Девушки судьбы и ярости. Страница 34

Король говорил, что моя жизнь похожа на кошмар, но он и сам живёт в кошмаре – тень себя в этом умирающем мире.

– Боги говорили со мной! – восклицает Король. – В час войны мы должны сплотиться ещё сильнее, чем раньше. Вместо разногласий мы должны взращивать гармонию. И поэтому я объявляю, что точно так же, как боги благословили меня наследником, они не просто так благословили меня возвращением Лунной Избранницы. Через 8 дней, под благоденствующим оком полной луны, Леи-чжи займёт место рядом со мной в качестве моей жены – нашей Бумажной Королевы!

На мгновение, растянувшееся, кажется, на целую вечность, ничего не происходит. Всё застыло: сад, зрители, моя душа, воздух.

Затем раздаётся несколько неуверенных возгласов, прежде чем внезапной волной шума толпа сходит с ума. Меня захлёстывает силой этого рёва. Как и во время казни, демоны кричат, рычат и топают ногами так дико, что невозможно сказать, возбуждены они или встревожены, радостны или обезумели от ярости. Их перекошенные лица смотрят на меня, но мой взгляд прикован к подругам.

Аоки в отчаянии. Она медленно мотает головой. Руки, которыми она сжимает грудь, трясутся, словно пытаясь удержать разбитое сердце.

Когда мы были Бумажными Девушками, она призналась мне, что Король подумывает сделать её своей Королевой. А теперь я та, кем мечтала быть она.

Мечта Аоки – мой кошмар.

Когда Король поднимает наши руки в притворном торжестве, на первый план в моём сознании всплывает единственная мысль: иероглиф, скрытый под одеждами. Единственное слово, нацарапанное неряшливым почерком Лилл.

Любовь.

Вот, что я вижу на сломленном лице Аоки.

Вот, что я надеялась однажды разделить с той, за которого выйду замуж – не по принуждению, а по собственному выбору.

Не с мужем, а с женой.

Девушка с тёплыми кошачьими глазами и ямочками на щеках, когда она улыбается, что случается нечасто, но когда это случается, это похоже на волшебство. Девушка, которая дала мне надежду, когда всё казалось потерянным. Которая поставила меня на ноги, когда я считала, что, возможно, всегда буду слепо ползать на четвереньках в темноте. Девушка, которая научила меня, что сердце может быть столь же сильным, как клинок, даже если прямо сейчас это кажется худшим из всего. Потому что, хотя клинок можно сломать только один раз, сердце можно разбить восемь тысяч раз.

Продолжая держать наши руки высоко поднятыми, Король шипит на меня краем губ:

– Улыбнись.

18. Майна

Покинуть Южное Святилище оказалось сложнее, чем Майна ожидала. После пяти дней передышки и лечения они набрались сил. Леди Дуня со своими птицедемонами снова выглядели здоровыми после долгих купаний в целебных водах и внимания шаманов – точно так же, как они помогли Майне облегчить боль. Мрачное настроение, которое не отпускало Меррина с момента его возвращения в Нефритовый Форт, частично рассеялось. Вечером он отпускал шуточки у костра, и хотя Майна к ним не присоединялась, остальные фыркали от смеха, громче всех Ама Го. Куэн даже подружился с одним из птицедемонов, хорошенькой девушкой-ястребом по имени Самира, тоже лучницей. Казалось, она немного растопила его апатию и помогла подружиться с остальными. За эти пять дней они стали сплочённым коллективом, а святилище – их домом.

Они ушли в сумерках. Никто не проронил ни слова, пока они поднимались к скалистому выступу, откуда собирались улететь. Несколько шаманов пришли с ними, чтобы соткать чары сокрытия. Майна предложила свою помощь, но Ама Го настояла, чтобы она поберегла энергию. Ей не нужно было объяснять, зачем.

Хотя Майна изо всех сил старалась не думать слишком много о предстоящей битве или тёмных планах, которые мог вынашивать отец в отношении её магии Сиа, пытаясь вместо этого использовать редкую возможность расслабиться, как и велела Ама Го, она не смогла отвлечься от войны. Теперь ожидание сражений снова встало перед ней в полный рост. Менее чем через 24 часа войскам Ханно предстояло одновременно атаковать Мараци и Чёрный Порт. Если всё пойдёт по плану, следующим будет Сокрытый Дворец.

А там – Леи.

