Капитали$т. Часть 6. 1992 (СИ). Страница 13

— Прекрасно! — сказал я, давая понять, что тема закрыта. — Но я приехал по важному вопросу. Кое-что нужно узнать.

— Что же именно? — удивилась она.

— Очень важный вопрос. Что ты делаешь сегодня вечером?

Глава 7

Потихоньку начинается «торговля воздухом» — первые ласточки будущих финансовых пирамид. Фирмы, банки, биржи, концерны и фонды предлагают собственные ценные бумаги всем желающим. При этом, что интересно, фондового рынка пока физически не существует, потому что большой приватизации не было, да и маленькая только на низком старте. Где-то в Москве работает «фондовая комиссионка» с поэтическим названием «Антарес», которая предлагает всем желающим акции от частных фирм.

Ко мне в кабинет пришел Серега. Почему-то с журналом «Огонек», свежим выпуском.

— Вот, — сказал он, положив журнал на мой стол. — Что думаешь?

Я бегло пробежал глазами по журнальному развороту. Биржа «Алиса» предлагает акции частным лицам и организациям. И обещает аж пятьдесят процентов годовых.

— Думаю, — сказал я, испустив горестный вздох. — Думаю, что господин Стерлигов не очень хорошо понимает разницу между акцией и облигацией. Или, как вариант, очень хорошо понимает, но гонит беса этой своей рекламой. Цель — впарить лохам ничего не стоящие бумажки. Серега, мы не покупаем акций частников! Никак, ни при каких обстоятельствах, исключено! Тем более, вонючие пятьдесят процентов. Рубль в три раза за полгода упал! А за год еще в десять раз упадет, эти пятьдесят процентов как мертвому припарки, на совсем уж жадных лохов рассчитано.

— Да понял я, понял, — примирительно сказал Серега. — Но зря ты на «Алису» гонишь! Там люди серьезные, кругом их реклама — и по телеку, и в журналах…

— Нахрен! — сказал я решительно.

— Ладно, — не стал спорить Серега. — А может тогда мы сами акции выпустим?

Я с удивлением посмотрел на него.

— Это еще зачем?

— Ну как… — замялся Серега. — Если этим — «Алисе», «Гермесу» и прочим выгодно, то почему нам не замутить?

— Сергей, — сказал я терпеливо, — Стерлигов и прочие в Москве имеют возможность неограниченно покупать валюту. Схема у них элементарная. Берут у населения бабки, покупают доллары, марки и фунты и тупо ждут! Ждут, когда наш замечательный деревянный рубль обесценится еще больше. Они на убытках вкладчиков зарабатывают, понимаешь? Это если не прямой кидок, то где-то очень близко. Хочешь простой народ кидать на бабки?

— Не, — сказал погрустневший Серега. — Не хочу. Простому народу сейчас и так херово живется.

Я согласно кивнул. По большому счету, бизнес был также растерян, как и простые рабочие и служащие. Опыта легальной работы у отечественных бизнесменов не было, а старый опыт — фарцовка и нелегальное производство, в новых условиях скорее мешал, чем помогал. Очень мало кто представлял, что делать со свалившейся свободой. Об инвестициях, биржах и прочем читали в книгах Драйзера, как это все работает на практике — никто не знал. Да и разбираться не хотелось — запах шальных денег, которые здесь и сейчас, кружил голову и опьянял. Казалось, что масть теперь будет переть всегда…

Я у Матвея на «базе». Сижу в обшарпанном кабинете и пью чай. Вообще, мы как-то редко стали общаться с Матвеем в последнее время. Все в делах и в работе, провести как раньше вечер в «Театральном» не получается… Но дела идут по-старому, команда Матвея занимается реализацией водки, за что получает полагающуюся долю. Взимают «спортсмены» и арендную плату на рынках, попутно «крышуя» особо крупных коммерсантов.

— А кстати, — говорит Матвей, отхлебнув из стакана, — Мамед просил передать свои извинения за тот случай… Ну, ты понял…

— Да, пустяки, — отвечаю я расслабленно. — Проехали.

— Тех джигитов он домой отправил, — продолжает Матвей. — На историческую родину. И еще, по поводу конкурса… если бы мы знали, что девчонка тебе запала… Сам понимаешь, любое место бы ей отдали. Организовали бы два первых места и всех делов! Мамед очень огорчился, когда узнал, что у тебя есть интерес, а мы его не учли…

— Не заморачивайся, — машу рукой я. — Тема с конкурсом ваша, я же чисто посмотреть приехал.

