Бывший муж. Настоящая семья для Бусинки (СИ). Страница 19

- А какой сюлплиз он мне сегодня подалит?

Тяжело вздыхаю, чувствуя, как раздражение на Османова поднимается с глубин моей души.

Эту неделю новоявленный отец приходит к нам домой регулярно, как на работу. Как правило, после обеда. В первой половине дня Даян работает, а вторую всю посвящает дочери.

Не могу не отметить, как четко Османов расставил новые приоритеты в своей жизни. Приятно удивлена. Переступая порог детской, Даян отключает звук на телефоне и оставляет его в кармане пиджака, к которому за все время ни разу не притрагивается.

Османов ясно дает понять: для него нет ничего важнее дочери.

А, помнится, раньше мобильный был продолжением его руки… А работа - то, чем он так горел…

Но в этой баночке меда есть и приличная ложка дегтя.

Даян безмерно балует Бусинку. Покупает ей все, о чем только дочь попросит или даже мимолетно упомянет в разговоре. Просто заваливает подарками и словно не слышит моих просьб умерить свои рвения.

У меня складывается впечатление, что отец старается купить внимание и расположение дочери. Самоутвердиться за счет того, что он может дать ей то, чего я не смогла…

И у этого аттракциона невиданной щедрости уже есть дурные последствия: Бусинка в последние дни стала очень капризной, вредной. Проверяет мои нервы на прочность, чего за ней никогда не водилось.

- Дариш, послушай….

Договорить я не успеваю.

Потому что в следующий миг мир взрывается острой болью. Я падаю набок, инстинктивно притягиваю и крепко прижимаю Бусинку. Пакеты с продуктами, что я тащила на себе все это время, разлетаются в стороны. Яйца, банка с томатной пастой разбиваются. Фрукты рассыпаются по земле.

Я пытаюсь смягчить падение рукой, а в итоге сдираю кожу на ладони. Зато электросамокатчик, который снес меня на бешеной скорости, выравнивает свою шайтан - машину и спокойно уезжает!

- Дариша, солнышко, где болит?

Дочь ревет взахлеб на весь двор, а меня трясет от страха и ярости за безрассудство пацана, которое может стоить мне слишком дорого. Ещё непонятно, как это падение, пусть и смягченное моим телом, может повлиять на организм, ослабленный операцией.

- Бусинка, - я и сама почти реву. Ощупываю ее, пытаясь убедиться, что дочь ничего себе не сломала. - Маленькая моя, солнышко, где?! Скажи?!

- Папа! - внезапно вскрикивает малышка и тянет к нему ручки. - Папоська!

Даян резко вырастает в поле моего зрения. Его лицо перекошено от страха и ярости. Отец выхватывает дочь у меня из рук, крепко прижимает к себе, покачивает и что-то шепчет ей на ушко.

Удивительно, но в считанные секунды Бусинка перестает плакать. Дарина расслабляется, трогательно кладет головку отцу на плечо и лишь изредка всхлипывает.

Даян осторожно отстраняет от себя дочь, ставит на асфальт, внимательно осматривает и ощупывает.

- Я не удалилась, - бормочет малышка. - Меня мамоська обняла, и я на нее упала. Мама, тебе больно?

Убедившись, что с дочерью все в порядке, Даян опускается на колени рядом со мной.

- Где болит? - его голос пропитан тревогой и заботой. - Идти сможешь?

- Все нормально, - я наконец-то принимаю вертикальное положение, и бедро тут же простреливает болью. - Ай, черт!

- Что?!

- Да ударилась сильно, похоже, будет здоровый синяк. Продукты жалко, - оглядываю разбросанные и испорченные покупки.

- Главное, что вы живы и относительно целы. За продукты не переживай, я сейчас закажу доставку. Нужно было изначально сказать, а не таскаться самой с тяжеленными пакетами, да ещё и с ребёнком, - добавляет с укором. - Или могла скинуть список, я бы все привез.

Поджимаю губы и оставляю его замечание без ответа. Потому что уже устала объяснять.

Я изначально выставила границы и разъяснила Даяну, что мы - родители Дарины и только. Все это я делаю исключительно ради нее. Ради ее счастливых глаз и задорного смеха.

Я четко и ясно дала понять, что у каждого из нас своя личная жизнь, и не нужно с упрямством асфальтоукладчика пытаться стать ее частью.

