Бои местного значения (СИ). Страница 11
Глава 8.
К моей личности ВэКаэМ на том совещании больше не возвращался, поэтому всю дорогу от Первопрестольной до Аничкова дворца пытался размышлять на тему, что же на этот раз от меня Регенту понадобилось. И, как оказалось, не только ему. Тот же кабинет, те же действующие лица, только на этот раз к Вдовствующей императрице и Михаилу Александровичу присоединилась Цесаревна Ольга. И настроение у этой троицы, как мне показалось, было не таким уж и оптимистичным. Не дав мне даже как положено отрапортовать о прибытии, Регент сразу перешёл к делу:
— Денис Анатольевич… Ваше желание выйти в отставку, услышанное мной неделей раньше, всё же, продиктовано эмоциями? Или это действительно окончательное и обдуманное решение?.. После того совещания я имел приватный разговор с Фёдором Артуровичем, в котором он признал, что несколько погорячился и перегнул палку…
Ну, перегнул — не перегнул, но когда от Павлова вышел, «мон женераль» стоял в коридоре и вид имел несколько виноватый.
— Денис… В общем… Не держи на меня зла… Не чужие же друг другу… — От волнения Келлеровское грассирование звучало громче обычного. Ну да, по старинному русскому обычаю мы кумовья теперь, крестник мой, Артур Фёдорович Келлер, достигнув четырёхлетнего возраста, с деревянным мечом в руках вовсю пытается играть в Илью Муромца. А полностью попав под озорное влияние Машуньки, ни секунды не даёт нам скучать во время семейных посиделок что в нашем доме, что у генерала. Да и Зиночка с Дашей давным-давно подруги «не разлей вода».
— Фёдор Артурыч, какая муха тебя укусила? Докапываешься постоянно, как пьяный до забора! Какая разница кто будет макулатурой заниматься? Нашёл же вариант, всех устраивающий!
— Денис… Ты где умный, а где и… Не очень… Академику, конечно, за наше здоровье низкий поклон, но ведь и годы берут своё… Как, по-твоему, сколько я ещё смогу бригаду тянуть? И кому её сдам?
— А что, на мне свет клином сошёлся? Генералов у нас правильных мало? Деникин, Каледин, Дроздовский, Кутепов, Каппель…
— Они — правильные. А ты — свой!.. И ещё раз, для непонятливых! Сколько лет мне и сколько Павлову? Каркать не буду, но лет через пять-десять-пятнадцать ты один останешься, всё на твои плечи упадёт. И кем в этом случае лучше быть? Простым «неуловимым мстителем», или командиром бригады спецназа, которая любую гвардейскую дивизию в коленно-локтевую позу поставит и не поморщится?..
— Напомните мне, Фёдор Артурыч, чей полк в бригаде лучший по всем показателям? И чем мешает поддержание его в хорошей форме моей будущей карьере, о которой Вы так печётесь?
— Да тем, что существуют негласные правила этих… бюрократических игрищ. — Келлер еле удерживается от употребления крепкого словца, что говорит о его нервозности. — Знаешь сколько всякого начальства погорело из-за того, что не контролировало надлежащее исполнение документов? Ты внимательно читаешь бумаги, что приносят тебе на подпись? Уверен, что нет. Взял пачку, и давай поскорее автографы ставить, тебе ведь нужно ещё то в спортзал, то в тир успеть. Поэтому и получить твою подпись на нужной кому-то бумажке особых трудов не составит…
Ну, какая-то доля правды в словах Артурыча присутствует. Но и своим офицерам я доверяю. Да и что бы не случилось, я с нарочанцами по-любому по одну сторону баррикад буду. Независимо от того, как моя должность называться будет. Спецназ всегда на войне. От рядового до полковника. Да и то, что он мне сказал… Не факт, совсем не факт… Так, философию — нафиг, слушаем Регента!
— … Если Вы захотите остаться в прежней должности, он предаст этот эпизод забвению, будто бы ничего не случилось. В конце концов, Вы же с ним не чужие друг другу люди…
— Нет, Михаил Александрович, эмоции тут не причём. Как командир я отвечаю за боеготовность вверенного мне подразделения. И действую при этом так, как считаю нужным. Для меня способность полка подняться по тревоге и выполнить боевую задачу с максимальной эффективностью и минимальными потерями гораздо важнее штабного делопроизводства…
— И если генерал Келлер закроет глаза на некоторые шалости с бумагами, Вы, всё же, останетесь полковым командиром?
