Я – король Баварии – 2. ((Не самый бедный Людвиг)) (СИ). Страница 4

Очень сложная ситуация для нас складывалась в Бадене. Герцогство имело «прусскую закладку» аналогичную баварской: женой герцога Фридриха Баденского стала принцесса Луиза Мария Елизавета Прусская. И поэтому Баденский дом превратился в опору южно-германского анклава Пруссии, в который вошли еще и родовые земли Гогенцоллернов. Ситуация в Бадене вообще оставалась весьма запутанная: старший сын великого герцога Баденского Леопольда признан недееспособным из-за психического заболевания и Фридрих долгое время считался регентом, фактически управляя герцогством. И сравнительно недавно водрузил на себя корону. И… совсем-совсем недавно он внезапно умер. Точнее, это произошло перед Рождеством. Сердце не выдержало. А как ему выдержать, если в праздничном бокале вина был один препарат — безвредный, если его не смешивать с алкоголем. Да, кое-какую информацию о весьма полезных веществах, которые могут пригодиться («святой» Майрановский вам в помощь) правителю любой страны, в меня при подготовке переноса вложили. Ну а дальше получилось через лантаг Бадена провести регентом не прусскую принцессу, а младшего брата скончавшегося герцога, Карла Баденского, который командовал в местных вооруженных силах кавалерией. Как новый регент он опирался на местную скажем так, националистическую, точнее, антипрусскую партию.

Принципиально важным для нашего саммита стал приезд Адольфа, герцога Нассауского, занимавшего принципиально антипрусскую позицию (хотя его лантаг был оккупирован пропрусской партией). А так же визит великого герцога Людвига III Гессенского, женатого на моей тетушке, Матильде Каролине Фредерике Вильгельмине Шарлотте Баарской, которая сейчас болела и приехать не смогла. И последней значительной фигурой стал курфюрст Гессена, Фридрих Вильгельм Гессен-Кассельский. С этим товарищем все обстояло весьма и весьма непросто. Он женат морганатическим браком, настрогал кучу бастардов, придерживался абсолютистской и антипрусской позиции. Но при этом слишком сильное влияние Берлина постоянно мешало осуществлению его устремлений. Это военизированное королевство постоянно вмешивалась во внутренние дела курфюрства, хозяйничая на этих землях. Кроме этого, к нам приехало несколько представителей мелких княжеств, всяких там Липпе, Вальдек, Шварцбург. Плюс к ним представители так называемых «Вольных городов» — осколков Ганзы: Бремена, Любека и Гамбурга.

Фактически, из крупных игроков среди государств германских не было представителей Саксонии, но король Иоганн в находился под влиянием австрийского двора и считал, что объединение Германии должно состоятся под патронатом Вены и никак иначе. Не приехали и владельцы Мекленбурга, причем владетели обеих ветвей этого рода. Ожидаемо эти господа заняли выжидательную позицию: они были слишком географически близки к Пруссии и далеки от Баварии. Не явились всякие Саксены и прочие мелкие пограничные с королевством бывших славянских племен образования, в которых Берлин хозяйничал, как хотел.

А дальше пошла череда приемов, совещаний, переговоров, утрясаний и прочая, прочая, прочая. Большинство из них были самыми что ни на есть секретными и проходили за плотно закрытыми дверями. Даже главный прусский шпион (или агент влияния — на ваш выбор) Отто фон Бисмарк ничего не смог разнюхать. И вот наступило тринадцатое. День, когда переговоры между правителями и главами правительств были завершены. Ровно в одиннадцать часов (за час до полудня) меня пригласил в свой кабинет на разговор паПа.

Максимилиан выглядел откровенно уставшим: длительные переговоры давались ему с большим трудом, под глазами образовались почти что черные круги. Хотя нам удалось предотвратить его медленное отравление мышьяком, последствия этого все еще сказывалось на его здоровье. Но сейчас король выглядел пусть и усталым, но каким-то величественным, что ли…

— Ну что, дорогой мой сын. Всё решено. Назад дороги нет. Теперь, в день своего совершеннолетия ты станешь королем Баварии. Твое предначертание, и никуда от него не деться! Отцу я уже отправил послание голубиной почтой. Он должен начать действовать. А теперь готовься. Ровно в полдень я выйду делать свое заявление.

