Поцелуй дракона. Книга 2. Чужая жена, или Поцелуй дракона. Страница 7

Но что, если нет? Вдруг не все так плохо? Какова вероятность, что мой «дар» не распространился на него? Хранитель – особенный человек, способный взаимодействовать с сырой материей, напрямую подключаться к источнику. К тому же поцелуй отличался от предыдущих тем, что я ответила.

– Что еще я должен о вас знать? – с недовольством произнес лорд, словно ударил наотмашь, продолжая смотреть на крыши.

В груди сдавило от необоснованной обиды. Все внутри загудело, натянулось до предела. Я часто задышала, сама не представляя, сейчас заплачу или выплесну на него таящуюся глубоко во мне злость.

– Уходите, – сказала тихо-тихо, глядя на красивый профиль мужчины, которого сейчас с трудом можно было назвать аристократом.

По сравнению с Вемундом или тем же Барионом он казался более приземленным, но по-прежнему источал животную мощь, был воплощением природной силы. Я не единожды разглядывала его лицо. И каждый раз находила для себя что-то новое. Теперь внимание привлек едва заметный шрам на виске, тонкой нитью уходящий в волосы.

– Забудьте обо мне, – добавила негромко. – Полагаю, вы вините в произошедшем одну меня, но я не стану оправдываться.

Роуэн повернул голову. В голубых глазах господствовало безразличие, вот только не вязалось это чувство с его плотно поджатыми губами и запредельно прямой спиной.

– Тот поцелуй стал ошибкой, и вы поплатились за нее. Поверьте, я очень хотела бы, чтобы ничего этого не случилось, но…

– Вам не понравилось?

– Что? – растерялась я.

– Поцелуй. Он не понравился вам?

– Это сейчас не имеет значения, – прочистив горло, произнесла я громче.

– Наверное, – без каких-либо эмоций согласился Хранитель и отвернулся. – Увы, в данный момент уйти я не могу. Как бы ни хотелось исполнить вашу просьбу…

В сердце кольнуло. Я покачнулась. Неужели меня саму не вдохновляла идея его исчезновения? Так было бы проще, но лучше ли конкретно для меня? Я потянулась к плечу мужчины, только чтобы утешить и поддержать, уверена, ему нужно, однако в последний момент одернула руку.

– Но пока что вы нужны мне, – холодно и отстраненно закончил свою фразу Хранитель.

Какие интересные оговорки. Раньше просто была нужна, а теперь…

– Пока что?

– Я намерен вернуть магию, однако в книгах не удалось найти, как это сделать. Поэтому придется действовать экспериментальным путем, для чего мне потребуется та, кто магию отнял, проклятая, как сказано о вас в древних легендах.

Я молчала. Тоже отвернулась от Хранителя и теперь смотрела на крыши домов.

– Сегодня заеду за вами в шесть. Слышал, вы стали обладательницей плавучих рынков и нынче очень занятой человек. Удачи в этом нелегком деле, леди Горлэй.

– Милорд, вдруг я не согласна? Вы даже не спросили моего мнения. Заберете силой, как перед храмом?

Роуэн посмотрел на меня, и столько всего мелькнуло в его взгляде. Правда, он быстро справился с эмоциями и вновь стал отстраненным, суровым, далеким.

– Если откажетесь, то буду приезжать и ждать под вашими воротами, пока не надоем. Мне терять нечего. Хотелось бы поскорее вернуть утерянное, однако в иных случаях спешить нежелательно. Я прав, леди Горлэй?

О чем это он?

– В шесть, леди Горлэй, я заеду за вами в шесть.

Роуэн взобрался на коня и ускакал. Я же решила не смотреть ему вслед, чтобы не думать о том, о чем думать не стоит. Меня не должны заботить проблемы одного любвеобильного самца, своих навалом. И вообще, пусть приезжает и ждет столько, сколько вздумается. Сам поцеловал. Сам виноват!

Мысли потянулись к прошлому. Тесные объятия, сводящее с ума прикосновение губ, нереальное чувство томной тяжести в теле. Я даже письмо из Дома правосудия поняла лишь с четвертого раза. Вернувшись в сад, перечитывала его, вникала в написанное, прогоняла прочь навязчивые образы, о которых давно пора забыть.

Просто поцелуй, ничего особенного!

Я застонала в голос и спохватилась, не услышала ли меня Амалия. Однако малышки не было рядом – побежала переодеваться.

