"Фантастика 2025-169". Компиляция. Книги 1-24 (СИ). Страница 126

Не знаю, что комбат хотел этим показать. Может, чтобы местные видели нашу армию и бойцов в хорошей физической форме и с оружием каждый день, чтобы даже в мыслях не думали продолжать войну.

Хотя вряд ли девятнадцатилетние пацаны, красные и запыхавшиеся, едва перебирающие ногами от усталости, могли кого-то напугать.

Но приказ есть приказ. Я бежал, стараясь беречь дыхание. Рядом сопел Царевич. На время пробежки ему вместо СВД выдавали учебный автомат с просверлённым стволом. Впереди топал Слава Халява, виляя из стороны в сторону, остальные приотстали.

— Сколько можно? — хрипел где-то позади Шустрый.

— Без разговорчиков, — едва выдавил я.

Мы бежали дальше, привлекая взгляды. На нас смотрели старики в папахах, сидящие на скамейках, женщины в платках, занимающиеся хозяйством, и взрослые мужики с холодными, тяжёлыми взглядами.

У некоторых были увечья — следы того, что они явно участвовали в боевых действиях и точно против нас. Но эти вернулись в аул, а вместо них взяли других.

Ну а когда мы бежали, местные пацаны всегда собирались в кучку, мчались за нами вслед и что-то выкрикивали на своём языке.

Короче, на нас смотрели все. Но лишь бы не в прицелы автоматов.

— Может, забежим к Сулейману? — продолжил Газон. — Я быстренько, Старый, забегу, возьму у него водяры, баранины и вернусь.

Я немного подумал.

— Чтобы никто не видел, — сказал я потише и распорядился: — Царевич, Самовар, помогите ему. Надо быстрее.

К Сулейману в аул мы ходили регулярно. Он продавал нам водку, самогон и коньяк. Последний от самогонки ничем и не отличался. Можно было раздобыть у него и кое-что другое, но мы не злоупотребляли. Хотя все наши знали, почему некоторые пацаны приходили из аула с весёлыми, но затуманенными глазами.

Конечно, самому Сулейману это всё выгодно — он имел с этого неплохие деньги. Ну и боевики его не трогали, как остальных, кто пытался с нами сотрудничать. Тех убивали жестоко, показательно, а этот себе жил спокойно, даже новые ворота поставил из сварного железа.

Наверняка «духи» решили, что раз он нас спаивает, то лучше не трогать. Мы это понимали, но всё равно ходили несмотря на все запреты, думая про себя, что стараемся быть осторожными.

Газон с остальными готовился отделиться, пока никто нас не заметил и не напросился за компанию. Но ещё бежали все вместе — красные, злые, с автоматами, как раз мимо дома Сулеймана.

Иногда у него были местные, с которыми он всегда говорил прямо при нас на чеченском, чем изрядно нервировал, вот и сейчас вышел кто-то из них.

Хотя этого мы в ауле раньше не видели. Высокий мужик, бородатый, с гордым орлиным профилем и в высокой папахе. Он посмотрел на нас, скривился и убрал руки в карманы. Вид важный, как у генерала.

Газон с парнями по моему сигналу отбился от общего строя и направился прямо к дому.

Мужик повернул голову к ним.

Взгляд тяжёлый — хоть было далеко, но я видел, как он напряжён.

Он смотрел. Газон бежал. Самовар сматерился, чуть не споткнувшись, Царевич его поддержал. Они побежали быстрее.

А мне стало интересно, с чего это мужик так напрягся.

Незнакомец посмотрел на нас ещё раз, внимательно, пристально.

Все трое были рядом. Выглядело так, что эти трое заходили сбоку, пока основная толпа бежала прямо на него.

Едва я об этом подумал, как мужик решил так же…

Он резво кинулся в другую сторону, чуть прихрамывая, и ловко перемахнул через забор одним рывком. Там залаяла собака.

Вот это уже явно что-то не то. Просто так не убегают.

— За ним! — скомандовал я.

Все оживились, будто вид убегающей цели пробудил в нас какие-то древние инстинкты охотников. Не зря говорят, что нельзя убегать от собаки, ведь тогда у неё сработают рефлексы, и она кинется догонять. А уж у толпы срочников после боёв рефлексы были не хуже.

