Бывший муж. Настоящая семья для Бусинки (СИ). Страница 28

- Пока, бабуска! - крепко обнимает ее колени. - Когда ты есе плиедешь?

- Да хоть завтра! Как вы с мамой позвоните, мы с дедушкой сразу же приедем. Договорились?

- Да!

Закрываю за матерью дверь и опускаю взгляд на дочь. Она прячет ручки за спину, переминается с носка на пятку. Улыбается и пытается соблазнить меня ангельским взглядом, шкодина. Все понятно: снова что-то задумала.

- Папоська, я хочу кусать.…

- Конечно, Дариш. Пойдем на кухню, мама куриный супчик с лапшой сварила.

Но Бусинка хитро отступает назад и неистово мотает головкой.

- Не буду суп! Хосю молозеное и калтоску фли.

Боюсь, твоя мама меня закопает за такой ужин.… Она только - только начала мне доверять и оставлять с тобой наедине. Я очень боюсь лишиться этой крохи доверия.

Опускаюсь на корточки и Серьёзно заглядываю в глаза Даришки:

- Давай так договоримся: сегодня суп, а вечером я поговорю с мамой, и мы вместе сходим в детскую комнату, где будет молочный коктейль и картошка фри. Договорились?

Бусинка две секунды глядит на протянутую ладонь и уверенно шлепает по ней:

- Договолились! Ну, и где твой суп?!

Входим на кухню, где Наташа сооружает себе бутерброды и наливает чай. Щекотит Дарину, пока я наливаю ей обещанный суп, и их смех разносится по всей кухне.

- Приятного аппетита, - ставлю тарелку перед дочерью, себе - кофе. Отворачиваюсь, чтобы достать салфетки для Дарины, а когда разворачиваюсь обратно, напарываюсь на острый, как бритва, взгляд Наташи. Она, не моргая, волком следит за мой, чуть сощурившись, и мне становится не по себе.

- Плюнула? - киваю на свою кружку.

- Вот я гадаю, Османов, когда тебе надоест изображать из себя примерного семьянина? В этот раз на дольше хватит? На два месяца? Три? Полгода?

- Никогда, - опускаюсь напротив. - Смирись.

Обстановка на кухне напряженная. Натянутая до предела. Воздух искрит и тяжелым маревом ложится на плечи.

Мы молча едим, не переставая следить друг за другом. Как два хищника в борьбе за добычу, готовые напасть в любой момент.

- Папоська, я поела. Мозно мне мультики посмотлеть?

- Иди, дочь.

Бусинка сползает со стула, из зала доносится заставка ее любимого мультсериала, и я откидываюсь на спинку стула.

- Жги. Я тебя слушаю.

Наташа сцепляет зубы. Испепеляет взглядом так, как будто к коже раскаленное железо прикладывают.

- Я. Тебя. Ненавижу, Османов. Всей. Душой. Даже несмотря на то, что из детского дома вытащил. Никогда не прощу, как ты нас в ночи на улицу выставил.

- Справедливо. Заслужил.

Наташу как будто прорвало. Она высказывает все, что носила в себе все эти годы.

- Ненавижу тебя за то, что Мира плакала по ночам. От усталости. От страха, что меня отберут. От страха за будущее малышки. За то, что она пахала, как папа Карло. За то, что она во многом себе отказывала себе: в витаминах, в отдыхе, в сохранениях. Из-за меня. Потому что ее трясла опека, что вот-вот меня утащат обратно. Лучше бы забрали! Я столько раз говорила Мире! Я могла бы и потерпеть несколько лет, лишь бы у Бусинки все было хорошо…но она же упертая!

Наташа запрокидывает голову к потолку и часто дышит. Слезы катятся из ее глаз, затекают за шиворот.

Она права. Кругом и во всем. Я и сам это знаю. И все это время эти же мысли грызут меня каждый день. Именно поэтому я молчаливо принимаю каждый плевок и покорно подставляю вторую щеку.

- Ненавижу за то, что она плакала ночами и переживала за здоровье Бусинки, - продолжает остервенело. - За то, что разрывалась. Я и себя ненавижу наравне с тобой! Как бы мы жили, Даян, если бы…., - понижает голос, который насквозь пропитан всеми оттенками боли. - Если бы наша Дариша…умерла?

- Я бы не жил, - выпаливаю, не раздумывая. Голос хрипит, слова царапают горло изнутри. От представленной картины вытряхивает всего.

