Книжная лавка фонарщика. Страница 31

— Ты просто волнуешься. — Эвелин улыбнулась. Вдалеке показались две приближающиеся мужские фигуры. — Дыши глубже, и все будет хорошо.

— Да тут настоящий пир, — заметил Джек, тяжело опускаясь на покрывало. Лицо у него было красное, а на лбу, под линией волос, блестел пот. Уильям мало чем от него отличался: его взмокшие темные локоны липли к лицу. Шли сюда они явно быстро и под палящим солнцем. — А мы всего-то принесли сыр да свежий батон.

— Голубой сыр, — уточнил Уильям. — Из бакалеи. Модный, французский. А еще яблочный сидр. И зеленый виноград.

— Значит, голодными мы точно не останемся, — сказала Наоми, вгоняя в землю два зонтика от солнца, чтобы обеспечить им хоть какую-то тень.

Уильям откупорил бутылку с сидром и налил каждому по пенящемуся стакану. Эвелин он вручил стакан последней: зацепившись взглядом за ее платье, он затем поспешно отвел глаза.

— Что такое? — спросила она, мгновенно насторожившись. — У меня что-то на платье?

Уильям растерянно заморгал:

— Чего?

— Ты как-то странно на меня смотришь, — сказала Эвелин.

— Не смотрю я на тебя странно.

— Нет, смотришь. Позавчера ты так же посмотрел на меня в магазине — как будто у меня лицо измазано чернилами.

— Если так хочешь знать, — сказал Уильям, заговорщически приглушая голос, — я просто думал, что в этом платье ты похожа на какое-то морское создание.

Она опустила взгляд на свое бирюзовое платье и нахмурилась.

— Даже не знаю, что лучше: «павлин» или «морское создание», — сказала Эвелин, принимая из рук у Наоми маленькую фарфоровую тарелку.

— «Морское создание» лучше, — ответил Уильям.

— Хуже, — возразил Джек.

Уильям посмотрел на нее, дернув бровью в знак поражения. Когда на его лицо упал солнечный свет, его орехово-зеленые глаза стали золотисто-карими, засияли на фоне растрепанных черных волос, и на уме у нее стало вертеться лишь одно слово: красивый.

— Это рецепт моей матери, — сказала Наоми, отрезая всем по куску своего яичного пирога. — Хочу услышать от вас, что вы думаете.

— Очень странно, — ответил Уильям, сосредоточенно жуя. — Кто бы мог подумать, что из сыра с яйцами может получиться такой вкусный пирог, но он получился.

— Это тоже комплимент, — пояснила Эвелин. — Он их все так неловко формулирует.

Джек засмеялся:

— Тут ты попала в яблочко.

— Мне всегда было интересно: люди, которые не умеют делать комплименты, не умеют их делать, потому что сами мало их получали в детстве? — сказала Эвелин и откусила еще кусочек. Киш был чистейшее блаженство: сливочное, кремовое, сырное, соленое блаженство. — Было бы, как мне кажется, логично, ведь они просто к ним не привыкли.

Если бы она, произнося это, смотрела на Уильяма, то увидела бы, как осунулось его лицо и нахмурились брови, но она не смотрела. Все ее внимание было полностью сосредоточено на тарелке.

— А люди, которые не умеют принимать комплименты? — сказал Уильям. — Что ты скажешь о них?

Эвелин сжала губы.

— Что ж, — вмешался Джек, — если ты богатый и знаменитый лондонский писатель, то, уверен, яичными пирогами при желании ты сможешь питаться каждый день.

— Кишами, — поправила Наоми.

— Вздор, — ответил Уильям. — Я буду питаться черной икрой. А на завтрак каждый день буду есть яичницу с беконом. Или трюфели. Этим же питаются богачи? — Он перевел взгляд на Эвелин. — Трюфелями?

— Откуда Эвелин это знать? — фыркнул Джек. — Она бы тут с нами не сидела, если бы знала.

Уильям улыбнулся:

— А еще не была бы одета в такое платье.

Эвелин поставила тарелку на землю:

— Так вот почему ты так странно на меня смотришь.

Уильям пожал плечами, отправляя в рот кусочек сыра. Но промелькнувшая в глазах искра выдала его.

— Не приставай к Эвелин, — отрезала Наоми. — У нас тут пикник, а не допрос.

— Это правда, однако кое-чего нам не хватает. — Уильям сделал широкий жест рукой. — Вкусная еда, хорошая погода, уйма времени — всё на месте. Теперь нужна только какая-нибудь интересная история.

