Девушки судьбы и ярости. Страница 13

Майна вытащила нож.

Куэн, почувствовав опасность, сказал:

– Лорд Ханно вернётся со дня на день. Возможно, нам следует подождать, пока он не поговорит с Меррином? Возможно, он расскажет ещё что-то полезное.

Майна изо всех сил сдерживала гнев. Наконец-то она получила ответ на вопрос, которого ждала больше месяца, но это не принесло облегчения или умиротворения. И хотя она отдала бы всё, чтобы заставить Меррина немедленно доставить её во дворец, форт оставлять нельзя. Надо дождаться отца. Снова она ничем не может помочь Леи.

Она развернулась на каблуках, пока её самообладание не лопнуло.

– Приготовлюсь к встрече Нитты, – сказала она Куэну. – Оставь его здесь. Хочу услышать версию Нитты, прежде чем мы допросим его подробнее.

– Майна, я очень сожалею о том, что сделал.

Она напряглась. Меррин так неуверенно, с такой любовью произнес её имя, что её будто пронзило насквозь.

Она выпрямилась, взяла себя в руки, затем, как Лова за несколько минут до этого, гордо удалилась, не оглянувшись. Снаружи она отдала распоряжения ожидавшим стражникам и горничным, и притихший под дождём форт наполнился звуками деятельности.

Только через 5 минут Майна поняла, что сломала рукоятку маленького ножа. Его уже не починить. Обломки лежали у неё в руке. Она разжала руку и подняла ладонь. Осколки пали на пол. Её взгляд был пуст, а сердце мрачно билось в груди.

Сначала она не узнала Нитту.

Когда стражники предупредили Майну, что Лова вернулась, она подошла и встала у подножия лестницы под развевающимися знаменами своего клана. Она ждала, готовая, с желанием, увидеть широкую улыбку Нитты и её игривую уверенность – отголосок остроумия её брата. Майне казалось, что это будет почти как вернуть часть Леи – проблеск света в темноте, поглотившей ужасные последние недели.

При звуке копыт в фойе воцарилась тишина. С тех пор, как Кетаи уехал в Нантанну, в форте воцарилась тревожная атмосфера, и возвращение Меррина никак не ослабило напряжённость среди оставшихся членов клана.

За воротами было темно и дождливо. Топот копыт приближался. Майна ожидала, что они остановятся. В поле зрения появился громоздкий силуэт лошади, мокрая шерсть блестела в свете фонарей фойе. Но лошадь проехала прямо до входа во дворец, а затем внутрь.

Лова, вся промокшая под дождём, спрыгнула со спины лошади и вошла в вестибюль с выражением чистой, громоподобной ненависти.

– Я убью его! – прорычала она, выхватывая кортик с такой силой, что многие наблюдавшие за происходящим члены клана бросились в стороны.

Она направилась прямиком в комнату, в которой держали Меррина.

Майна преградила ей путь. Послышался звон оружия – стражники за дверью перестроились, готовясь на этот раз не впускать Лову.

– Ещё чего не хватало! – рассмеялась им в лицо девушка-львица.

– Лова, – предостерегла Майна.

Та зарычала и встряхнула шеей, с её шерсти полетели капли дождя.

– Посмотри, что он с ней сделал! – завопила она, протягивая руку. – Смотри!

Даже во впечатляющем фойе лошадь казалась огромной – высокий чёрно-белый жеребец, выращенный достаточно крупным, чтобы носить демонов. На спине у него был намокший комок ткани. Майна в замешательстве посмотрела мимо лошади. Где Нитта? И о чём думала Лова, приведя лошадь в атриум?

Понимание пришло не сразу.

Не обращая внимания на помощников отца, которые снова засуетились вокруг, требуя указаний, Майна подошла к жалкого вида куче мокрой одежды на спине лошади, которая была вовсе не кучей одежды, а Ниттой.

Нитта. Разбитая, перепачканная, сломленная.

Девушка-леопард висела у лошади на шее, положив голову на одну руку. Другая безвольно свисала сбоку.

Майна взяла её поникшую руку.

– Нитта, – прошептала она.

