Девушки судьбы и ярости. Страница 46

Раздается звон серебра – два сдавленных возгласа удивления.

Шаманы, удерживавшие меня своей магией, отшатываются. Им в лбы вонзаются метательные ножи. Я чувствую, как их магия слабеет.

Я резко оборачиваюсь и вижу, что госпожа Ацзами вскочила на ноги. Её лицо пылает. Она вытаскивает из-под мантии новую пару ножей – и вся комната погружается в хаос.

24. Леи

– Бери девушек и уходите! – рычит на меня госпожа Ацзами.

Она едва успевает метнуть ножи в бегущих в её сторону стражников, прежде чем Наджа бросается на неё, как пятно белой ярости.

Я уворачиваюсь от рук стражника и спрыгиваю с помоста. Все кричат, вопят, бегут либо в укрытие, либо присоединяются к схватке. Где-то позади меня непрерывно визжит мужчина – готова поспорить на что угодно, что это отец Блю. Шаманы, которые ждали за колоннадами, выходят вперёд и протягивают руки. Чары витают над моей головой. Воздух пенится от их электрической энергии и чего-то ещё – роя крошечных сверкающих точек. Светлячки. Шаманы, должно быть, освободили их от декоративных функций, и теперь они свободно летают, отчего всё превращается в ещё больший беспорядок.

Итак, некоторые шаманы на нашей стороне. Должно быть, это устроила госпожа Ацзами.

У меня почти нет времени на облегчение.

– Убить их! – ревёт Король.

Я вижу их сквозь клубящиеся облака светлячков: Ченна, Аоки, Блю, Чжэнь и Чжинь – они сражаются с демонами-стражниками, которые всего несколько мгновений назад собирались перерезать им глотки. Некоторые шаманы бросаются дао в стражников, и тех отбрасывает назад порывами ветра, а шквалы светлячков и острые, как бритва, листья, витают у них над головами. Но другие шаманы – те, что не помогают нам, – тоже используют свою магию в качестве оружия. Я помогаю Чжэнь подняться на ноги, как воздух прорезает болезненный визг.

Блю высоко вздымается, глаза закатываются. Её тело корчится в агонии.

Ченна хватает её за ногу и пытается спустить вниз, но магия шамана сильна. Через несколько секунд ноги Ченны тоже отрываются от пола. Она отчаянно пинается…

Слышится какое-то движение.

Ченна и Блю падают на землю. Мы с Чжэнь бежим к ним, поднимаем их. Неподалёку что-то бормочет шаман. Из его груди торчит меч, украденный у одного из стражников. Он падает на колени, его лицо обмякает.

Позади него стоит Чжинь.

Она дрожит, её глаза широко раскрыты, а руки скользкие от крови. Она роняет меч и отступает назад, поскользнувшись в луже красноты у своих ног.

Чжэнь подходит к ней. Утешительные слова слетают с её губ, но ни в чём из этого нельзя найти ничего утешительного – прежде мирная комната превратилась в столпотворение противоборствующей магии и сражающихся фигур.

– Нам нужно идти, – говорю я Ченне. – Сейчас же.

– Ты можешь идти? – спрашивает она Блю. Та упала на раненую ногу – должно быть, она болит ещё сильнее обычного.

Если это и так, Блю не подаёт виду. Вместо этого её взгляд устремлён вперёд, сквозь вспыхивающие облака магии, в дальний конец комнаты.

– Он пришёл посмотреть на мою смерть, – шепчет она.

– Блю, ты можешь идти? – повторяет Ченна громче.

– Могу ли я идти? – внимание Блю переключается на неё. К ней вернулась обычная язвительность. Внезапно она бросается вперёд, подползает к убитому Чжинь шаману, тянется к рукояти меча, торчащего у него из спины. – Я могу не только идти! – шипит она в истерике. – Отец... какое же ты чудовище... Я убью его! Я убью этого ублюдка...

Пока Ченна спешит успокоить её, я оставляю их и ищу Аоки.

Из всех девушек она единственная осталась неподвижна. Стоя на коленях в той же позе, что и раньше, она смотрит пустым взглядом, вся в слезах и дрожа. Её губы шевелятся, и хотя я ничего не слышу из-за шума, я различаю слова на её губах: "Мой Король… мой Король…"

– Аоки!

Я хватаю её за плечи и тащу наверх, но она сопротивляется и вырывается, как капризный ребёнок.