Она по-прежнему снилась Майне каждую ночь. И Майна по-прежнему просыпалась каждое утро с таким чувством, словно что-то потеряла – половину своего сердца.

Половину своей души.

Ама Го тепло обняла Майну, когда они прибыли в пункт отправления.

– Удачи, дитя, – сказала она. – Помни, что я тебе говорила.

– Ты мне много чего рассказала, Ама Го.

Старая шаманка рассмеялась, но лицо её оставалось серьёзным. Она крепко сжала руки Майны.

– Я серьёзно, дитя. Жизнь – это дар богов. Не трать его впустую на войну и страдания.

– Я сделаю всё, что в моих силах, – ответила Майна.

– Что ж, – гордо сказала Ама Го, – для дочери Сиа и Ханно это немало.

Они обменялись последними улыбками, а потом Майна повела свою группу к краю утёса. Леди Дуня предложила нести Майну самой, и у Майны не хватило духу отказать. Когда Майна подала сигнал, женщина-лебедь взлетела, оттолкнувшись ногами и решительно взмахнув оперёнными руками. Послышались новые взмахи крыльев – остальные птицедемоны последовали за ними.

Майна низко пригнулась, защищаясь от ветра. Она осматривала небо и землю в поисках признаков опасности. То, что она там видела, было ужасным.

По пути в Облачный дворец Майна, Меррин и Куэн пролетели над несколькими разрушенными демонами поселениями и местами, где Порча явно пустила корни: километры мёртвых сельскохозяйственных угодий; прибрежные города, где берега, когда-то пригодные для ловли рыбы, превратились в ил. Теперь, когда они приближались к сердцу королевства, последствия Порчи стали ещё заметнее. Внизу лежали поля со сгнившим урожаем, порушенные берега рек, леса, пропитанные гнилью. На полпути они увидели разрушенную деревню. Рядом с ней был странный холм, мерцающий догорающими углями.

Даже с высоты полёта безошибочно угадывался запах обугленной плоти.

Внутри у Майны всё скрутило, ненависть вновь распустила тёмные крылья в груди. Святилище тоже дало ей передышку от всего этого, с его покоем, смехом и весельем, но теперь горечь вернулась. Судя по тому, как действовал Король, не говоря уже о войне, которая должна была решить судьбу Ихары, им повезёт, если удастся спасти хоть что-то.

Когда они добрались до палаточного лагеря за пределами Мараци, не успела Майна коснуться сапогами земли, как командир Чань уже мчалась к ней, перекрывая шум.

– Леди Майна! Вы опоздали!

Майна откинула назад растрёпанные ветром волосы, подавляя вздох, и выпрямилась в полный рост. Чань проталкивался сквозь толпу птицедемонов, потягивающихся после долгого перелёта. Члены клана Ханно приветствовали их чашками чая, в то время как несколько шаманов и врачей – предположительно, ожидавших, что Белое Крыло будет в худшей форме после нескольких месяцев заключения – кружили между ними, выглядя одновременно удивлёнными и немного потерянными.

– Кто этот идиот? – спросила леди Дуня, разглаживая своё жемчужное пальто.

– Командующий нашей армии, – сказала Майна.

Женщина-лебедь бросила на неё презрительный взгляд:

– Вы доверили ему такой пост?

– Леди Майна! – Чань по-прежнему пробивался к ней. – Мы ожидали вас по меньшей мере полчаса назад! Это... уф!

Куэн преградил ему путь:

– Ой… – невзначай воскликнул мальчик, отходя с незаинтересованным зевком.

Чань шагнул вперёд с покрасневшими щеками. Он перевёл взгляд с одной на другую.

– Я думал, знаменитая армия Белого Крыла будет более организованной, – фыркнул он.

Взгляд леди Дуни стал жёстче.

– Можете сами разбираться с… ним, – сказала она Майне, бросив последний властный взгляд на командира, а потом ушла.

– Где отец? – перебила Чаня Майна, когда тот стал что-то говорить.

В военном шатре кипела жизнь. Солдаты пили и полировали оружие: как Ханно в синих одеждах, так и воины из союзных кланов. В одном углу была оборудована кухня. В другом появилось импровизированное игорное заведение. Радостные возгласы и стоны перекрывали стук костяшек маджонга. Там было много демонов-кошек, и настроение Майны поднялось при мысли о том, что она снова увидит Лову и Нитту.