене я заметил коллекцию разнообразного оружия — сабли, мечи, древние мушкеты и даже арбалет. Ни с чем из этого я, к сожалению, обращаться толком не умею. Но всё же сабля явно лучше кочерги.

Вампир отследил мой взгляд и мягким прыжком оказался у этой самой стены.

— Да, сабля существенно лучше кочерги, тут ты прав, — подтвердил он. — Но, помимо сабель, тут есть еще немало интереснейших вещей. Вот, например, кинжал.

С этими словами он снял кинжал и метнул его в меня. Уж не знаю, каким чудом, но удалось отбить его кочергой.

— Баллистика никакая, — пожаловался носферату. — Давай-ка попробуем вот этот ножичек… — с этими словами в левое плечо мне воткнулся нож. — Смотри-ка, работает! Та-ак, что тут у нас еще интересного…

Пока он отвлекся, я метнулся к столу, сервированному для ужина на три персоны.