– Аоки! – рявкаю я и сжимаю её запястья.

Она пытается вырываться туда, где Король скрывается за кружащимся вихрем листьев, светлячков и крови.

– Оставь его! Нам надо бежать...

И тут Аоки дёргается – не из моей хватки, а кто-то другой тянет её в противоположном направлении.

Командир Разиб.

Огромный демон-газель вырисовывается из тени. Он весь в крови, его зловещего вида паранг весь в красном. Одной рукой он держит Аоки, а другой высоко поднимает меч…

В него врезается какая-то девушка с заплетёнными в косу каштановыми волосами.

Ченна.

Она вдвое меньше его ростом, но сильная, и для него её удар становится неожиданностью. От потери равновесия его оружие рассекает пустой воздух вместо шеи Аоки.

Я ныряю вперёд и хватаюсь за деревянную ручку его меча. Командир рычит, отталкивает Ченну – я слышу, как она с криком падает на мрамор, – но я удерживаю его руку, и не успевает он прийти в себя, как я коленом ударяю его в пах.

Он со сдавленным стоном роняет паранг. Я хватаю его и наношу удар.

Меч разрывает его мантию спереди – хлынувшая горячая струя крови попадает ему на живот. Вокруг лезвия резкими толчками сочится красное.

Командир Разиб отскакивает и шатается, стараясь остаться на ногах. Я отбрасываю паранг и хватаю Аоки. В своём оцепенении она больше не пытается бороться со мной, и я тащу её за собой к Ченне, которая уже поднимается на ноги.

Хотя та выглядит слегка ошеломлённой, она одаривает меня своей фирменной улыбкой: лёгкой, мрачной, решительной.

– Я в порядке, – говорит она.

Как раз в этот момент сзади пара когтей хватает её за голову...

И крутит.

В комнате раздаётся хруст.

Крови нет – только свет потух в этих проницательных светло-карих глазах, и прекрасная голова Ченны неестественно склонилась на сломанной шее.

Кровь стучит у меня в ушах, когда я поднимаю взгляд и встречаюсь с пронзительными жёлтыми глазами мадам Химуры. Она разгневана, её перья стоят дыбом. Она бесцеремонно роняет Ченну и подходит ко мне.

Мои пальцы вырываются из руки Аоки – демон-орлица сбивает меня с ног. Я падаю на мрамор. Мадам Химура прижимает меня к земле. Одно колено давит мне на грудь, прямо под грудиной. Я опустошённо ахаю, когда она склоняется надо мной.

– Поймала! – визжит она. – Я поймала Лунную Избранницу!

Её торжествующий крик переходит в визг, когда её оттаскивают от меня. Руки, маленькие руки, хватают её за перья, шею, крылатые руки.

Я приподнимаюсь, запыхавшись, и вижу, как остальные девушки: близняшки, Блю, даже Аоки – прижимают мадам Химуру к полу. Позади них видна одна из рук Ченны, отброшенная туда, где она упала. Её рука поднята, длинные тонкие пальцы раскрыты, как будто она ожидает, что что-то упадет ей в ладонь. Но ей уже ничего не поймать. Никогда.

Ченна – мертва.

От этой мысли меня парализует.

Неподалёку командир Разиб, продолжая истекать кровью, сражается с госпожой Ацзами. Вихрь магии яростно гудит вокруг нас, образуя калейдоскоп искр и рубиновых капель. За ним виднеются смутные тени сражающихся фигур: шаманы и стражи, как союзники, так и враги, сражаются, чтобы добраться до нас – и сражаются, чтобы вытащить нас отсюда.

Девушки продолжают удерживать мадам Химуру.

– Меч! – кричит Блю.

Меч по-прежнему торчит из спины шамана. Я выдёргиваю его и встаю над мадам Химурой. Та напрягается, из её клювообразного рта вылетает слюна. Девушки удерживают её, Чжэнь практически наваливается на неё, пытаясь удержать на месте. Они сильные.

Мы сильны.

Сильны, когда вместе.

– Л-Леи… – задыхается мадам Химура.

Она выглядит поражённой, впервые по-настоящему напуганной, совсем как Ченна раньше – две женщины, обычно такие сдержанные, но готовые расколоться на части в свои последние минуты. И всё же, если Ченна оставалась собранной и до конца не теряла самообладания, мадам Химура выходит из себя.