Его истинная любовь. Страница 10

– А-а-ах!

Это я?! Я уже начала отдавать свои жизненные силы ужасному колдуну?!

– Горячая… Сводишь с ума…

– А-а-ах!..

Чем более жуткие вещи он говорит, тем сильнее я обмираю. Проклятый Альрик таранит меня, надавливал чем-то, что до греха сладко… И столь же опасно для моей несчастной души!

– Ответь, Илона, ответь, пока я еще контролирую все, – с этими словами Альрик вероломно втягивает в рот мою нижнюю губу и чуть ее прикусывает. А я уже ничего не контролирую: резко выгибаюсь ему навстречу, еще сильнее вдавливаясь в его тело всеми, абсолютно всеми точками, полыхающими в диком огне, который ничем не уступает вчерашнему.

– Говори, Илона, говори и спасешься. Твое тело уже стремится ко мне. Ты вся будешь моей. Вся и полностью. Вся.

Эта хриплость его понизившегося голоса, она творит со мной что-то неподконтрольное. Я как будто еще сильнее горю!

– Я знаю куда более жуткие пытки. Начнем? – Альрик немного приподнимается, и этого хватает, чтобы еще больше задрать подол платья, который и раньше-то доходил мне до колен, пока Альрик валял меня по кровати.

– Не-е-ет…

– Да-а-а…

Играет, он сладострастно мной играет! Мучает и терзает, а я уже на грани обморока:

– Я сама. Все только сама. Клянусь!

– Ненавидишь меня?

Его нос касается моего носа, губы моих губ. Я совсем потерялась в невероятных ощущениях. Мои руки Альрик все время придавливает своими, опять меня распластав. Но когда я открываю рот, чтобы ответить ему, Альрик вдруг устремляется внутрь, лаская порочным языком язык. А затем, отпустив мое запястье, делает что-то с моим телом, что сводит меня с ума.

Я опять сдавлена, присвоена, захвачена им! Наместник выпивает сорвавшийся с моих губ вскрик и продолжает терзать меня пальцами, а меня трясет и выгибает, будто тело уже стало не моим, а целиком подчиняется ему, колдуну!

Я почти теряю сознание, сходя с ума от ощущений и от того, сколько жизни отдала этому… Этому!!! Исступленно бьюсь на постели, взорвавшись еще страшнее. еще сильнее и ярче прежнего!

Альрик вскакивает с нее и бросает коротко:

– Жди.

Как и вчера, это какой-то ужасный ритуал! Что-то хищное, дикое… В коридоре же пусто, я знаю. Что он там делает?! Из-за двери слышится не то хрип, не то стон. Я быстро поджимаю ноги и спешно одергиваю подол платья. Сажусь, не дыша, натянув одеяло до самого подбородка. Взбесившееся сердце скачет, будто я оттанцевала часа три без остановки.

Дверь открывается. На пороге стоит… нет, не кто-то неизвестный. Это все еще Альрик Аррингтон, колдун, но взгляд его полыхает темным огнем

Альрик закрывает дверь и медленно, с каждым мгновением заставляя меня цепенеть, разворачивается ко мне. Его голос звучит вкрадчиво и жутко:

– Я дам тебе шанс, Илона. Один раз. И только, если ты хорошая наездница. Какая ты?

Все деревенские умеют ездить верхом даже без седла, и я не исключение.

– Не… неплохая… Вроде.

Альрик не приближается, стоит в изножье кровати:

– Тебе лучше быть хорошей. Очень хорошей. Иначе… Ты ведь понимаешь, Илона, что твое преступление карается смертью?

Я смотрю на Альрика во все глаза и боюсь что-либо ответить. Альрик Аррингтон сейчас пугает меня не меньше, а то и больше, чем когда он пил мою душу через стоны. По коже бегут ледяные мурашки.

– За тебя не заступится влиятельный род, да тут и он не помог бы. Я давно отдал распоряжение найти твою банду. Всех до одного. Думала, что я просто отпустил их?

Да, так я по наивности и думала… Что же… Брат в дичайшей опасности!

– Я дал им фору. Знаешь, загнать добычу интереснее, чем съесть ее, когда она лениво пасется под твоим носом и сама лезет тебе в пасть.

Наверное, я сильно бледнею. Или что-то еще происходит с моим лицом. Потому что от постоянного шока голова совсем перестает соображать. Правда, она уже плохо соображала, когда этот нечестивец меня… облизывал… Нельзя показывать хищнику испуг так явно:

– Какой ты даешь шанс?..

Темная фигура Альрика силуэтом выделяется на фоне окна. Какой же красивый у него торс… Хотя проклятый колдун одет, его мрачную красоту не скрывает ничего.

