Страж Ордена 2 (СИ). Страница 46

Голицын медленно кивнул, и его взгляд впился в меня. Я почувствовал его удар — холодный, тонкий, как игла, проникающий сквозь ментальные щиты, которые я опустил ради эксперимента. Он не стал церемониться, пытаясь лишь «сжать» руку. Нет. Он целился в мозг, стремясь подчинить мою волю, заставить меня плясать вновь. Пусть и не «комаринского».

Моё тело, я сам чувствовал, задрожало, а руки с ногами задергались. Кровь отлила от лица. Не сопротивляясь, я позволил его воле проникнуть в себя, чувствуя, как его чужая, зеленоватая сигнатура пытается наложить себя на мою собственную, серебристо-голубую. Это было отвратительно. Он не просто давил. Он шептал моим нервам приказы, убеждая их, что это моя воля.

Прибор ожил. Кристалл, мерцавший до этого зелёным, сначала вспыхнул серебристо-голубым светом, показывая сильный, но естественный фон моей ауры. А затем, мгновенно, цвет его изменился. Кристалл запылал тревожным, резким красным огнем.

Рядом, на тонкой шкале, разбежались деления.

— Нижний уровень — произнёс один из ассистентов, записывая показания.

— Достаточно, — коротко бросил Император. — Господин Молниев, можете освободиться.

Ярость, которую я держал в узде, выплеснулась в одном, сокрушительном ментальном ударе. Моя воля, серебристо-голубая и чистая, словно разряд молнии, сожгла чужие нити, опутавшие мой разум. Голицын отшатнулся, прижимая руки к вискам. Мой контрудар, усиленный накопившимся унижением, дошел и до него.

Кристалл на приборе сперва мигнул красным, затем вновь вспыхнул зелёным, но не успокоился. Сразу после этого он вспыхнул ослепительно-синим, указывая на резкий выброс энергии, а шкала рядом буквально рухнула.

— Высший уровень — выдохнул ассистент.

Наступила тишина. Император медленно поднялся, подошёл к прибору и внимательно посмотрел на кристалл. Он уже снова горел ровным зелёным светом.

— Итак, — произнёс Александр, — прибор работает. Он не только видит чужой контроль, но и различает его. И, что немаловажно… — он перевёл взгляд на меня, затем на побледневшего Голицына, — он показывает уровень силы. Десять к одному, князь. Не в вашу пользу.

Лицо Голицына исказилось от смеси неверия и злобы. Он не мог скрывать своего унижения. Его дар, его гордость, его секретное оружие — оказалось, что оно не просто уступает моему. Оно ничтожно по сравнению с ним.

В этот момент я почувствовал не столько триумф, сколько холодное удовлетворение. Александр же, напротив, был явно доволен. Он получил свой вожделенный прибор, детектор ментальной зависимости и инструмент для её выявления.

— Вы оправдали мои ожидания, господин Молниев, — произнёс Император, и в его голосе впервые прозвучали тёплые нотки. — И даже превзошли их. Прибор работает. Мы видим чужое вмешательство. Но теперь, когда мы четко знаем, что подобный контроль возможен… Я не могу спать спокойно. Я должен быть уверен в лояльности каждого своего подданного. В их самостоятельности в принятии решений, чтобы никто не мог сослаться, будто был под контролем.

Он поднялся и подошёл к окну, за которым сгущались сумерки Петергофа.

— Мне нужна тотальная проверка, господин инженер. Я хочу знать, кто из моих приближённых тайно носит в себе дар и, главное, кто из них — одержимый фанатик Иоанна или марионетка чужой воли. Как нам это устроить?

Я обменялся быстрым взглядом с Великим князем Николаем.

— Прибор, Ваше Величество, уже дистанционный, — начал я. — Но для массовой, негласной проверки его необходимо замаскировать. И сконцентрировать всех потенциальных объектов в одном месте.

— Бал, — внезапно предложил Император, и в его глазах вспыхнул азарт политика. — Мы устроим большой бал в Зимнем дворце. С приглашением всего двора, всех министров, всех генералов. Они будут танцевать, говорить о моде и политике, а мы, брат мой, — он повернулся к Николаю, — узнаем, чьи души кому принадлежат.

