Проклятие Серых земель (СИ). Страница 35

— Как обустроишься, заглядывай. У меня есть чай и печеньки.

— А мне печеньку?

Судя по уверенности, с которой Баожэй ворвалась в комнату белобрысого, она приходила сюда не первый раз.

— А ты выучила ту печать, которую я тебе показывал перед отъездом? — с притворной строгостью поинтересовался Вэй.

— Ага.

Баожэй тут же попыталась продемонстрировать свои успехи и возмутилась, когда у нее ничего не получилось.

— Я честно-честно тренировалась! Если не веришь, спроси у Жаолиня! А мы будем опять учится все вместе у старейшины Цзымина? Я, Жаолинь, ты и старший брат Саньфэн?

— Обязательно, — улыбнулся Вэй. — Совсем скоро.

— Врешь! — возмутилась Шпилька. — Я знаю, что вы с братом Саньфэном через три дня уезжаете в Дом Цветка. И будете жить там долго-долго.

— Ты поэтому пришла? Пожелать нам удачи? Или за печеньем?

— Ой, совсем забыла! — Баожэй стукнула себя по лбу. — Там братец Хуошан сцепился с этим противным из Лозы, — она осеклась, поправилась, — то есть с Шу. Братцы Хуошан и Шу сцепились на окраине деревни, а старшая сестричка Фенчунь пытается их разнять, но, по-моему, у нее не очень хорошо получается.

Шу и Хуошана мы обнаружили там, где и сказала Баожэй.

— … отвянь!

— Не так быстро! Полагаю, разрешения главы у тебя нет. А значит, я не могу позволить тебе это сделать.

Самодовольства у крысеныша не убавилось даже после взбучки на горе Тяньмэнь. Шу ухмылялся и всем видом демонстрировал, что он тут хозяин положения и вообще чуть ли не главный в Доме.

— А ты попробуй, слизняк, останови меня!

Хуошан сжал кулаки. Судя по напряжению тонкого тела, от призыва печати его удерживало только присутствие Фенчунь, которая с растерянным видом смотрела то на него, то на его противника. Быкоголовый, конечно, вспыльчивый придурок, но даже он не полезет в драку через девушку.

Чуть в стороне, держась на безопасном расстоянии, толпились любопытные.

— Что тут происходит? — поинтересовался белобрысый.

— Ничего, что заслуживало бы твоего внимания, брат Вэй, — мерзко оскалился крысеныш. — Всего лишь собираюсь наказать непослушного ученика за нарушение правил Дома.

Меня Шу демонстративно проигнорировал. Но поза у него стала не такой вальяжной: плечи сгорбились, глаза сощурились. Боится? И правильно делает!

— Шу, когда ты успокоишься? — вздохнул белобрысый. — Я уже язык стер до мозолей, прося тебя не лезть к Саньфэну, Хуошану и другим шипам. Прекращай!

— А то что? — с вызовом уточнил крысеныш. — Что ты сделаешь мне, адепту, старший ученик Вэй?

Белобрысый возвел очи к небу, словно прося у него поделиться терпением, вытащил из кошеля гемму адепта, потом еще одну — особого приказа. Геммы нам выдал старейшина Цзымин после сегодняшней тренировки, заявив, что раз уж мы представляем перед Цветком Дом Колючей Лозы, то и статус должны иметь соответствующий.

— Вопросы? — холодно поинтересовался солнечный гений. — Если нет, то сгинь куда-нибудь. Пока я не придумал, за что наказать тебя. Например, за то, что разносишь грязь в Доме. Давно площадь перед Дворцом Старейшин не подметал?

Шу покраснел, затем побледнел, сплюнул и, резко развернувшись, зашагал прочь. Фенчунь облегченно выдохнула, подошла к нам. Вэй что-то шепнул ей, указав на крестьян. Рыженькая кивнула.

Подчиняясь ее уговорам, а может, поняв, что больше ничего интересного не будет, люди начали расходиться.

— Пойдем тоже домой? — миролюбиво предложил я Хуошану. — Заварим травяной чай. Поговорим.

— Я и иду домой, — буркнул Быкоголовый. — Вот только, похоже, мой дом теперь не там же, где и твой.

Только теперь я заметил у Хуошана за плечами дорожный мешок.

— Куда ты собрался⁈

— А разве неясно? Куда угодно! Лишь бы подальше отсюда! Меня тошнит уже и от этого леса, и от деревни, но больше всего от живущих в ней лоз! Бесят их мерзкие рожи!

— Вернешься к мертвому Кристаллу?

— А хоть бы и так. Ты со мной? — В голосе друга мне послышалась едва уловимая надежда. — Или снова будешь отговариваться, что должен присматривать за младшими учениками? — съязвил Хуошан. — Что-то мелкота тебя не слишком волновала, когда ты собирался спасти своего обожаемого учителя Лучаня!