– Завтра ты не будешь работать на кухне. Когда я тебя разбужу, ты спустишься вниз, умоешься и отправишься на Орнейскую пустошь. Бежать не вздумай, я знаю твой запах и часть твоей души уже у меня. Найду тебя и тогда не пощажу.

Не понимаю, к чему Альрик клонит. Просто слушаю его, опять проклиная себя за то, что от звука его голоса мне хочется петь.

Альрик продолжает:

– Я приду с парой коней. Один мне, другой тебе. Если сможешь обогнать меня, я тебя отпущу. Тогда скачи так далеко, чтобы я никогда тебя не нашел. Не обгонишь, потеряешь любые права. Тогда я возьму твои душу и тело целиком.

Подружки говорили, что без желания «это» очень противно и очень больно. Смертельно опасно. Течет много крови.

– Теперь освободи мою половину кровати. Ты села прямо посередине.

Я теряюсь от неожиданности! Вот он наглый тип! Хотя я не в том положении, чтобы спорить. Ныряю вниз и плотнее закутываюсь в одеяло.

– Тебе холодно? – кровать чуть проседает под весом Альрика. – Ты всю вчерашнюю ночь проспала на моей груди, Илона. Твое тело умнее тебя. И завтра ты мне тоже проиграешь.

Что?! Я действительно так бесстыдно спала?! Тот мерный стук был сердцебиением Альрика?! Щеки щиплет. Стыдно-то как!

– Спи, а то так же, как вчера, уложу.

Альрику не приходится повторять угрозу дважды, хотя сон ко мне не идет. Обогнать Альрика? Что такого сложного? Или я чего-то не знаю? Как этого колдуна вообще лошади и собаки к себе подпускают?! Какие-то собаки сейчас возятся на дворе, потом охрана прикрикивает на них.

– Не спишь, значит?

– Сплю, сплю…

И в самом деле я каким-то чудом засыпаю. Понимаю, что спала по тому, как странно я просыпаюсь. Что ощущаешь, когда тебя заживо едят? Когда твой рот ласкают глубоко, нагло и столь чувственно жарко, что невозможно лежать не только под одеялом, а хочется выпрыгнуть из кожи, чтобы стать еще ближе…

Пробуждение от Альрика именно такое, а его горячие руки скользят по моему телу, успевая погладить все… Как он так ловко поддевает меня и вертит?!

– М-м-м, —я не могу сказать ничего вразумительного, да и говорить боюсь, ведь с каждым моим стоном проклятый колдун получает все большую надо мной власть!

Он явно понимает, что я уже не сплю, но не прекращает магию, и я вяло толкаю его в грудь, едва чую, что начинаю преступно плавиться.

Альрик отстраняется от меня с совершенно безумным видом. Точно я оторвала его от самого вкусного блюда в его жизни. Работая в тавернах, я видела у людей такие взгляды.

А когда его взгляд проясняется – на свету глаза у Альрика карие – он говорит:

– Иди, Илона, приводи себя в порядок. И запомни: скачи от меня так, будто за тобой гонится все войско твоих самых мрачных кошмаров. Именно так я буду преследовать тебя. Как поймаю, заберу тебя в вечное рабство.

* * *

АЛЬРИК

Чувствую себя так, будто я умер: душа отдельно, тело отдельно. Всем телом я стремлюсь Истинную присвоить, а умом понимаю: нам после этого не жить. Нам обоим.

Обычно-то проще некуда: попробуешь женщину, и тебя отпускает. На время, а чаще насовсем. Но с Истинностью все куда сложнее и хуже, если можно так о ней говорить. А то это своего рода кощунство, которое только оборотень поймет, ну и причастные. Чем больше ты Истинную даже не то чтобы трогаешь, а одним воздухом с ней дышишь, тем больше ей проникаешься.

Отрава, яд, ужас, кошмар… И счастье, огромное счастье, равного которому просто нет в этом мире. Да и в других наверняка нет, если они вообще существуют.

Хильда прятала недовольство, видимо Истинная и ей жару задала, но сообщила, что Истинная назвалась ей Илоной. Значит, она точно Илона, братец ее не соврал. Илона Глонхайм, и я раскопаю тайну ее рода, но все потом.

Сейчас только и думать могу, что о ее нежной ароматнейшей коже. Плету Илоне всякую дичь и вижу, слышу, всеми чувствами ощущаю, насколько она сама меня жаждет. Тянется ко мне, прижимается, выгибается, стонет. Сочиняет на ходу тоже, лишь бы не признавать правду… Хотя для нее правда то, во что она верит. Что я знатный урод и вот это все.