Николай, человек военный, сразу оценил масштаб операции, нахмурившись.

— Это будет самый дорогой и самый важный прибор в истории Империи, Михаил, — продолжил император. — Ваша задача: замаскировать его так, чтобы ни одна любопытная дама, ни один подозрительный чиновник не заподозрил подвоха.

— Будет исполнено, Ваше Величество, — ответил я. — Прибор будет выглядеть как элемент декорации.

Следующий вечер Петербург встречал в золотом и бархатном убранстве. Бал в Зимнем дворце был не просто светским раутом, а тщательно спланированной операцией.

Император собрал весь свой двор, все сливки высшего общества — от министров и генералов до самых влиятельных князей и графов. И все они должны были пройти через «Врата Правды», о которых даже не догадывались.

Вход в Китайскую гостиную, где Император принимал гостей, представлял собой пышную арку, украшенную цветами и матовыми стеклянными панелями. За одной из этих панелей, искусно замаскированный, я установил Нейроспектрометр. Устройство было настроено на дистанционное сканирование и подключено к системе индикаторов, скрытых под столом, где стоял поднос с бокалами.

Я занял позицию рядом с Великим князем Николаем, изображая скучающего эксперта, беседующего о последних вестях из-за границы. На самом деле мой взгляд был прикован к индикаторам.

Зал постепенно наполнялся. Изящные дамы в бриллиантах, обвешанные орденами мужчины в мундирах, каждый из которых нёс на себе печать родовой гордости и вековой власти. Они проходили через арку, не подозревая, что их души сканируются с холодной, хирургической точностью.

Первый час прошёл в рутинной работе. Нейроспектрометр фиксировал только зелёный фон — естественные биотоки и легкие волны возбуждения. А затем пошли первые «особые» отметки.

— Пять, шесть, семь, — тихо шепчу я, записывая данные в блокнот.

Это были скрытые одарённые. Прибор фиксировал наличие магического дара — сильное, уникальное колебание ауры, но оно было стабильно. В итоге — восемь магов, скрывавших свои способности или же не знающих о них, прошли через арку. Император мог быть спокоен — у него в свите был тайный запас собственной силы, которая могла быть приведена в действие в любой момент.

— Восемь, — киваю Николаю. — Все лояльны, без внешнего контроля.

Николай, чьё лицо было непроницаемо, лишь незаметно кивнул.

И тут на приборе вспыхнул новый сигнал.

На индикаторе, помимо зелёного, появился слабый, но отчётливый, мерцающий белый ореол. Он окутывал естественный, зелёный фон.

— Мужчина в мундире чиновника с красным платком в нагрудном кармане. Старик, барон, опирается на трость. Молодой франт с вихрями на голове, — едва слышно произношу я. — Три человека. Ядро ауры — зелёное, но внешняя оболочка — белый свет. Великий князь, перед нами те, кого коснулся Иоанн. Это адепты Света.

Николай, не меняя выражения лица, жестом подозвал флигель-адъютанта. Короткий, беззвучный приказ — и три ничего не подозревающих придворных, один за другим, были тактично уведены из зала под предлогом срочной депеши.

А затем прибор буквально взорвался сигналом.

Кристалл запылал яростным, неистовым, пульсирующим красным светом. Шкала ментального контроля взлетела на максимальный уровень.

— Прямой, агрессивный контроль, Ваше Высочество, — говорю я, чувствуя, как адреналин хлещет в кровь. — Это марионетка. Сейчас!

Объектом оказался высокий статский советник, только что поклонившийся Императору. Он стоял, улыбаясь, но его аура была полностью заблокирована чужой, красной сигнатурой.

Николай мгновенно отреагировал. Ещё один знак — и советника тут же, под видом сердечного приступа, вывели из зала. Мужчина пришел одним из последних и я, Шувалов и Николай Павлович поспешили за ним.

Разборки заняли не больше четверти часа. Статский советник, попавший под мой грубый, но эффективный ментальный допрос, быстро сломался. Он не помнил, что делал последние месяцы. Он не знал, кто им управляет. Он был пустой куклой.

Провели следствие. Его подчинённые, напуганные внезапным арестом, заговорили.