— Ты же писатель, — произнесла Наоми. — Вот и расскажи нам, о чем ты пишешь.

— Истории из реальной жизни куда интереснее, — ответил Уильям, качая головой. — И я уверен, у Эвелин как раз найдется парочка.

Она сердито на него посмотрела:

— Я думала, мы уже прошли этап с расспросами.

— Правда? — Уильям посмотрел на нее. — А я думал, что мы только начали узнавать друг друга. Ты так и не рассказала мне, что случилось тогда на балу.

— Я и не собиралась, — ответила Эвелин.

Наоми сделала глоток сидра.

— Может, вы уже прекратите спорить?

— У меня есть история, — сказал Джек, роняя изо рта кусочек огурца. — Даже две.

— Поверьте, — начал Уильям, обращаясь к Наоми и Эвелин. — Эту историю вы точно не хотите услышать.

— Чепуха. — Эвелин повернулась к Джеку. — Мы с удовольствием послушаем.

— Вы об этом пожалеете, — сказал Уильям, потрясая пальцем.

— Не так сильно, как о знакомстве с тобой, — огрызнулась Эвелин, на что Уильям широко улыбнулся, и это неожиданно смягчило ее раздражение: по всему телу пробежало какое-то теплое электричество.

Джек прочистил горло:

— Дело, значится, было давно: когда у нас еще была ферма в Поклингтоне и папаша собирался учить меня хозяйству — до того, как я понял, что фермер из меня дерьмовый, — он испуганно посмотрел на Наоми, — в смысле плохой. И вот пришло время отправлять нашего старого быка на пенсию.

— Ну поехали, — сказал Уильям.

— Папаша привел, значит, с рынка нового бычка — а к чему нам на ферме двое быков? Еще забодают друг друга насмерть. И папаша решил отправить старика на стол. Мы бы и сразу его могли зарезать, но у холощеных вкуснее мясо, а вкусное мясо дороже продается. И как-то утром, значит, папаша со своими мужиками взяли щипцы и пошли к быку.

Эвелин отложила ломтик сыра, который все это время покусывала.

— В общем, старичок обо всем догадался и решил послать их ко всем чертям. Гонял их по ферме пол-утра. А когда они наконец его схватили, он со всей дури отписал папаше копытом прямо между ног — зуб даю, хотел, чтоб он отведал своей же пилюли.

Уильям заметно дернулся.

Наоми тихо ахнула:

— Не думаю, что эту историю уместно рассказывать в обществе леди, Джек. Твой отец… — Она сглотнула. — Он после этого поправился? Сильно пострадал?

— А, да, через несколько дней прошло. — Джек отрезал себе еще один ломоть хлеба и, шлепнув на него толстый кусок голубого сыра, отправил его себе в рот. — Но в этой истории есть один важный урок.

Эвелин сдвинула брови:

— Не хватать быка сзади?

— Не холостить того, кто не хочет, чтоб его холостили, — со значительным видом произнес Джек.

— Что еще раз доказывает, что эта история не подходит для леди, — сказала Наоми.

— Вот уж универсальный урок, — буркнул Уильям.

Наоми прочистила горло. Ей явно хотелось перевести разговор на более приличную тему.

— Я не знала, что твоя семья владела фермой, Джек.

— Арендовала, — поправил он. — Пока граф нас не вышвырнул и не променял на другую семью. Сказал, что мы недостаточно эффективно обрабатываем землю или что-то в этом роде. Но я с тех пор проезжал пару раз через Поклингтон, и что-то новый фермер ни лучше, ни эффективнее нас не работает.

— Наверняка Эвелин его знает, — сказал Уильям.

Джек нахмурился:

— С чего ей вдруг знать нового фермера?

— Не фермера, а…

— Может, поговорим о чем-нибудь другом? — предложила Эвелин. — Погода стоит просто замечательная, правда?

Уильям прищурился:

— Почему каждый раз, когда разговор заходит о тебе, ты спешишь переменить тему? О наших проблемах слушать ты только рада, что да как — судишь с удовольствием, а о том, что такая благородная леди, как ты, делает в книжном магазине, рассказывать почему-то не хочешь.

— Ты о чем вообще? — удивился Джек.

Наоми наклонилась к нему и шепнула ему что-то на ухо. Эвелин заметила, как глаза его внезапно округлились.