Девушки судьбы и ярости. Страница 7

Королевские цвета – без сомнения, так он даёт понять, что вернул меня, и напоминает мне и всем, кто сомневается в этом, что я принадлежала и всегда буду принадлежать только ему.

Либо ему хочется так считать.

По крайней мере, пусть придворные думают, что внутри меня очистить так же легко, как и снаружи. Они готовят не менее 18 стражников, чтобы сопровождать меня в банкетный зал. Звоня металлическими доспехами, те ведут меня по коридорам королевской крепости, сжимая оружие когтями и покрытыми шерстью руками. Я изображаю послушную пленницу, хотя когда мы проходим мимо других демонов – потрясённых горничных, которые подбирают края одежды и прижимаются к стенам, или придворных советников, которые открыто смотрят на меня со страхом или отвращением, или и тем, и другим вместе, – я не могу удержаться, чтобы не улыбнуться им. Я даже машу особенно нервно выглядящему советнику, который с криком отскакивает назад, как будто я послала в его сторону проклятое дао.

Я оцениваю своё местонахождение, запоминаю каждую лестницу и дворик. Чем больше мы идём, тем больше приходит мне на память. Вот занавешенный портик, скрывающий тихую садовую комнату, полную растений и журчащих фонтанов, в которой я однажды пила чай с другими Бумажными Девушками. Вот длинный коридор, по которому нас провели вечером на Церемонию Снятия Покровов.

Мы останавливаемся у величественной арки. За ней находится комната с высоким потолком, уже заполненная людьми. Оттуда доносится оживлённая болтовня. Красный бархатный ковёр расстилается у нас под ногами, как язык зверя, протянувшийся за добычей. Пока один из моих стражников разговаривает со слугами, приветствуя гостей, я внезапно осознаю, где мы находимся; я уже была здесь однажды в бытность Бумажной Девушкой. Большая часть того, что я помню о той ночи, связана с тем, что Майна выглядела особенно эффектно в ханьфу тёмно-сливового цвета, вышитом извилистыми бронзовыми нитями. У неё был эффектный вырез, не скрывавший усыпанной блёстками ложбинки между грудями. Я всю ночь украдкой поглядывала на неё.

Вероятно, это было слишком заметно.

Слёзы щиплют мне глаза. Потому что сегодня вечером Майны не будет. Не будет черноволосой, покачивающей бёдрами девушки с кошачьими глазами в великолепных одеждах, ожидающей за аркой. Эту арку я пытаюсь не видеть, но у меня ничего не получается.

За последние несколько недель, запертая наедине со своим мрачным воображением, я придумала миллион версий того, где может быть моя девушка с кошачьими глазами. В последний раз, когда я видела её, она была крошечной фигуркой на пропитанном кровью песке и вращала клинками при приближении орды солдат-демонов. В хорошие дни я представляла себе, как эти клинки разят их до тех пор, пока не остаётся ни одного. В плохие дни я вызывала слишком много демонов, нескончаемое море клыков и шипастых рогов, пока они не проглатывают Майну, не зарубают её, или пока она не потонет в их непрекращающейся волне.

В самые худшие дни она выдерживает натиск, но получает слишком много ран, чтобы выбраться из песков. Она лежит там – наверное, лежит до сих пор – единственный живой человек в море трупов, смотрит в небо и спрашивает себя: почему я оставила её, хотя обещала, что ей никогда больше не придётся сражаться с этим миром в одиночку?

Выйдя из банкетного зала, я собираюсь с силами.

"Ты жива, – шепчу я. – Ты точно жива, Майна".

Подходит стражник во главе моей группы – демон-газель, настолько высокий, что ему приходится согнуться, чтобы схватить меня за правую руку. Он надевает мне на запястье тяжёлый золотой браслет. Хотя на нём нет украшений, по слабой дрожи я понимаю, что он заколдован.

– Маленький подарок от Небесного Владыки, – говорит стражник. – Если попытаешься причинить вред кому-либо в этой комнате, браслет сожмётся и отрежет тебе руку.

Другой стражник бормочет:

– Надо было сделать не браслет, а ожерелье.

– Если она попробует убежать, – говорит третий, – то в следующий раз так и будет.

