Попала! Проверка на истинность (СИ). Страница 2

Он ничего не сказал насчёт моего внешнего вида, только иронически поднял бровь. Уголок его губ дрогнул в плохо замаскированной усмешке, и меня бросило в краску.

– Дайте мне пять минут на сборы! – сердито заявила я, упорно отгоняя от себя видение: Иштван подходит ко мне и, взяв за подбородок, прикасается своими губами к моим, – а потом можете смеяться, сколько угодно.

Он ничего не ответил, только кивнул и прислонился к стене, скрестив руки. Я заметалась по квартире, пытаясь сделать сто дел сразу. Одеться посерьёзнее, куртка, кроссовки, шапку ещё можно взять… отправить письма, предупредить тётку, подруг… Игорёк обойдётся без моих предупреждений, мы расстались… взять расческу, зубную щётку, телефон, зарядку, выключить газ, вытащить вилки из розеток… сердце бухало так, что, казалось, готово было выпрыгнуть из груди.

О предупреждении мамы я не думала. Выкручусь как-нибудь. Самое главное – её найти!

Когда я, наконец, отдуваясь, объявила, что готова, то обнаружила, что общаюсь с пустотой. Иштван исчез.

Не успела я толком осознать это, как позади меня послышался его спокойный голос:

– Что бы вы сейчас ни увидели, не дёргайтесь.

Спину обдало жаром от его близкого присутствия – каким-то незаметным образом он очутился у меня за спиной. Я забыла, как дышать, а Иштван стиснул мои плечи и притянул к себе.

– Ой, – только и пискнула я. От бешеного грохота сердца меня колотило, и я надеялась, что он этого не заметил.

Тем временем Иштван вытянул руку вперёд и очертил в воздухе круг. Произнёс несколько непонятных слов, и в воздухе возникло огромное ярко-зелёное колесо. Оно бешено вращалось, рассыпая на пол сверкающие брызги, и в его середине я вдруг увидела деревянные стены какой-то комнаты.

– Держитесь, – только и сказал Иштван и, схватив меня в охапку, шагнул в самый центр этого колеса.

***

Я даже не успела ничего толком понять. Последняя мысль была дурацкой: а если это колесо останется в квартире, что тогда? От него может возникнуть пожар? Если да, то на сколько денег я влечу…

За этими мыслями я только как-то мельком отметила, что мы летели в какой-то кромешной темноте, что было трудно дышать и даже слегка потрясло. Меня это не особо удивило, я в фильмах и не такое видела.

Гораздо больше меня волновало то, что я вот-вот могу увидеть маму. Или хотя бы получить от неё какую-нибудь весточку. Не зря же Иштван сказал…

Перед глазами вспыхнул яркий свет, я инстинктивно зажмурилась и беспомощно затрепыхалась от неожиданности. Почувствовала, как сильные руки бережно поднимают меня и подхватывают под колени, как яркий свет меркнет, а дышать становится легче, словно грудь освобождается от стальных пут.

Я с наслаждением вдохнула свежий воздух, почему-то слегка пахнущий корицей.

– Мы на месте, – объявил Иштван, опуская меня на землю.

Я открыла глаза и слегка растерялась.

Мы стояли в середине просторной комнаты, обшитой деревянными панелями. На них были развешаны какие-то чёрные полотна, явно скрывающие какие-то картины. Комнату наполнял мягкий золотистый свет.

Я подняла глаза и замерла от неожиданности.

Перед нами стоял ряд стульев с гнутыми ножками и высокими спинками – я такие только в музее видела. На стульях безмолвно сидели какие-то люди и изумлённо глядели на нас.

– Арделиан-тар, ки ё але-манн диз? – громко спросила одна из них, холёная блондинка с волосами, забранными в высокий пучок. Она в упор смотрела на меня, и её губы, накрашенные ярко-алой помадой, неприязненно кривились.

– Что это значит? – в панике спросила я Иштвана, обернувшись к нему. Он с досадой покачал головой и вздохнул.

– Это значит, что я забыл дать вам кристалл-переводчик. Не двигайтесь.

