Лазурная книга. Истории ясного неба для души, чтобы замедлиться, вдохновиться и услышать себя. Страница 2

Есть очень простые решения. Совершенно обычные. Но их почему-то не принимают. Усложняют, создают препятствия, лгут себе, ищут лучшее. Но лучшее – это простое: любовь, семья, дети. Жена и муж. Дом, в котором мы должны жить вместе. Простое счастье, которое так просто потерять, если не примешь простое решение…

Окно счастья

Мальчику были дома не рады. Такой уж дом у него был: неблагополучная семья, как сейчас говорят. Проще говоря, родители пили и не работали. Перебивались случайными заработками. В те далекие тревожные времена это мало кого интересовало. И не было мальчику места в грязной и страшной квартире.

Зато гулял он сколько хотел! Даже не хотел, а гулял. Идти-то некуда. Гуляй отсюда, как говорится. Все дети давно сидели по домам, а мальчик все гулял и гулял. Холод, мрак, грязь или снег, а он все ходит, дышит свежим воздухом. Потому что страшно идти домой.

Но у него была отдушина. На первом этаже соседнего дома было окно. Занавески всегда открыты – кухня. Из окна лился теплый желтый свет. Если подойти незаметно к низенькому окну, можно смотреть. Любоваться и греться.

Там на кухне мама разливала детям суп. Было немного слышно, как она уговаривает детей есть. Может, казалось, что слышно, потому что очень странно уговаривать кого-то есть горячий суп из белой тарелки. С мягким хлебом. Мальчик бы моментально все съел! А дети капризничали. Хотели вафель или печенья! Мама давала им печенье с компотом, из другой кастрюли наливала полные чашки…

Было так уютно на кухне! Лампа в желтом матерчатом абажуре, мягкий теплый свет. Кошка на стол иногда запрыгивала, ее мягко снимали, грозя пальчиком. Мама что-то рассказывала детям, они смеялись. Показывали ей свои рисунки. В школу они еще не ходили, как мальчик. Им лет по шесть было.

Иногда за столом сидел мужчина в очках. Это папа. Он ел суп и тоже улыбался, слушая детей. И яблоки на столе в вазе бывали. И даже апельсины! А дети иногда капризничали и ссорились. Какие глупые счастливые дети. Ничего не понимают…

Так мальчик стоял у светящегося окна старого дома и украдкой грелся у чужого очага. Он придумал имена детям. А взрослых про себя называл «Мама» и «Папа». Насмотрится, согреется, а потом с блаженной улыбкой идет домой. Если это можно так назвать. Открывает дверь, а она не заперта, замок давно сломан. И старается скорее лечь в темном углу, на тряпки. Потому что в кухню заходить страшно. Могут ударить. Он потом зайдет, когда все уснут, поищет еду. А пока еще раздается брань и песни…

Давно это было. Мальчик вырос давно. У него хорошая жизнь: взрослые дети, любимая жена и уютный дом. Он говорил, что созерцание и любование спасли его когда-то. Он видел, как можно жить. Как нужно жить. И действительно согревался у того окна. В его сердце не было зависти и злобы, только радость и любование. И удивление: как дети не ценят того, что им дают? Как они могут отказываться и капризничать?

Он выжил благодаря тому окну и картине семейного счастья. Простого семейного быта, которому мы не придаем никакого значения. И даже устаем от обыденности: не хотим есть суп, ссоримся за столом в теплой, светлой комнате. И не думаем, что кто-то смотрит с восторгом и умилением в окно на наше невероятное счастье.

Возвращайтесь скорее

Ребенок любит приходить в гости. Любит бабушку и дедушку. Столько веселых игр, столько интересных занятий! Игрушек и книжек. Конечно, это счастливые часы – в гостях. Родители на работе. Но к вечеру малыш постепенно начинает грустить. Тихонько, без хныканья и плача. Просто грустить, немножко тревожиться. И спрашивает: «Мама? Папа?» Он тихонько подходит к дверям, прислушивается. Хотя игра продолжается, звучит веселая песенка про синий трактор и все хорошо! Но где мама и папа?

Вы даже не представляете, как любит вас ваш ребенок, как нуждается в вас. Даже если ему хорошо. Если он окружен любовью и заботой. Если рядом любящие бабушка и дедушка, няня или воспитательницы. Даже если так весело играть с другими детьми! Все равно сквозь тепло и веселье проникает тоска любви. Мама? Папа? Без вас невыносимо жить.

