Девушки бури и тени. Страница 10

Во сне всё представало в несколько необычном виде. Причудливые детали искажали свою первоначальную форму, но общие черты присутствовали. Многоярусный участок их фермы, либо тёмный и блестящий от муссонных дождей, либо выцветший под неумолимо палящим летним солнцем. Ощущение похожих на резину чайных листьев между пальцами. Боль в спине после долгих часов работы в поле или согнутого стояния над встряхиванием сорванных листьев в бамбуковых поддонах, чтобы ускорить процесс их окисления – боль такая глубокая и яростная, что она до сих пор помнит её: как огонь на поверхности сырых костей. Бири, Рейкка, Чаол, По и Мин – её кроткие, безмозглые братья и сёстры, столь непохожие на неё. И, конечно же, родители – пьяные от рисового вина и ослеплённые богами, которые одержимо гадают о её судьбе на всём, что попадалось: от формы облаков до разбросанных по ветру лепестков; от вида птиц, которые приземлялись на пути их дочери, до голосов, которые что-то шептали им, пока те наблюдали за работой детей, никогда не расставаясь со стаканом. Они утверждали, что эти голоса принадлежат самим богам.

Как будто боги стали бы тратить своё драгоценное дыхание на таких, как они.

Сегодня Наджа снова оказалась в семейной хижине. В реальной жизни здесь пахло паршивой шерстью, прокисшим чаем и алкогольным перегаром. Но в воображении во сне всё чисто. В воздухе пахнет пылью. Она идёт по пустому пространству, а вокруг неё кружатся голоса.

рождённая под тремя звёздами лучника

подожми хвост и вспомни, что на это сказал прорицатель

обреченная на славу

королева клана Лолата, представьте себе

она принесёт нам честь и богатство

построит нам дворец

но помни, её нельзя баловать

надо заставлять её работать

доказать нашу преданность богам

заслужить свою судьбу потом и кровью

выпороть её, если она заплачет

выпороть её

выпороть её

Несмотря на то, что она была одна в комнате, Наджа обхватила себя руками. Сами голоса ощущались как удары плетью, резкие и обжигающие кожу. Но она не позволила себе заплакать, как в молодости. Вместо этого она закричала в ответ – на голые стены, где продолжали жить призраки навязчивых родительских планов.

– Я генерал Наджа!

– Я ближайшее доверенное лицо Короля!

– Меня более чем достаточно!

— Я рада, что бросила вас всех гнить...

Она проснулась в мгновение ока. Кто-то тряс её. Свет фонаря на мгновение ослепил, но она зашипела и отбросила его в сторону — вместе с тем дураком, который посмел прикоснуться к ней.

– Г-генерал Наджа, – раздался голос одной из служанок.

Это была Кироку, девушка-ящерица, всего на несколько лет перешагнувшая подростковый возраст. Она поднялась с того места, где упала на пол, и низко поклонилась, растопырив покрытые коричневой чешуёй руки.

– Мне очень жаль, что я разбудила вас, генерал. Я пыталась докричаться, но вы, казалось, крепко спали...

– В чём дело, девочка? – прорычала Наджа, садясь.

Она стряхнула сон, как делала всегда: одним плавным движением, сбрасывая его с тела, как любовница стаскивает ночную рубашку.

— Там... какой-то человек хочет вас видеть.

– Милостивые боги, девочка. Если ты меня разбудила только за этим...

– Он сказал, что вы его ждёте, – перебила её Кироку, по-прежнему не поднимая головы. — Что вы просили его прийти, если он поймает… — она тщательно выговорила, – …красного двуххвостого киторианского песчаного скорпиона.

Наджа отбросила тёплые одеяла и вскочила на ноги ещё до того, как девушка закончила фразу.

– Одень меня, – приказала она. – и отведи к нему.

Человек выглядел так, словно несколько часов скакал сквозь метель. Его щёки обветрились, дорожный плащ цвета шалфея промок насквозь. Крупные капли воды падали с одежды на недавно застеленную бамбуковую циновку в приёмной Наджи. Уже с порога она с презрением посмотрела на грязь, которую тот оставил на полу, и с трудом поборола желание потянуться за одним из церемониальных мечей, висевших на стене.