Вот только Османов не слышит меня. И продолжает играть в семью и изображать примерного главу семейства.

- Пойдемте домой. С этим самокатчиком я сам потом разберусь.

Даян подхватывает дочь на руки и придерживает меня за спину. Пытается. Потому что я уворачиваюсь сразу же, как его широкая ладонь касается поясницы.

Я вновь закипаю. Мгновенно. Как по щелчку. Все чувства, которые я стараюсь гасить в себе ради дочери, рвутся наружу со всех щелей.

Я на грани, чтобы сорваться.

Четыре года он даже не задумывался о мотивах моей «измены». Не пытался разобраться. Не дал нам шанса! Не хотел семьи. Настоящей семьи.

А сейчас узнал, что у него растет дочь, явился и играет в счастливую ячейку общества. Как будто и не было между нами боли, непонимания и обид. Даже не потрудившись объясниться! На все мои попытки выяснить мотивы его категоричного отношения к детям, сводились к тому, что Даян либо отмахивался, либо уводил разговор в сторону.

Дома я первым делом привожу себя в порядок в ванной и обрабатываю ссадины на ладони. А когда выхожу, меня чуть не сшибает с ног заведенная и невозможно счастливая Бусинка.

- Мамоська, смотли, что мне папоська подалил! Кукла с ванилькой! Как я хотела!

Дочь сияет и нежно прижимает заветную игрушку к себе. Ту самую, что Бусинка выбрала однажды вечером перед сном. Я должна была купить ее в Вене, но в свете сложившихся событий не успела. И пришлось заказать по прилету домой. Ее как раз должны были доставить через пару недель.

- Папоська настоясий волшебник!

- Просто знакомый был проездом в Испании, - самодовольно поясняет Даян, даже не представляя, что сейчас творится в моей душе. - Поэтому получилось так быстро.

Сердце ощутимо колет от разочарования и обиды, но я не показываю виду. Ведь главное что? Правильно, чтобы Бусинка была счастлива. Для этого нам с Даяном и приходится терпеть присутствие друг друга.

Собираю всю волю в кулак, растягиваю губы в улыбке и выдыхаю:

- Очень красивая, Дариш. Я рада, что ещё одна твоя мечта исполнилась. А теперь мой ручки и идёмте ужинать. Я суп разогрею.

Но дочь в очередной раз показывает темную сторону своего характера.

- Нет, не хосю суп!

Тяжело вздыхаю. Только не это! Ну, почему именно сейчас?!

- Дариш, уже поздно, и у нас с тобой был сложный день. Я устала, к тому же упала. Давай ты не будешь капризничать и поешь щи, а завтра я приготовлю твои любимые макароны с сосисками.

- Неееет, - верещит и топает ножкой разбушевавшаяся Бусинка. - Не буду суп. Не хосю! Папоська, скажи!

В поисках поддержки дочь вскидывает личико и требовательно прожигает отца взглядом.

А отец - молодец пожимает плечом и роняет как ни в чем не бывало:

- Ну, не хочешь - не нужно. Я заказал твою любимую красную рыбу. Сейчас привезут. Будешь?

- Плавда? - глазки Дарины сияют ярче звезд на небосводе. - Улааааа! Ты самый лучший, папоська! Я тебя лублу!

Глава 28

Мира

Даян застывает, как будто не ожидал услышать вслух этих слов от Бусинки.

Его глаза теплеют. В них яркой звездой загораются нежность и обожание. Губы растягиваются в осторожной улыбке, будто Османов боится спугнуть этот момент.

- Что ты сказала? - выдыхает Даян, падая на колени и заглядывая в зеленые плутоватые глазки дочери. Его тело сотрясает крупной дрожью, когда он притягивает Даришу в свои объятия. - Повтори!

- Я тебя осень сильно лублу! Ты мой папулеська! Мой холосий!

В другой момент я бы прослезилась от трогательности момента. От того, как крошечные ручки обнимают папу за шею. От того, как искренне Бусинка шепчет на ухо повторное признание.

Но не сейчас.

Сейчас меня колотит от злости. Так сильно, что устоять на месте невозможно.

Неужели Османов не понимает, что любовь - это не валюта?!

А ведь Даян буквально купил любовь собственной дочери! Дорогими подарками, вкусняшками, вседозволенностью!