Между строк (ЛП). Страница 50

Вместо этого я решаю пересмотреть старый комедийный сериал. Я уже посмотрела четыре серии и почти сплю, когда звонит телефон. Он беспрестанно вибрирует где-то в недрах одеяла. На часах почти половина двенадцатого.

Имя на экране бросает меня в дрожь. Эйден. В голове проносятся катастрофические сценарии. Люди, с которыми он мог говорить сегодня вечером, клипы, которые он мог видеть. Меньше всего мне хочется, чтобы он считал меня очередной безвкусной звездой реалити-шоу.

Но это, возможно, лишь вопрос времени. Несмотря на новый цвет волос и измененную фамилию, прошлое все равно настигает меня.

Я отвечаю перед тем, как звонок должен прерваться.

— Алло, — осторожно говорю я.

— Привет.

Его глубокий голос мне так хорошо знаком.

— Я почти дома. Хотел проверить, спишь ли ты.

— Я не сплю.

— Вижу, — говорит он. — Я открою входную дверь через секунду, и у меня для тебя есть еда и обезболивающее. Спускайся, Хаос.

Глава 40

Шарлотта

Я быстро распускаю неряшливый пучок, провожу рукой по волосам и останавливаюсь у зеркала в ванной комнате.

Я не выгляжу больной. Но, пожалуй, выгляжу сонной и определенно неухоженной. Никакого макияжа, и волосы в беспорядке. Придется идти так.

Я спешу вниз по лестнице.

Эйден стоит на своей большой кухне. В одной руке держит телефон, в другой – коричневый бумажный пакет.

— Вот ты где, — говорит он слишком довольным голосом.

Интересно, сколько он сегодня выпил.

— Как ты себя чувствуешь?

Он в смокинге. Безупречная укладка, на шее галстук-бабочка, чисто выбрит. Непревзойденный профессионал. Красивый генеральный директор, спасший всю компанию от почти полного краха.

Если не считать морщин на лбу. Держу пари, ему пришлось попотеть сегодня вечером, чтобы окончательно развеять новую волну слухов.

— Лучше.

Я прислоняюсь к кухонному острову.

— Ты ходил за покупками?

Он начинает рыться в бумажном пакете и достает два белых контейнера.

— Суп, — говорит он.

Затем достает маленькую бутылочку, которая дребезжит, как таблетки.

— Ты ограбил аптеку?

— Да.

Он также достает две большие бутылки минеральной воды, пакет чипсов и больше дюжины шоколадок.

— Я взял все виды. Не знал, какие тебе больше нравятся.

Я прикусываю нижнюю губу и наблюдаю, как он расставляет покупки на кухонном острове, словно это подношение. Я не люблю врать. Никогда не любила. Но вот я здесь, и все равно это делаю.

— Может, я даже не люблю шоколад.

Он смотрит на меня.

— Все любят шоколад.

Я тянусь к тому, на упаковке которого изображена маленькая галактика.

— Вот этот. Мой любимый.

Его губы изгибаются.

— Отличный выбор.

— Спасибо за все это.

— В любое время, Хаос.

Он сует мне в руки контейнер с теплым супом.

— Съешь это перед десертом, — говорит он и поднимает свободную руку, чтобы развязать узел галстука-бабочки.

— Ты сегодня командуешь.

— Я все время командую, — говорит он. — Это моя работа.

Я сажусь на барный стул напротив него и открываю крышку супа. Пахнет восхитительно.

— Как прошел вечер?

Он игнорирует мой вопрос.

— Как ты себя чувствуешь? У тебя часто бывают мигрени?

Я помешиваю суп ложкой.

— Иногда.

Он хмурится.

— Мне это не нравится. Ты ходила к врачу?

— Это не так уж серьезно. У меня просто сильно болела голова, и я знала, что вечеринка сделает только хуже.

Я смотрю на него.

— А теперь расскажи мне, как ты провел вечер.

Он ждет немного, барабаня пальцами по кухонному острову.

— Отлично. Оглушительно-охренительный успех.

Я прищуриваюсь, глядя на него.

— Звучит как сарказм.

— Нет. Это правда. Все прошло отлично.

Он поднимает руку и резким движением расстегивает две верхние пуговицы рубашки. Я вижу, как у него дергается кадык, когда он сглатывает.