Нитта выглядела измученной. Её мех был мокрым и спутанным. В пальто, которым она укрывалось, её худощавая фигура становилась похожа на карлика. Из-под шерсти проступали острые позвонки. Обнажённые ключицы были тонкими, как дужки очков. Нитта всегда была жилистой, но сейчас она была совсем худой.

Нитта медленно подняла голову. Она посмотрела на Майну своими прекрасными зелёными глазами, в которых мелькнули едва заметные искорки.

– Майна, – сказала она низким карканьем. Уголок её губ приподнялся. – Ты хорошо выглядишь, учитывая, знаешь ли... – её ресницы затрепетали. – …когда мы виделись в последний раз, сражались насмерть и всё такое...

Затем её голова поникла.

Майна поймала её, когда она соскользнула со спины жеребца, и плавно обняла.

– Отведите лошадь в конюшню, – приказала она толпящимся членам клана. – И покажите мне комнату Нитты. Ло, – резко добавила она через плечо.

Пока все отвлеклись, Лова рвалась в комнату Меррина. Выглядя расстроенной, она подошла к Майне.

– Рано или поздно я доберусь до него, – проворчала она. – Если только ты меня не опередишь.

Майна не ответила. Она не была уверена, чего хочет. Ей хотелось разорвать Меррина на части, ворваться в Сокрытый Дворец и уничтожить каждого демона, пока не найдёт Леи. Ей хотелось рвать и метать… и одновременно хотелось лежать в тихой комнате с любимой девушкой на руках и знать, что никто никогда больше не причинит им боль. О, как сильно ей этого хотелось.

Но одновременно Майна не была уверена, что получит хоть что-то из этого, и особенно не была уверена, что этого заслуживает.

Раздался хруст – она наступила на осколки своего ножа.

"Неудивительно, что этот нож всё время попадается мне", – тупо подумала она.

Она и сама похожа на этот нож – зазубренный, холодный, весь в крови.

Сломанный.

7. Майна

Нитта проспала до полудня следующего дня.

Майна оставалась с ней всю ночь, то сидя в кресле у кровати, то расхаживая у окон в надежде увидеть возвращение отца и его армии. Лова настояла на том, чтобы составить ей компанию. Генерал Амалы сидела на полу и чистила свой кортик, медленно поворачивая его, чтобы поймать свет фонаря.

При звоне колоколов, возвещающем время обеда, Майна встала.

– Пойду проверю, как там клан. Распоряжусь, чтобы нам принесли поесть. Не спускай с неё глаз.

В обеденном зале Майна ходила между столами, разговаривала с советниками отца и лидерами союзных кланов, отвечала на вопросы и узнавала последние новости. Меррина продолжали держать под стражей. Она приказала прислать ему немного еды и воды.

– Никакого яда, – сказала она полушутя.

Когда она возвращалась наверх, за ней последовали две горничные. От подносов, которые они несли, исходили восхитительные ароматы. Майна подошла к комнате Нитты и услышала голоса, доносившиеся из-за дверной щели.

Они были тихими, скрытными. Она подняла руку и остановилась. Горничные последовали её примеру.

– Мы никогда не говорили ей...

– Знаю! Думаешь, она захочет со мной говорить, если узнает? Пока ей ничего не известно, малышка, но я не совсем понимаю почему.

– Если ты сейчас не понимаешь, Лова, то уже никогда не поймёшь.

– Ты не обязана хранить мне верность, Нитта, – ни ты, ни Бо. Ты могла сразу рассказать Майне о том, что я сделала.

В голосе Нитты звучала обида:

– Разве мы можем перестать быть Амалами? Ты изгнала нас, Лова, но это не мешало нам любить тебя. От любви к нашей семье...

Тишину нарушил чих.

Одна из горничных вздрогнула, отчаянно пытаясь восстановить равновесие после того, как чуть не расплескала миски с супом годжи на подносе.

Дверь в комнату Нитты скользнула в сторону. Оттуда вышла Лова.

– Мы не слышали, как ты подошла, – сказала она, а потом добавила: – Нитта проснулась.

Майна слишком устала, чтобы спрашивать, о чём они беседовали, – клановые дрязги волновали её меньше всего. И в любом случае, едва она увидела Нитту, сидящую в постели со слабой улыбкой на милом лице, разговор вылетел у неё из головы.