"Фантастика 2025-171". Компиляция. Книги 1-18 (СИ). Страница 149

— Тогда деньги тебе вернёт Стародуб, а вот этому идиоту я не завидую. А если до Морозова дойдёт, то могут и из сотни выкинуть.

Пожав плечами, я забрался под одеяло, до конца срока было ещё почти три недели.

Как оказалось граф Морозов меня не забыл и видимо выжидал время проверяя придёт богатырь с проверкой или нет, богарь так и не пришёл.

Началось всё с того, что Морозов привязался ко мне прямо на плацу, причём начал с какой-то нелепости, а именно с внешнего вида, это при том, что снаряжение ратников, было далеко не однообразно, кто-то носил кольчуги, а некоторые по богаче чешуйчатую броню, даже шлемы, хоть и были в основном остроконечными, были далеко не одинаковыми.

— Ратник, почему топор не наточен⁈ Почему ражавчина на кольчуге?

То что это именно придирки видели все, так как всё, что могло сиять у меня сияло, а все что должно было быть заточено, было заточено. В итоге обозвав меня ублюдочным недомерком, граф дал мне наряд на работу в кузницу. Мой десятник всё это время стоял рядом с самой угрюмой миной на физиономии и молчал.

Я был не в обиде, понимал, что даже вступись Вернер за меня, это ничего бы не изменило, а вот сильного врага он бы приобрёл. А враг-начальник, это не то что себе пожелаешь.

Прямо с платца Вернер меня и отвел в кузницу, по пути коротко обрисовав, что я там буду делать. Занятие для штрафников там было одно вращать ворот, что проводил в движение молот.

Первое, что увидел обойдя здание кузницы, это голый остов нашего автобуса.

Рядом, в примерно таком же состоянии находился автомобиль нашего попутчика.

«Действительно, не бросать же десяток тонн хорошего метала».

Кузница встретила меня жарой и оглушительным металлическим грохотом, от которого у меня зазвенело в ушах.

Едва я успел оглядеться, как меня вместе с ещё двумя незнакомыми ратниками поставили к колесу, до боли напомнившее мне колесо Конана из строго фильма. В троем мы без особых усилий сдвинули горизонтальный ворот, уперевшись руками в специальный брус.

Кстати кроме молота, на ворот были повешены и меха, что ни добавило ему легкости хода.

Быстро приспособившись к неспешному темпу, стал крутить головой, оценивая кузницу и признаться был разочарован. Несмотря на богатое разнообразие инструментария и пары примитивных станков, кстати питающихся всё от того же ворота, технологии были на уровне восемнадцатого века, единственная освоенная автоматизация, это штамповка молотом, всё остальное делали вручную. Десяток горнов и наковален разного размера, позволяли создать некоторую массовость продукта. Всего кузнецов было с десяток, а подмастерьев и молотобойцев человек тридцать.

Продолжая осматриваться, я неожидано в углу кузницы заметил, нечто достаточно высокотехнологичное, что бы выделятся в этом средневековье.

— Эй, браток, не подскажешь, что это у вас за фиговина в углу?

Окинул я одного из подмастерьев, что подошёл освежится к бочке с водой, неподалёку от нас.

— Это? Паровик!

— Погоди! Ты хочешь сказать это паровой двигатель⁈

— Ага!

Парень, зачерпнул в ковш воды и стал лить себе на голову, отфыркиваясь словно лошадь.

Уняв эмоции, снова подступился к подмастерью.

— А чего тогда его к молоту не подцепите, всяко быстрей будет чем воротом?

— Так он уже считай третий год как не работает.

— А что так? Починить ума не хватает?

Поддел я будущего кузнеца.

— Да там делов то! Просто он когда три года назад рванул, убил кузнеца и инженера, который его и собрал. Так наш старшой Вулкан взбесился и сказал, что пока он в кузне главный эта хрень работать не будет. Так и стоит, ни туда ни сюда. Только место зря занимает!

«Вот из за таких ретроградов, тормозящих прогресс, простые люди и страдают».

Мысленно прокляв Вулкана, я вытер со лба пот и снова налёг на брус, день обещал быть долгим.