Хорошие добрые дети не капризничают и не огорчают никого. Но на личике тенью посреди веселой игры проявляется печаль, тревога, тоска. Малыш словно говорит: «Я всех люблю. Вы все хорошие. Где мои мама и папа? Они придут?»

Не оставляйте ребенка надолго даже в идеальных условиях. И это вообще – про любовь. В самой хорошей обстановке, в наидобрейшем и теплейшем окружении мы начинаем со временем тосковать и прислушиваться. Не к райской музыке и не к умным разговорам. Мы ждем любимого человека. Его звонка, его сообщения, его шагов. Он придет? И все самое лучшее становится не очень важным. Важно быть с тем, кого любишь.

Не уходите надолго. Не оставляйте надолго любящих и любимых даже в самом хорошем месте. Возвращайтесь скорее к тем, кто тихонько подходит к двери посреди самой веселой игры и прислушивается к шагам…

Крылья бабочки

У одной женщины завелись деньги. Нет, она и раньше неплохо зарабатывала, конечно. Не в нищете жила. Но знаете, как бывает: семья, двое детей, старенькие родители и у нее, и у мужа. И все время надо экономить. Машину купили в кредит. Ипотеку выплачивали. Детей учили. Строили дачу. И денег всегда было впритык.

А тут женщину повысили, дали хорошую должность и премию выписали. Скоро день рождения! Женщина решила себя порадовать и купить себе что-нибудь дорогое, хорошее, настоящее, что душе хочется!

Она в магазине косметику рассматривала. Дорогую, люкс! И так ей понравились тени: перламутровые, сиреневые, с искоркой, необычные такие. В изящной черной коробочке с золотыми буквами. И помада. В золотом футлярчике, ярко-красный столбик с чуть скошенным кончиком. Ах какая помада! Женщина всю жизнь мечтала о такой. И тени шикарные, хотя это вульгарное слово…

Ничего этого не было в юности. Такого изобилия прекрасных изысканных средств! Тогда пользовались тушью, в которую надо плевать. Она хорошая была, но текла по лицу, если заплачешь или дождик пойдет. А тени иногда делали сами из толченых цветных мелков. Если хотелось яркости…

Женщина редко пользовалась косметикой. А если и пользовалась, то простой, неброской. На работу не стоит ярко краситься. Но эти тени – просто мечта! Они как крылья экзотической бабочки, так же сияют и переливаются…

Женщина посчитала, сколько надо денег. И вдруг вспомнила, сколько ей лет. Пятьдесят семь. Какие тени? И какая красная помада? Как говорили в старых романах: «Вы, кажется, забылись, сударыня! Опомнитесь!»

… Она опомнилась. Теперь это бесполезные вещи. Как велосипед «Левушка» или балетная пачка, которые так и не купили в детстве. И надо выбрать что-то немаркое, неяркое, спокойных тонов. Чтобы скрыть морщины, а не подчеркнуть глаза и губы. Какой-нибудь крем для тех, кому за… И матовую неброскую помаду.

Это было такое внезапное и грустное осознание, что женщина чуть не заплакала. Она вышла из магазина, стараясь не смотреть в зеркала, которых там много было. Надо пойти и купить зимние сапоги на нескользкой подошве. Это практично.

Но она вернулась. И купила сиреневые тени. И красную помаду в золотом футлярчике. И тушь, заманчиво обещавшую удлинить ресницы. И подводку в крохотном флакончике с кисточкой. Взяла и купила. Потому что хотела. Потому что это радовало ее женское сердце. Она же женщина! А женщинам очень нужны тени, духи, помады и флакончики с кисточкой. Они даже в древнеегипетских гробницах есть, эти радостные женские штучки. Их брали с собой в другой мир. Так что говорить об этом? Здесь эти вещи еще больше нужны.

Женщина сияла и улыбалась. А дома накрасилась, как на новогоднюю ночь! И надела самое красивое платье, хотя никуда не собиралась. Подошла к мужу. Он сказал восхищенно: «Какая ты красивая! Глаз не оторвать!» И этого было достаточно для счастья. Хотя больше никто не видел красоту. Ну и не надо. Главное, чтобы все были счастливы, так ведь? И главное в хорошей вещи – это радость, которую она приносит.