Я подумал о Черном солнце, вырожденцах и их шаманах, которые, возможно, тоже раньше были заклинателями. О Серых землях и обитающих в них тварях.

— Людям… нам не выжить без помощи и защиты Дома. Не выжить без Кристалла.

Теперь я это понимал гораздо лучше, чем прежде.

— А без чего нам еще не выжить⁈ Без того, чтобы ходить на задних лапках перед старейшинами⁈ Просто признай уже, что ты с потрохами продался Лозе!

Пятая мантра успокоения. Шестая. Хуошан, когда входит в раж, начинает нести и творить сам не знает что. Поэтому хоть один из нас должен сохранять ясный рассудок.

— Все, кто живет в Доме, должны подчиняться его правилам. Должны следовать приказам старейшин и главы. Так было в Доме Шипа, так, уверен, живут и другие Дома. Так буду жить и я… какие бы чувства ни испытывал к главе Фухуа и остальным лозам. Просто потому, что другого выбора у меня сейчас нет.

— Значит, отсутствие выбора — единственная причина? — уточнил Хуошан. — Отлично! Тогда скажи, что он тебе не друг!

Быкоголовый ткнул пальцем в белобрысого.

— Вэй…

Солнечный гений, заложив пальцы за пояс, покачивался с носков на пятки и делал вид, что его совершенно не волнует ответ.

— Ну так что? — не унимался Хуошан. — Кишка тонка прилюдно заявить, что тебя достала эта гнилая лоза и ты терпишь его рядом только потому, что так сложились обстоятельства⁈

— Если я гнилушка, то ты тоже, — улыбнулся Вэй и, подчеркнув первое слово, добавил: — Бра-а-а-атец Хуошан.

— Заткнись. У нас с тобой нет ничего общего!

— Ошибаешься. Среди заклинателей Шипа и Лозы немало дальних кровных родственников. Даже глава Шаньюань, насколько я знаю, приходился главе Фухуа пятиюродным или шестиюродным внучатым племянником.

Зная, что переболтать белобрысого не выйдет, Хуошан решил попросту его игнорировать:

— Почему молчишь, Саньфэн⁈ Разве не хочешь сказать, что ты его ненавидишь?

Ненавижу? Не считая периодически возникающего странного желания свернуть Вэю шею, мне нравилось общество первого ученика. И я действительно волновался, когда этот придурок потерялся в Серых землях. Поэтому врать я не стал, даже чтобы успокоить Хуошана.

— Послушай! Это глупо!..

— Не глупее, чем водить дружбу с убийцами Линга, Минджу и остальных. Спроси у своего вечно лыбящегося приятеля, скольких заклинателей Шипа он отправил на тот свет, когда они атаковали наш Дом!

Я перевел взгляд на Вэя. Мне внезапно стало страшно услышать ответ. И в то же время было очень важно получить его.

— Никого! Клянусь чжунъи твоего приятеля!

— Вэй!

— Я не убивал Минджу, — почувствовав мое состояние, серьезно ответил белобрысый. — И никого иного в той войне. Могу поклясться Извечным Светом на печати.

— А твой наставник? — ехидно уточнил Хуошан. — Старейшина Цзымин. За него ты тоже поклянешься?

— Нет, — после короткой запинки отозвался Вэй, не отводя взгляд. — Я не знаю. Не спрашивал. Но уверен, что наставник точно не трогал учеников. Да и прочих не стал бы…если бы у него был выбор.

— Какое великодушие! Да Дом Лозы, оказывается, сама доброта! А мои друзья погибли просто потому, что не смогли переварить вашу доброту!

— Мне жаль.

— Можешь подтереться своей жалостью!

Вэй прикрыл глаза, снова посмотрел на Быкоголового, заговорил — неожиданно жестко, холодно, сбросив всю шелуху привычной дурашливости:

— Почему ты считаешь, что вы единственные имеете право на ненависть? Вы нарушили закон мира. Предполагалось также, что ваши старейшины убили младшую ученицу и мастеров, что были отправлены на ее поиски. Дом Лозы не мог оставить это оскорбление без ответа. Голоса разделились только в том, с кого требовать плату за кровь. Старейшина Зихао заявил, что ядовитый сорняк следует изводить под корень, уничтожить не только заклинателей Дома, но и вашу главную деревню тоже. А людям запретить даже упоминать о существовании Шипа. Карающий перст Бинь был чуть менее радикален, но в целом его поддерживал. Как и почти треть Дома. Безумие! Это выглядело, будто Дом охватила болезнь безумия… даже похлеще магии слепых шаманов.