– А если ты решишься на что-то самоубийственное, – продолжает демон-газель, перекрикивая их хохот, – то у этого браслета есть пара. Прямо сейчас второй надет на кое-кого, кого ты знаешь и, как мы знаем, тебе очень дорог. Так что если ты не хочешь, чтобы они тоже страдали, будь хорошей маленькой кеедой и не создавай проблем.

Затем, ухмыляясь при виде шока на моём лице, он подталкивает меня к арке.

Я потрясена его откровением. Это может быть блефом, но в этих стенах есть те, кто мне небезразличен, и двору не составит особого труда выяснить, кто именно. Как бы мне ни было неприятно это признавать, они хорошо меня изучили. Я бы воспользовалась первой же возможностью убить Короля… если бы опасности подверглась только я сама. Но теперь, зная, что я, возможно, причиняю боль тем, кого люблю...

Я подавляю свой гнев. Я увижу Короля впервые за несколько месяцев. Я не покажу ему, насколько его угрозы на меня подействовали. Поэтому, нацепив на лицо решительную улыбку, я выхожу в холл, выпрямив спину и высоко вздёрнув подбородок.

Все разговоры и смех смолкают. Где-то бьётся стекло. Радостная песня, которую играют музыканты, обрывается. Все головы в комнате поворачиваются в мою сторону.

Моя улыбка дрожит, но я держусь. Давненько на меня не смотрело одновременно столько демонических глаз. Демон-газель ведёт меня между столиками и группами гостей, держащих напитки на полпути к открытым ртам.

– Это та самая...

– Не может быть...

– Почему она ещё жива...?

– Маленькая грязная кееда...

Рука непроизвольно тянется к бедру, но, конечно же, у меня нет кинжала. Подарок отца Майны забрала Наджа, когда я попала в плен.

К этому времени музыканты снова начинают играть, певцу аккомпанируют струнные эрху и бамбуковый барабан. Прекрасные Лунные девушки скользят сквозь толпу, разнося графины с саке и блюда с засахаренным инжиром. Зал украшен по полной программе: стены оформлены в малиновых, горчичных и ярко-синих тонах; с потолка свисают фонари, подвешенные на длинных верёвках, увитых распускающимися цветами, лепестки которых ниспадают каскадом и волшебным образом растворяются над головами гостей. В центре каждого стола стоят витрины из тонкого, как паучий шёлк, стекла, в которых поблескивают пойманные в ловушку светлячки.

Неужели только демонам свойственно хватать что-то красивое и любоваться, как оно сияет сквозь прутья клетки? Потом я вспоминаю Кетаи Ханно и его власть над Майной.

Нет. Это общее у всех каст.

Сердце отбивает бешеный ритм, зная, что в любой момент я столкнусь лицом к лицу с Королём. Сначала в зале слишком много народу, чтобы разглядеть его. Затем, когда мы достигаем дальней стороны, последний из гостей уходит с дороги…

И вот он здесь.

Воскрес из мёртвых.

Демон, который всегда будет преследовать меня, независимо от того, сколько раз я его убью.

Король стоит ко мне спиной и беседует с группой советников. Они смотрят мимо него, ошеломлённые моим появлением, но Король не оборачивается. Я разглядываю эти знакомые покатые плечи, тонкую линию его талии и бёдер, удивительно стройных для демона-быка. Свет фонаря отражается от его позолоченных рогов, когда он делает глоток своего напитка и что-то бормочет демону рядом с собой. Он был бы воплощением хладнокровия, если бы всем не было известно, что он ждёт меня.

Он не мог не заметить реакции при моём появлении – шёпота толпы. Если бы это происходило в прошлом, Король захотел бы посмотреть, как я подхожу к нему. Тот Король наслаждался моими мучениями.

По позвоночнику пробегает дрожь. Потому что, похоже, того Короля больше нет, а этот… Король после того как я воткнула нож ему в горло, после того как его мир раскололся после обещания войны...

Этот Король напуган.

Пульс учащается. И не только пульс. Тем не менее, страх сменяется отвращением, яростью и мрачным удовлетворением – всё это проявляется настолько, что у меня внезапно кружится голова от безумной уверенности, когда, наконец, Король поворачивается ко мне.