– Письмо, – мотнула я головой. – Сейчас важно лишь это письмо.

Оповещение. В нем говорилось, что Леон подал на меня в суд, а потому в обозначенный срок мне необходимо явиться в Дом правосудия, что на площади Пророка, и предстать перед Советом Трех.

– Матушка, я готова.

– Да, идем, – спешно отозвалась я, внутренне холодея.

По пути попросила дворецкого отнести письмо в кабинет. Улыбнулась малышке. Накинула на плечи легкую шаль – погода нынче радовала теплом – и забралась вместе с ней в уже приготовленный заранее экипаж.

– Мы в городской сад? – не могла сидеть на месте Амалия. – А за покупками сходим? Дедушка редко гулял со мной, говорил, что лучше беречь себя от пустых развлечений.

– Какие развлечения он не считал пустыми?

– Рисование, пение, занятия танцами, хотя их несколько раз тоже назвал глупыми. А я люблю танцы!

– Что еще ты любишь?

– Шляпки! Дедушка запрещал на них тратить время, но я тайком подговорила Нортона, и он принес мне журнал с рисунками, где много-много шляпок. И я сделала несколько из них, – шепотом добавила Амалия. – Сама!

– О, у тебя талант не только рисовать картины?

Малышка вдруг потупила взор, сложила руки на коленях.

– Что случилось?

– Вы тоже запретите заниматься шляпками?

– Нет, откуда подобные мысли в этой прелестной голове? – заставила я ее посмотреть на меня и подмигнула. – Я совсем не против. Если это тебе нравится…

Я заметила мелькнувший в просвете улицы рынок и решила изменить изначальные планы. Попросила кучера свернуть туда, отдала охранникам приказ ни на шаг от нас не отставать и направилась с малышкой к прилавкам, которые пестрели разноцветными тканями.

Вода плескалась вокруг платформы. С трех сторон от нее шли широкие подъемы, которые удерживали плавучий рынок на одном месте.

Кричали зазывалы. Покупатели разглядывали товары, общались с продавцами, возмущались и спорили. Здесь царила особая, ни с чем не сравнимая атмосфера. Каждый раз, стоило оказаться на рынке, я чувствовала душевный подъем, словно сейчас был выходной день и мы отправились с родителями за покупками. Вот они остановятся возле притаившегося в недрах жужжащего улья магазинчика с игрушками, позволят мне выбрать самую красивую куклу, а потом обязательно купят мороженое. Я до сих пор помнила те мгновения счастья. Взгляд потянулся к Амалии. Теперь пришло время стать для кого-то другого волшебником и подарить самые незабываемые моменты, от которых потом, в далеком будущем, губы станут расползаться в глупой улыбке, а в душе будет разливаться тепло.

Это было довольно весело. Пройтись вдоль лавок, позволить ребенку выбрать все, что только пожелает, забрести в модный салон, случайно познакомиться с именитой шляпницей, от вида которой глаза Амалии засияли ярче. Купить несколько шляпок. Обсудить головные уборы повстречавшихся на пути девушек, а потом понять, что нужно вернуться на рынок и докупить материалов для создания шедевров, о которых размечталась малышка.

Я «радовалась» вместе с ней. Получалось не очень, однако теплилась надежда, что счастливый ребенок не заметит моего притворства. Вместо того чтобы полностью разделить с Амалией светлые моменты, я все сильнее сжимала ручку моей девочки, боясь, что меня лишат опеки, или же поглядывала по сторонам, когда мы находились на первой платформе, подмечая продавцов, о которых мне приходили доносы.

Малышка такая маленькая… Совсем еще ребенок, хоть и смышленый, ей нельзя знать о наших проблемах. Я боялась не справиться, снова и снова широко улыбалась, обсуждала с ней качество тканей, перышек, ленточек, брошек, а сама, пока девочка не видела, ужасалась состоянию платформы.

Прогнило одно колесо из четырех, благодаря которым она перемещалась по воде. Я заметила несколько широких щелей в полу. Увидела ненадежность механизмов крепления к опорам. Следовало прогнать всех людей и вывести первую платформу из эксплуатации. Однако я боялась. Хотела сделать замену с наименьшими потерями, чтобы не навредить, не уменьшить прибыль, которая моей не являлась. Это все принадлежало Амалии. Я не имела права вредить и портить то, что моим не являлось.