— И че? — улыбается Матвей. — Как у тебя с той телкой? Срослось?

— Пойдет, — говорю я уклончиво.

— А с призом зрительских симпатий — Мамед помог. Тут же отзвонился кому-то в жюри, ей позвонили и…

— Передай мою признательность, — говорю я саркастически. Но Матвей не улавливает сарказм.

— Он вообще нормальный мужик, этот Мамед. Большие бабки зарабатывает, Леха.

— Это уже интересно… — Я отставляю стакан с недопитым чаем. — Что у вас за отношения сложились с этим Мамедом? Партнерствуете?

— Ну, не то чтобы партнерствуем… Им, сам понимаешь, защита нужна. Груз встретить, проводить, точки торговые охранять. Да чего я тебе объясняю, сам все знаешь. И вот! Мы им помогаем, они нам… Взаимная выгода, Леха.

— Ну-ну… — киваю я. — Матвей, твое право вести дела с теми, с кем считаешь нужным.

— А ты что думаешь? — Матвей смотрит на меня выжидающе.

Я развожу руками.

— А чего мне думать? Я этого Мамеда и не знаю почти.

— Я так понимаю, что ты не одобряешь? — Он явно вызывает меня на откровенность.

— Я же сказал, что это твои дела, с кем бизнес делать. Вот если это будет в ущерб нашим общим делам, то тогда и другой разговор.

— Он хотел с тобой пообщаться по одному вопросу, — говорит Матвей.

Вот и начинается, думаю я, но вслух не говорю, вопросительно смотрю на Матвея.

— Они же овощами занимаются, — объясняет Матвей. — Ну в смысле, азербайджанское землячество. Скоро приватизация магазинов. Овощные, гастрономы и прочее.

— Дальше, — киваю я.

— А че дальше? Еще их очень интересует овощехранилище. Самое крупное, которое в Октябрьском районе.

Я благодушно киваю.

— Ну а ко мне какие вопросы, Матвей? Интересует выкуп магазинов, пусть готовят бабки. Я краем уха слышал, что список объектов приватизации уже утвержден. Пусть идут и покупают, если бабок хватит. Я-то что могу сделать?

— Леха, ну мне-то не гони, — говорит Матвей с обидой. — Мы ж не первый день знакомы, столько всего прошли вместе! Я тоже краем уха слышал, что все торговые точки в Октябрьском прицелился забрать Вайсман. А крыша у него — Миша Афганец. Ты еще скажи, что не в курсе дела!

— В курсе! — энергично подтверждаю я. — Афганец рассказал. Я только не знаю, какие конкретно точки Вайсман собирается выкупать. Но могу предположить, что замечательное овощехранилище его тоже интересует.

— Что там за дела у Вайсмана с Афганцем? — спрашивает Матвей мрачно.

— Обычные дела, — отвечаю я. — Вайсман пришел к Афганцу и попросил содействия. Чтобы его по ходу приватизации не грохнули. И я с ним разговаривал.

— С Вайсманом?

— Ну да, — киваю я. — Он и в административной поддержке нуждается. Обещает двадцать процентов нам с Афганцем.

— Двадцать процентов? — усмехается Матвей. — Леха, Мамед даст больше.

Я отрицательно мотаю головой.

— Так дела не делаются. Мы уже договорились с Вайсманом. Лично мне это овощехранилище нахрен не нужно, вместе с гастрономами Октябрьского района. Но тут деньги сами пришли.

— Это всё? — спрашивает Матвей.

— Нет, не все, — говорю я, чувствуя, что начинаю заводиться. — Я этого Вайсмана и не знаю толком, один раз общались в течение пяти минут. Но я вот что знаю — он здесь всю жизнь живет и в этой каше варится. Он наш. А этот Мамед со своими земляками, когда в город приехал? Года два назад? Может быть три? Ты вспомни, в город кто только ни пытался заехать! И грузины, и «чехи»… Да тот же Абхаз! И мы вместе всему этому нашествию противостояли. А теперь получается, что уже не вместе? Или как?

Матвей упрямо сопит, а потом отвечает:

— Да вот я тоже не знаю, вместе мы или не вместе. Давно у тебя хочу поинтересоваться. Ты же постоянно на сторону Афганца встаешь! Во всех вопросах! А я уступаю постоянно.