Бои местного значения (СИ). Страница 30
А потом из Горного Департамента приехали. И очень удивились, что на Гурьевском чугуноплавильном под видом реконструкции ставят старую бельгийскую домну, втихаря по частям привезённую из страны вкусного шоколада и «Писающего мальчика». Внятных ответов на неудобные вопросы они не услышали, откровенных намёков не поняли, и докладная за подписью директора Никитина легла на стол Регенту. После чего чуть ли не вся пресса Империи посчитала своим патриотическим долгом либо пнуть, либо вытереть ноги о руководство «Копикуза», что привело к падению акций. А Великий князь Михаил Александрович, идя навстречу гласу народному, своим Указом определил «акционерному обществу» конфискацию в казну в случае срыва срока в полгода, либо отсутствия очистительных сооружений и прочего оборудования. И, как сказал бы одессит Яша Хаймин, «Несмотря на весь ихний громкий темперамент, они таки были конфискованы»…
… — С чёрным металлом и коксом стало легче, но это окончательно не решает проблему поставок проката. Впереди ещё Магнитогорск, где работы только начинаются. А на это нужны деньги, большие деньги. И отечественным промышленникам для развития конкурентных предприятий помимо новых технологий тоже нужны деньги. Кредиты на развитие производства. Которые почти все банки с подачи Русско-Азиатского предлагают на невозможных условиях. Отдельный корпус сейчас отрабатывает версию о сговоре банкиров, но даже если это и будет доказано, условия получения займов вряд ли изменятся. И единственным выходом из ситуации мы видим кредитование из казны, в которой, опять-таки, лишних денег нет. Выплаты французам по госдолгу, программа переселения в Сибирь и на Дальний Восток, программа всеобщего образования, военные расходы, строительство флота — все статьи бюджета расписаны до рубля, до копейки. И всё равно денег не хватает. Но брать кредиты мы больше не будем! Достаточно примера Екатерины Великой! Только в тысяча восемьсот девяносто первом году по её авантюрам рассчитались!..
Великий князь делает паузу длиной в два глотка воды из стакана и продолжает:
— Две недели назад мне передали аналитическую записку одного из офицеров Благовещенского отделения ОКГБ. На основании агентурных данных он сделал некоторые подсчёты. Контрабанда намытого золота в прошлом году оценивается в двадцать шесть с половиной тонн! И занимаются этим не только старатели-одиночки, но и руководство приисков! Контрабанда спирта из Китая… Опиум — десятками килограммов… Торговля людьми…
Господин полковник, считайте, что Вам зачитан боевой приказ! Проведение разведки и организация диверсий в тылу противника. Через неделю отправляетесь в Приамурье под видом геологической экспедиции. Срок — до конца сентября. Состав и вооружение отряда согласуете с генералом Келлером. Вопросы имеются?
— Так точно. Мои полномочия?
— Ну, Вы же вместе с аксельбантом не сдали удостоверение в чёрной сафьяновой обложке. — ВэКаэМ неожиданно улыбается, только вот улыбка какая-то у него кровожадная. — Там всё написано. Офицер по особым поручениям, всем военным и гражданским должностным лицам неукоснительно выполнять требования… Денис Анатольевич, я прекрасно понимаю, что даже Ваш батальон в полном составе сразу не сможет изничтожить эту заразу. Ваша задача, как я уже сказал — разведка. Расчёт сил и средств для того, чтобы перекрыть основные пути контрабанды. И по возможности посеять панику, чтобы всем замешанным стало понятно, что спокойная жизнь окончилась.
— Вопросов больше не имею. Разрешите выполнять?..
Глава 16.
На следующий день разговор на эту тему продолжился, но без Регента. Ибо не к чему августейшим персонам вникать в некоторые скользкие незначительные мелочи и специфические рабочие моменты, кои будут неизбежны при выполнении данного поручения. Фёдор Артурыч сообщил, что официальным путём, действуя «в белых перчатках», там ничего не сделать потому, как все должностные лица давно уже сидят «на зарплате» понятно у кого и поэтому поддержал меня в выборе сценария «ДРГ в тылу противника», как и предложил Великий князь. Только тезис о том, что разведка за собой не оставляет свидетелей, приказал считать неактуальным, то есть действовать по обстоятельствам. В общем, всё согласно классики — «Действуй строго по закону, то бишь действуй втихаря». И напоследок обрадовал новостью, что послезавтра как раз прибудет из земель архангельских на почти персональном дирижабле столь желаемый мной Илья Буртасов.