После прогулки Конана, длиною в двенадцать часов с небольшими перерывами, я еле добрался до казармы с трудом переставляя ноги и уже предвкушая завтрашнюю мышечную боль. К счастью у нашего десятка на завтра стоял патруль внутри Андреевки и я смог пережить этот день и даже получить от него удовольствие. Оказывается патрульные были обязаны обойти все общественные места посёлка. Поэтому сначала мы долго патрулировали столовую, болтая с подавальщицами и посудомойками, потом навестили кабак, где почти час проверяли всё ли там в порядке, после нашего кабака зашли в кабак чернорабочих, но туда и правда, только по работе. Заведения было тёмным, грязным, наполненное неприятными запахами, поэтому на долго мы там не задержались.

Только в патруле я неожидано открыл для себя настоящие размеры Андреевки. Как оказалось поселок не ограничивался парой кварталов с казармами и кабаком, были и просто жилые дома и всевозможные мастерские. Дима как знаток Андреевки подробно рассказывал мне что и где располагается.

— Вот в этом доме ткацкий цех, но туда лучше не соваться у них старшая Мириам Хайруловна, чисто зверь, не любит когда её ткачих отвлекают. А здесь швеи сидят, к ним тоже лучше не ходить, старшая швея, Варвара Кубинская любовница Князя Воротынского, а он атас какой ревнивый. Потом ни докажешь, что ни к ней клинья подбивал.

Ну казначейство ты знаешь, кстати здесь же можно оставить свои деньги на сохранение, если они конечно у тебя есть!

Хохотнул Дима.

— А можно и разменять, было бы что менять.

Опять подколол меня ратник, он до сих пор не забыл как я за несколько дней растратил свой немалый выигрыш.

Пройдя до северной оконечности посёлка мы уперлись в запертые ворота, ведущие во вторую его часть.

— А здесь у нас Старые Башни, здесь Князь Барятов со своей гвардией квартирует, но туда мы не пойдем.

Заметив мою вопросительно изогнутую бровь, неохотно ответил.

— Гвардейцы могут накостылять.

Далее Дима мне поведал о давнем конфликте Князей, после которого Князь Барятов перебрался из Твердыни в Старые Башни.

— У них всегда всё самое лучшее, даже огнестрельное оружие есть, не говоря уже о арбалетах. Считай половина кузни на них пашет.

Что бы отвлечь своего гида от обид на гвардию, захапавшую себя всё самое лучшее, перевёл разговор на другую тему.

— А сколько всего народу в Андреевке живёт.

Дима сдвинул шлем на затылок и почесал лоб.

— Так сразу и не скажешь, если не считать саму Твердыню, там вообще не понятно сколько людей обитает, то три-четыре тысячи, точно есть. Ещё тысяча раскидана по крепостцам, фермам и шахтам.

«Немало»!

Поболтавшись немного по улицам где непременно останавливали симпатичных девушек, строго расспрашивая их не заблудились ли они и не нужна ли им наша помошь. Вечером пошли в бордель, где пару часов болтали с работницами, ночь прошла между центральными воротами, куда мы ходили поболтать с караулом, борделем и кабаком. Хотя пару раз пройтись по улицам мы тоже не забыли.

Утром десятник Вернер сбегал к Морозову, доложиться, что «без происшествий» после чего отправил нас отсыпаться.

Вечером по пути в кабак нам встретился пятый десяток, где нёс службу Владик. Сам он тоже присутствовал, при этом выглядел подавленным и почему-то прятался за спинами сослуживцев. Первым шёл Стародуб, тот самый ратник, что поручился за Владика. Увидев меня воин обернулся и за шиворот вытянул мажора из толпы.

Всё лицо Владика представляло из себя один сплошной синяк, а глаза заплыли до такой степени, что казались щелочками.

Первую секунду, я не понял смысла пантомимы и только встретившись глазами со Стародубом, до меня дошло, что они наказали Владика за длинный язык. Ведь когда он во всеуслышание кричал, что хрен мне, а деньги, то тем самым автоматически подставил своего поручителя, который оказался теперь должен мне. А показав разбитую физиономию Владика мне толсто намекнули, что беспокоится мне не о чем, деньги будут.

Едва заметно улыбнувшись, кивнул.

Я уже знал почти всех ратников из своей сотни и со многими имел приятельские отношения, всё-таки не зря потратил на пиво несколько рублей. Поэтому пробираясь к своему столу, то и дело жал руки и только уместившись за своим столом, заметил в углу симпатичную женщину. Что было необычно для нашего кабака, так как до этого, я не видел здесь ни одной девушки. Незнакомка была одета в недешевое платье, в местной лавке, торгующей продукцией швейного цеха, такое стоило три рубля. Имелись и золотые украшения, массивные серьги и пара колец на пальцах. На столе перед женщиной стояла бутылка вина и бокал.