- Мы оба виноваты в том, что с Бусинкой случилось. Я - за то, что хотела быстрее уйти из детского дома и давила на Миру. Ты - за то, что выгнал, не разобравшись, и за свою гребаную позицию насчет детей. Почему ты не хотел ребёнка? А сейчас вдруг резко воспылал любовью к Бусинке? Может, тебе что-то нужно от нее? - сощуривается, подавшись вперед. - Типа заключить выгодный контракт или получить наследство? Я в кино видела.

- Не неси чушь, - кривлюсь. - Я просто люблю свою дочь. Искренне и бескорыстно.

- Тогда почему предлагал избавиться от нее моей сестре?

Вопрос повисает в воздухе, как гильотина.

- Все очень сложно. В двух словах не объяснишь.

Наташа криво ухмыляется и складывает руки на груди.

- А я вроде как не глупая. Учителя в школе так говорят. И времени у нас до отбоя Даринки достаточно…

- Ты меня, конечно, извини, но этот момент я обсужу прежде всего с Мирой. Когда придет время.

Девчонка цокает и недовольно закатывает глаза.

- Ты думаешь оно ей надо? Думаешь она будет ждать, пока ты созреешь со своим гребаным признанием? Опоздал ты, Османов, со своими тайнами. Мире уже по барабану. Как говорится, хороша ложка к обеду.… Слава Богу, моя сестра поумнела, повзрослела и нашла себе нормального мужика.

Чего, блин?!

Эти слова как ведро колодезной воды за шиворот. Здорово отрезвляют.

Резко подаюсь вперед, а девчонка даже не дергается. Так и продолжает дыру во мне прожигать, чуть склонив голову набок. В глазах черти отплясывают. Довольная зараза!

- Что за хрень ты несешь?!

- А ты не знал? - тянет нараспев невинным милым голоском. - За ней парень с курса по фотографии ухлестывает. Букеты, сувенирчики, звонки, сообщения…. Эй, ты куда?!

Я не дослушиваю мелкую занозу. Ноги сами меня уже несут к выходу.

Курсы, значит! Повышение квалификации, самоутверждение…

Хрен тебе, Мира!

- Я спрашиваю: ты куда собрался?!

- С племянницей посидишь, - не спрашиваю - утверждаю. - У меня дела появились.

- Мы так не договаривались! Мне ещё уроки делать!

Достаю из кармана пару хрустящих пятитысячных купюр и опускаю на комод.

- Этого достаточно, чтобы уладить недоразумение с уроками? Ты же говорила, что неглупая девочка. Уверен, сможешь быстро с ними расправиться.

Молчание служит мне ответом.

Забыв попрощаться с дочерью, выскакиваю из квартиры и еду за своей девочкой, пока ее не увели у меня прямо из-под носа…

Глава 41

Даян

Я сижу в машине и, как псих, не моргая, пялюсь на вход. Гребаным сталкером себя ощущаю. Внутри пригорает. Сердце качает кровь, разнося по венам злость и ревность. Обжигающую, жгучую и отравляющую.

Невозможно оставаться на месте. Особенно, как представлю, как она там с ним….

Выхожу из машины, со всей дури хлопая дверью. Опираюсь о капот и продолжаю гипнотизировать взглядом двери. Никогда не курил, но сейчас очень хочется. Нервы ни к черту.

Хочется ворваться внутрь и разнести все к чертям собачьим. Как неандерталец, уволочь свою женщину на плече к себе и любить ее до тех пор, пока она не скажет, что моя.

Наконец-то толпа людей вываливает на крыльцо. Брожу по лицам, выискивая свою красавицу.

Они выходят самые последние.

Мира такая красивая. С распущенными волосами, что развеваются на ветру, в коротковатом, легком для такой погоды платье, коротком пальто и полусапожках на невысоком каблуке.

Кулаки непроизвольно сжимаются, когда подумаю, что специально для него надела.

Они о чем-то живо переговариваются. Мира громко и заливисто хохочет. Улыбается ему. Она прямо вся светится, когда глядит на этого парня.

Молодой, смазливый, наглый, самоуверенный щегол. Такие тебе нравятся, девочка? На помоложе потянуло? Что ты вообще в нем нашла?!

Пацан что-то говорит моей Мире. Она сгибается от хохота, а этот бессмертный.… приобнимает ее. Притягивает к себе. Оба замирают, глядя друг другу в глаза. Прямо идеальный кадр для фильма, чтоб их!

Ярость ослепляет. Шаг, второй, - и я оказываюсь позади сладкой парочки.