После этого, прокатившись за компанию с генералом до Николаевских казарм, отправил начальство исполнять обязанности, а сам бодренькой рысью метнулся в расположение Моего батальона, дабы набрать «группу поддержки» для предстоящей длительной прогулки. При этом очень большие надежды возлагал на старые проверенные войной кадры в лице сибиряка Гордея Ступкина, ставшего к тому времени командиром взвода и Его благородием господином поручиком. Выше он расти не захотел, хотя возможности предоставлялись неоднократно, но вошёл в очень немногочисленную когорту обер-офицеров, с которыми и иные Их Высокоблагородия и Превосходительства ну очень уважительно за руку здороваются и вопросы задают в стиле «Как Вы считаете, Гордей Иваныч, а возможно ли вот из этого ствола да на дистанции в полверсты попасть туда-то и туда-то». На базе своего взвода он сделал снайперскую школу, из которой в свою очередь за прошедшие пять лет выпустилось как минимум сотни три «бекасников», и десяток из них точно уж соответствовал экстра-классу. И он полностью оправдал мои надежды…
— Прошу разрешения присутствовать, Сергей Дмитрич… Здравия желаю, Командир! — Переведя взгляд с Оладьина на меня, Гордей широко улыбается.
— Ну, здравствуй, земляк-сибиряк! — Пальцы на мгновение будто бы в тисках сжимает дружеское рукопожатие.
— Ну, рассказывай, Гордей Иваныч, где и в чём провинился, что сам полковой командир пожаловал по твою душу. — Подкалывает поручика Оладьин.
— Безгрешен аки новоявленный младенчик, господин капитан. — Не остаётся тот в долгу. — Это, видать, нашего командира на старое потянуло. Как там слово это бусурманское говорится?.. Ре-ци-див, однако.
— С чего ты взял, Гордей? А вдруг просто соскучился? — Теперь приходится отшучиваться уже мне.
— С того, что больно вид у Вас, господин полковник, с котом перед дракой схож. Глазищи горят, усы — в разные стороны, шерсть на загривке дыбом стоит…
Отсмеявшись и подождав, когда дневальный притащит на подносе горячий чайник, заполненный до краёв отменным крепчайшим чаем, в компании трёх чашек, продолжаем разговор:
— Ты прав, Гордей Иваныч. Взялся за старое. Точнее — собираюсь взяться, вот и ищу подходящую компанию.
— Кого похоронить надо? — Ступкин сразу становится серьёзным. — Я — в деле. Ты, ведь, за этим приехал, Командир?
— За этим, но не только. Я тебе сейчас историю интересную одну расскажу, а ты потом присоветуешь, может, чего. Где-то через неделю мы с хорошо знакомым тебе Ильёй Алексеевичем Буртасовым отправимся в экспедицию. Он в качестве инженера-горняка и начальника, я — его завхозом. Ну и ещё человек десять-пятнадцать должно быть. Рабочих там, носильщиков, проводников.
— И чего искать будете?
— Узкие бесстыжие глазки с косичками сзади. Которые очень уж ненужными гадостями занимаются. Да и другой разной сволоты там тоже хватает.
— И где эти глазки-косички обитают?
— Далеко-далеко отсюда есть речка одна. Амур называется.
— Угу… А кроме речки что там ещё есть?
— А ещё там есть тайга, сопки, болота всякие. Сёла переселенческие, станицы казачьи. Кстати, где-то там и станичный атаман Григорий Михалыч Митяев со своими земляками обретается… Граница с Китаем есть… Контрабандисты всякие, и туда, и оттуда…
— Так… Сам-то я по-любому пойду, плюс три инструктора из моих артельных. Это две снайперские пары… Если батальонный четырёх лучших выпускников отдаст, будет ещё две…
— Отдаст, Гордей Иваныч, отдаст. Куда ж мне деваться? — Усмехаясь, реагирует Оладьин, затем вкрадчиво интересуется. — Это, случайно, не те, которых ты на замену готовил?