И, не успела я удивиться, как он завёл ладонь мне за голову и на мгновение прижал к коже прямо под левым ухом. Убрал руку. Я почувствовала, как от его прикосновения всё тело пронизал электрический разряд, и силой воли заставила себя твёрдо стоять на ногах. С опаской ощупала ухо: пальцы наткнулись на какой-то гладкий продолговатый предмет, надежно закреплённый на коже.

Не знаю, что со мной происходит, мысленно напустилась я сама на себя, но это последнее дело, Василиса, так терять голову из-за первого встречного мужика! Прекрати немедленно!

Тем временем первый встречный спокойно сказал:

– Теперь вам будет легче понимать всех присутствующих и общаться с ними.

– Я повторю вопрос, Алдериан-тар! – требовательно повысила голос уже знакомая блондинка, – это и есть та самая особа, без которой было нельзя начинать оглашение завещания?

В её высоком голосе послышались неприязненные нотки, и я очень удивилась. Кто это такая, и за что сразу на меня взъелась?

Иштван положил руку мне на плечо, словно призывая к спокойствию, и я, словно по волшебству, слегка остыла. Блондинка, тем не менее, продолжала бросать на меня хмурые взгляды, время от времени наклоняясь и что-то свистяще шепча своему соседу – отстранённого вида молодого мужчине в сером сюртуке.

Прямо за ними сидели два совершенно одинаковых белобрысых парня в светло-зелёных сюртуках и молча таращились на меня во все глаза. Перехватив мой взгляд, один вдруг похабно улыбнулся, нагло смерил меня взглядом с головы до ног и провел языком по нижней губе. Его сосед глумливо хохотнул и одобрительно кивнул.

Меня передёрнуло от отвращения, и я едва удержалась, чтобы не показать средние пальцы этим наглым рожам. По одному – на каждую! Куда меня Иштван притащил? Что это за цирк?

Не успела подумать о нём, как он возник прямо за спиной наглеца и с размаху опустил руку ему на плечо. Судя по сдавленному вскрику, вырвавшемуся у последнего, рука у Алдериана оказалась тяжёлой.

– Дамы и господа, – негромко заговорил Иштван, обводя всех внимательным взглядом, – прошу поприветствовать Василису Громову-тар, которая, как и все вы тут, была упомянута в завещании господина Секереша, а, значит, имеет полное право находиться здесь, в его доме. Поэтому…

Он сделал паузу и, судя по тому, как побелели костяшки пальцев, сдавил плечо молодого хлыща. Тот совершенно не по-мужски взвизгнул.

– Поэтому, Кирай-тар, я прошу вас немедленно принести извинения госпоже Громовой за ваше неподобающее поведение. В противном случае я сделаю так, чтобы вы больше не смогли раскрыть свой рот до конца ваших дней. Это ясно?

Его звучный голос, казалось, наполнял собой всю комнату, и я почувствовала, как коленки у меня подкашиваются. Ещё никто и никогда не заступался так за меня. Все остальные молчали и сидели неподвижно, будто превратившись в каменные статуи. Блондинка посерела и явственно задрожала. Наглец затравленно посмотрел на меня и, запинаясь, пробормотал:

– Прошу прощения, Василиса-тар… был неправ…

Вид у него был совершенно несчастный, и я сжалилась. Величественно махнула рукой:

– Ладно. Прощаю.

Пальцы Иштвана разжались, и хлыщ, отдуваясь, сполз по спинке стула и съёжился.

– Василиса-тар, прошу вас, займите место, – как ни в чём не бывало обратился ко мне Иштван, указывая на единственный свободный стул в переднем ряду, – пришла пора оглашения завещания.

Все заметно приободрились, и комнате пробежали оживлённые шепотки. Иштван подошёл к стене, прижал к ней руку, которая тут же озарилась зеленоватым сиянием. И… достал из стены свёрнутый в рулон лист бумаги, перевитый золотой тесьмой и увенчанный сургучной печатью.

Повернулся ко всем присутствующим.

– Как душеприказчик господина Беньямина Секереша, я готов начать оглашение, – провозгласил он. Его глаза на секунду задержались на моём лице. Сделал паузу и добавил:

– Только, уверен, оно понравится далеко не всем.

Глава 3

Я ещё не до конца отошла от фокуса со стеной, поэтому слова Иштвана про оглашение завещания благополучно пропустила мимо ушей. Только по тому, как напряглись присутствующие, поняла, что грядёт что-то волнительное.