Это Его Высочество в змия-искусителя поиграть решил? Или помирить нас своим Высочайшим повелением собрался?.. Так мы и не ссорились. Ну, немножко поорали друг на друга. По-родственному…
— … Никак нет!.. Выше головы не прыгнешь. Сам для себя только недавно уяснил, что мой потолок — командование батальоном. Там я каждого знаю в лицо, в каждом уверен, каждому могу сказать «Делай, как я». А все вышестоящие над комбатом обычно говорят «Делай, как я сказал», по-другому как-то не получается…
— Хотите быть «примус интэр парэс» по примеру Цезаря, господин полковник?.. Это же его римляне называли первым среди равных. — Вдовствующая императрица поясняет фразу, видя моё недоумение. — Надеюсь, помните, что за этим последовало?
— Помню, Ваше Императорское Величество. Но мне больше импонирует Диоклетиан. — Маленький реванш удался, по глазам вижу — не сразу Мария Фёдоровна про фокус с капустой вспомнила.
— Простите, Денис Анатольевич, я вовсе не хотела Вас обидеть какими-то намёками. Ваша преданность не вызывает никакого сомнения, иначе сегодняшний разговор не состоялся бы… — Вдовствующая императрица о чём-то задумывается, потом медленно продолжает, и каждое её слово, подобно «ещё одному кирпичу в Стене», тяжко падает на своё место во фразе.
— Несколько лет назад в этом же кабинете я задала одному офицеру вопрос… Готов ли он, человек чести, совершить бесчестный поступок во благо Отчизны? Тогда он ответил согласием. Ныне я задаю этому офицеру этот же вопрос. И желаю услышать ответ.
— И сейчас ответ будет тем же.
Регент и Мария Фёдоровна секунд десять смотрят на меня, ожидая продолжения фразы, затем их взгляды скрещиваются на Цесаревне, до сих пор хранящей молчание… Которое, наконец-то, она прерывает:
— Даже если придётся поступиться всем, включая своё доброе имя, стать отверженным парией и изгоем в глазах общества, господин полковник?..
М-да, уже не та напуганная до полусмерти девчонка, которую Котяра на руках тащил к санитарному эшелону. И не стесняющаяся от неопытности «шефиня» нашего батальона, вручающая господам офицерам кортики… И годики берут своё, сколько ей сейчас?.. Двадцать семь, кажется… И к бремени Власти потихоньку привыкает, до коронации-то совсем ничего осталось…
— Ваше Императорское Высочество! Я готов пойти на очень многое, но при единственном условии — должен понимать, что происходит и в чём смысл моих действий! В противном случае — увольте!..
Княжна слегка тушуется, смущённая резкостью и официальностью ответа, но тут же берёт себя в руки.
— Денис Анатольевич, данная постановка вопроса продиктована очень важными обстоятельствами!..
— Никто не собирается использовать Вас, господин полковник, в качестве цепного пса, готового вцепиться в глотку любому, на кого укажет хозяин… Хозяйка… Наоборот, у Вас будет право самостоятельно принимать решения в достаточно широких пределах. — ВэКаэМ приходит на помощь племяннице. — Тем более, что нечто похожее Вы уже проделывали недавно…
И чего ж я такого нехорошего-то недавно отчебучивал? В «Неуловимых» играл?.. Опять разговоры разговаривать будем про «эскадроны смерти»?
— Вам навряд ли об этом известно, Денис Анатольевич… Когда мой предок Александр I стал Императором, он собрал возле себя так называемый Негласный комитет, небольшую группу приближённых, которым всецело доверял, чтобы советоваться с ними по вопросам государственного устройства. — Цесаревна вновь берёт инициативу в разговоре. — Я хочу поступить аналогичным образом. Но мой комитет не должен быть безруким и беззубым. У него должен быть исполнительный орган. Иными словами — мне нужны своего рода преторианцы по аналогии с древним Римом…
— Простите, Ваше… — Заметив великокняжескую ладошку в протестующем жесте, исправляюсь. — Простите, Ольга Николаевна, мне эта аналогия кажется не совсем удачной. Слишком уж многих императоров данные гвардейцы отправили в мир иной. Давайте уж лучше вспомним опричников-кромешников царя Ивана Грозного.