— Я убедил всех в том, что слухи о наших налоговых декларациях – пустые сплетни. Я был воплощением непринужденного очарования.

Затем он качает головой.

— Черт, как я ненавижу эти мероприятия.

— Ты часто на них ездишь, — осторожно говорю я. — Но все равно ненавидишь?

— Да, — бормочет он. — Сплошная постановка. Все, что от меня нужно – наигранное обаяние. Я бы с большим удовольствием был где-нибудь посреди океана, в лесу, на мотоцикле. Даже в офисе.

Я ставлю суп на стол.

— Правда? Я думала, тебе это нравится. Ты всегда такой... уверенный в себе на людях.

— Я должен казаться уверенным в себе. Если я позволю им учуять хоть малейший признак слабости, меня сожрут заживо.

—Ты говоришь так, будто они хищники, а ты добыча.

Его губы кривятся в безрадостной улыбке.

— Все это игра, Хаос. Я рано научился превращаться в хищника ради своего имиджа.

Он принял компанию на грани банкротства, разбирался с акционерами, потерявшими веру в успех, боролся с советом директоров, который не справился со своими обязанностями, и общался с сотрудниками, которые боялись увольнения.

И столкнулся с фамилией Хартман в новостях, которую ставили в один ряд с одной из крупнейших корпоративных афер в современной бизнес-истории.

— Все это было одной большой игрой в уверенность, — бормочу я. — С тех пор, как ты взял на себя управление «Титан Медиа».

Он долго смотрит на меня. А затем мягко добавляет:

— Да. Ешь свой суп, Шарлотта.

— У меня болит голова, а не горло.

Я все же тянусь к контейнеру. Суп очень вкусный. Там даже есть небольшой кусочек свежеиспеченного хлеба, завернутый в фольгу.

Интересно, где он нашел еду так поздно ночью.

Он смотрит, как я ем. Я вижу, как он смотрит на меня. Момент тянется, растягивается, как резина. Эйден с шумом выдыхает.

— Я тут подумал. Мне следует извиниться.

— За что?

— За нашу ссору. На днях.

— Из-за машины?

Я смотрю на суп и снова помешиваю его. Он горячий.

— С тех пор я езжу на ней каждый день.

— Я заметил. Тебе нравится?

— Да. И, думаю, мне тоже стоит извиниться. Я стала слишком рьяно защищаться.

Он проводит рукой по затылку.

— Я привык принимать решения, а не... идти на компромиссы или вести переговоры. Мне следовало сначала поговорить с тобой об этом.

После небольшой паузы он добавляет:

— Некоторые из твоих слов, Шарлотта...

Я откладываю ложку.

— Знаю. Я слишком бурно отреагировала. Правила, которые мы установили? Наверное, мне просто показалось, что они... немного размываются.

— Хммм. Понимаю.

— Да?

Выражение его лица серьезное.

— Да. Для тебя важна определенность. Никаких эмоций в наших внеклассных занятиях.

Я слегка улыбаюсь.

— Ага. Хорошая формулировка.

— Спасибо. И эти занятия не должны влиять на наши рабочие отношения. Я помню правила, Хаос. Включая новое, которое ты ввела вчера вечером.

Мне приходится отвести взгляд из-за нахлынувших на меня воспоминаний – я с его рукой между ног в соседней комнате.

— Мне просто кажется, что комплименты... они могут... повлиять на правило номер один. Понимаешь?

Он так долго молчит, что мне приходится снова взглянуть на него. Его руки опираются на кухонный остров, а глаза горят.

— Да. Понимаю. Но я хочу, чтобы ты знала: хоть я и стараюсь сдерживаться, это не значит, что я не считаю тебя красивой, умной и такой чертовски сексуальной, что мне постоянно трудно мыслить здраво рядом с тобой.

Румянец заливает мои щеки.

— Ты снова это делаешь.

— Знаю. И больше не буду. Обещаю.

— Ты тоже горячий. Из-за этого сложно поверить, что ты называешь меня горячей. Ну, ты понимаешь...

Я пожимаю плечами и проглатываю еще одну ложку супа. Я не стесняюсь своей внешности. Мне она даже нравится. Это одна из немногих вещей, в которых я не чувствую себя уязвимой. Но трудно не заметить явную разницу между нами.