Он попытался отстреливаться из пистолета — старого «Вальтера» с глушителем, но толком не вышло, ни в кого не попал. Мы навалились на него со всех сторон и потом долго и обстоятельно пинали, у меня потом пальцы на ногах болели. А нечего было стрелять.

Шопен отобрал у него пистолет, в карманах нашёл две гранаты и нож с гардой, который потом долго крутил в руках и в итоге увёз домой.

А ещё в вещах был заряд взрывчатки и пачка долларов, но они фальшивые, из газетной бумаги. Мы забрали её себе на сувениры, а потом где-то пролюбили.

Позже выяснилось, что это был брат полевого командира Максуда Эльмурзаева. Оба ранее работали в ДГБ Дудаева — местном КГБ, в котором состояли самые отборные головорезы. Про них мы давно давно негласно порешали между собой, что этих в плен не берём, но этому повезло.

Позже говорили, что особисты поменяли его на кого-то из наших пацанов, сидящих в зиндане где-то в горах. Хотя могли отпустить за взятку. И такое бывало.

Пришлось подниматься в горку, и мы немного запыхались. Вот мне и вспомнилось, как тогда бежали с оружием и поймали боевика.

Но суть в том деле была простая: бандит испугался, что мы бежим за ним, хотя нам самим не было до него дела. Но он был настороже и принял всё на свой счёт. Да и выглядели мы так, будто пришли за ним.

Хороший урок, который пригодится нам самим. Эти как раз на взводе, и мы ведём себя как надо.

— Помнишь, как того мужика поймали? — спросил я очень тихо, когда мы добрались до места. — Побежали за водкой, а он нас увидел, подумал, что мы за ним бежим, и как рванёт!

— Там менты командировочные были, — хмыкнул Руся. — Вот они ржали, когда я им рассказал.

Смотреть, как Царевич готовит снайперскую винтовку — это особое удовольствие. Ну чистый профи. Если бы он остался в армии или учился для этого дела специально, то стал бы отличным снайпером. У него есть все задатки для этого.

Я стрелял не хуже, но быть снайпером — особый путь. И то, что в его руках трёхлинейка, а не привычная СВД, которая у него была в армии, ничего не меняло.

Он подготовился, занял позицию и ждал. Мы оба ждали.

Залегли на холме недалеко от загородного дома, где жил Гарик, туда всего несколько сотен метров.

Смысл тот же, что и раньше. Мы не хотим, чтобы Налим занял место Гарика, или чтобы Гарик сожрал Налима. У каждого из них есть планы против нас, и нам невыгоден никто из них.

Первый этап — рассорить их, он уже почти удался. Следующий — убедить каждого, что мы почти на стороне врага, чтобы им приходилось это учитывать. При этом им надо понимать, что они не вывезут ещё и вражду с нами и любым действием могут нас от себя отогнать на сторону соперника. Это блеф, но в таких условиях им действительно не до нас. И они будут обещать что угодно, лишь бы мы не вмешивались.

А третий этап я ещё готовлю. За ним надо следить особенно осторожно, если они поймут, что и как — всё будет насмарку. Поэтому стрелять нужно особым образом, чтобы Гарик и его охрана думали, что его хотели именно убить, а не напугать.

Расстояние примерно метров четыреста. Точно сказать сложно, потому что у винтовки не было приспособлений для определения дальности. В укороченном прицеле характерного вида была простая чёрточка, показывающая, куда ударит пуля, и всё.

Но при такой дистанции и ветре надо брать поправки. Зато у Руслана понимание, куда именно.

Царевич держал винтовку, а я — бинокль, стальной, тяжёлый. Корпус холодный, я чувствовал это даже через перчатку.

Руся приготовился и хитро посмотрел на меня:

— Помнишь, как в фильме? Смотрели тогда? Сейчас пальнём, а Гарик заорёт: какая сволочь стреляла?

Он усмехнулся, потом стиснул зубы, будто ему в рот случайно попала смешинка, совсем не вовремя. Но Руслан взял себя в руки и приготовился.

Замер.

А возле двухэтажного дома, рядом с которым стоял чёрный «Мерседес» — не шестисотый, попроще — началось шевеление. Показалась цель и её охрана. На Гарике была лохматая кепка с ушами.

Палец лёг на спусковой крючок и начал плавно нажимать. Царевич будто превратился в камень.