Едва она вошла, человек вскочил на ноги, не дожидаясь, пока Кироку доложит о ней. Другая горничная, безупречно одетая, несмотря на поздний час, уже ждала у низкого столика в центре комнаты. На плите стоял медный чайник, из его носика поднимался пар, наполняя воздух нежным ароматом листьев "серебряных игл" — чая гораздо более изысканного, чем тот, что производился на родительской ферме. Горничная подошла налить ей немного, но Наджа отмахнулась от неё:

– Оставь нас.

Обе девушки опустили головы и, шаркая, вышли из комнаты.

– Г-генерал Наджа, – заикаясь, пробормотал человек из Касты Бумаги, низко кланяясь. Чёрные волосы мокрыми прядями разметались по его голове. – Для меня большая честь встретиться с вами снова.

Она слегка вздёрнула подбородок, опускаясь на колени напротив него:

– Советник Шиу.

Даже без подушки, на которой она стояла на коленях, Наджа была почти вдвое выше него ростом. Шиу был невысоким даже для человека. Он держал голову наполовину опущенной, но его глаза время от времени поднимались и встречались с её стальным взглядом, а затем быстро опускались, как будто её вид причинял боль его чувствительным человеческим глазам. Он высунул розовый кончик языка и облизал потрескавшиеся губы.

Наджа дёрнула носом и скривила губы. Едкая смесь его пота и запаха конской кожи была, мягко говоря, не слишком приятна. Это был один из редких случаев, когда она подумала, что, возможно, усиленные демонические чувства ей только мешают.

– Я... ехал почти без перерыва почти два дня, — заикаясь, пробормотал Шиу в наступившей тишине. – Я загнал лошадь до смерти, и последние четыре мили пришлось идти пешком.

Он говорил так, будто этим гордился. Наджа ждала, сверкая глазами, её отвращение становилось всё сильнее.

– Можно? – он с надеждой указал на чай и тарелку с миндальным печеньем в форме цветка, расставленные на столе.

– Если хотите, – она смотрела, как он пихает печенье в рот, запивая его большими глотками чая с добавлением трёх ложек сахара, не меньше. Как только он закончил, она коротко спросила: – Вам известно местонахождение Кетаи Ханно?

– Мне, конечно, пришлось попотеть, – Шиу рукавом смахнул крошки с лица. – О доступе во дворец, чтобы узнать что-то изнутри, не могло быть и речи. Лорд Ханно закрыл это место. Ворота открываются только раз в день для пропуска предметов первой необходимости и заранее одобренных посетителей, а страже приказано убивать на месте всех подозрительных. И широко известно, что лорд Ханно искусен в управлении ци. Было бы практически невозможно отследить его уход из дворца традиционными способами.

– Всё это я и так знаю, – огрызнулась Наджа. – Вам никогда не приходило в голову, что в его стенах у нас уже есть свои шпионы?

– Простите меня, генерал, – Шиу поклонился, но больше не опускал голову столь же низко, и нотка заикания исчезла из его голоса. – Я просто объясняю, что пока другие засылают шпионов следить за дворцом или пытаются туда вломится, я знал, что будет благоразумнее велеть шаманам отслеживать использование магии вокруг него. Лорд Ханно, несомненно, воспользуется дао, чтобы скрыть свои передвижения, по крайней мере, поначалу, пока он рядом с дворцом и уверен, что за ним следят шпионы. Такого рода магия достаточно сильна и оставляет следы.

Хотя она этого и не показала, Наджа прислушалась.

– Четыре дня назад, – продолжал советник, – мои шаманы обнаружили присутствие ци по периметру дворца. Её непосредственные перемещения были слишком хаотичными, чтобы они могли проследить за ними пешком — без сомнения, лорд Ханно ехал верхом, — но им удалось выследить его в течение следующих нескольких дней по следам чар до места к северо-востоку от Сокрытого Дворца, почти на равном расстоянии между Мараци и рекой Зебе. Он путешествовал с кем-то ещё – я готов поспорить, со своим ближайшим советником, мастером Цаэнем. Известно, что они почти неразлучны. С этого момента, без сомнения, полагая, что ушли незамеченными, они сбросили магическую защиту и продолжили путь на север, в горы на границе провинций Хан и Райн.