А что я? Я как пионэр, всегда готов! Вы заметили, что до сих пор я о дедушке этого тела, бывшем короле Людвиге ни слова? Ага! А потому что его в Мюнхене и не было. А где Людвиг? Нет, не угадали, не в Польше, как Ленин, а в Вене! Что он там делает? Официально он там с частным визитом. На самом деле оказывает дипломатическую поддержку нашему тройственному начинанию. И активацию его усилий должна произойти по сигналу короля Максимилиана.

(место, где все это происходило)

Перед парадными дверями дворца оперативно возвели трибуну, на которой разместился мой отец и все самые значимые приглашенные гости. И для меня с Отто (младшим братом) нашлось место. С самого краюшку, но мы-то не в обиде. Сегодня отнюдь не мы — главные действующие лица. В нужный момент (ровно в полдень) взвыли дурным голосом фанфары, разгоняя мерзкую зимнюю погоду. Максимилиан встал и вышел на край трибуны. На площади, где собралась толпа зевак сразу же стало тихо. Даже никто не рискнул кашлянуть, было бы лето, слышно было бы, как муха пролетает. А так… Не… снег не падал и потому к шороху снежинок никто не прислушивался. А вот к вышедшему на край трибуны королю еще как! Вот Его Величество набрал в грудь воздуху и выпалил в историческое пространство:

— Дамы и господа! Сегодня свершилось поистине историческое событие! Перед Господом и нашими подданными, главы германских государств приняли решение об объединении в единую Священную Западную Германскую империю! Общим волеизволением императором был выбран ваш покорный слуга, король Баварии, то есть я. Этот свободный выбор монархов германских государств будет закреплен их представителями на общем лантаге, который соберется сегодня же, в шесть часов вечера, в здании национального оперного театра. Нам предстоит огромная работа по созданию единой и неделимой Германии ради могущества и процветания Великой германской нации! За работу, дамы и господа. Время праздновать еще не наступило. Сообщая, что собираюсь сосредоточится исключительно на управлении империей и передаю корону Баварии своему старшему сыну Людвигу. В день своего совершеннолетия он взойдет на престол королевства!

Знаете, за чем я наблюдал, пока отец делал это сообщение? За физиономией будущего канцлера Отто фон Бисмарка. И, если бы вы знали, как мне это его ошарашенное выражение на морде лица понравилось! Вот только показать это я не имел никакого права.

Глава сороковая

Роковые решения

Глава сороковая

Роковые решения

Мюнхен. Королевский дворец.

14–16 февраля 1862 года

(Западно-Германская империя на карте Европы)

Европа быстро скатывалась к войне. К той войне, к которой никто готов не был. Конечно, разве мог Берлин стерпеть образование фактически Второго Рейха, да еще и во главе с ничем не примечательной Баварией? Правда, немедленной реакции можно было не опасаться: Пруссии тоже необходимо время, чтобы переварить случившееся и выстроить линию поведения. Но посланник нашего весьма агрессивного соседа в Баварском королевстве уже выразил нам свое недоумение и возмущение тем, что создание империи обошлось без участия Берлина. На что Максимилиан ответил ему: «Но и без участия Вены, что намного важнее!». В общем. на дипломатических фронтах мы отбивались как могли. Была в этом спектакле у меня и своя собственная роль. Четырнадцатого объявили о помолвке меня и Марии Ганноверской. При этом Ганновер заявил о том, что не входит в состав империи, но заключает с ним экономический и военный союзы, который скрепляется династическим браком. При этом армия нашего приморского плацдарма организационно входит в состав объединенных вооруженных сил Рейхав качестве Отдельного Ганноверского корпуса. По факту, Ганновер становился частью нового государства, но с определенной довольно широкой автономией. В состав Священной империи вошли: Бавария, Вюртемберг, Брауншвейг, Ольденбург, Баден, Нассау, Гессен с Кургессеном, Вальдек, Шаумбург-Липпе, Липпе-Дельтмонд, Шварцбург-Зондергаузен, а также три ганзейских города, получивших статус Свободных имперских городов. Если говорить о землях, то прирост был примерно на процентов пятьдесят, если не учитывать Ганновер. С ним — двойной. Не всё было в этом союзе однозначно. Правители своих областей передавали реальные бразды в руки имперских структур, которые еще предстояло создать на базе баварских, естественно. При этом был сформирован фонд (на основе моих итальянских трофеев), из которого правители получали свое весьма высокое содержание. Дороже всех обошелся нам Петр Ольденбургский. Свой миллион золотых рублей за передачу прав на герцогство он получил[1].