Гимн шута 16 (СИ). Страница 8

Повисла тишина. Павел ждал. Терпеливо. Первым не выдержал князь, которого буквально раздирало от какой-то органической неприязни к клановцу.

— Даже не спросишь почему⁈ — рявкнул он.

Спокойный вид молодого человека буквально выводил его из себя.

— Почему? — ровно поинтересовался слушатель.

— Читай! — потребовал хозяин кабинета, резким движением подвигая к парню несколько листов.

Тот достаточно равнодушно взял их и принялся вдумчиво изучать докладную.

— Это не все листы, — заметил он ровно через минуту, пробежавшись взглядом по строкам. — Могу я поинтересоваться личностью автора?

Кем бы тот ни был, но он перечислил все «прегрешения» Волконского: систематические пропуски занятий, нарушение дисциплины, драки, чуть понизившуюся успеваемость. Самое интересное скрывалось в пункте «заключение» и рекомендации. Неизвестный утверждал, что изгнанный собственным кланом ученик, порочащий честь и достоинство Классов, а также создающий прецедент для других, не может учиться в столь элитном заведении.

И кто-то явно позаботился о том, чтобы изъять из документа страницы с подписью автора сего опуса.

— Что скажешь⁈ — с презрением бросил Долгорукий, первым не выдержав паузы.

— Занимательно, — искренне сообщил Волконский.

Документ действительно был составлен грамотно. У него и самого создалось такое впечатление, что подобная личность недостойна ни то, чтобы учиться здесь, но и просто находиться в кругу людей приличных.

— Есть что добавить? — с презрением бросил князь, тоном явно давая понять, что совсем скоро прозвучит фраза «Больше не задерживаю, катись отсюда!».

— М-м-м, — протянул Павел. — Возможно, я бы спросил у представителя императорской семьи, насколько он знаком с юридической разницей между терминами «временно отлучен» и «изгнан». Если бы передо мной сидел кто-то другой. Полагаю, что Великий князь не может не знать об этом.

— Да ты… — выдал Долгорукий и… замолк.

К своим пятидесяти он так и не получил серьезного поста. Даже в рамках Семьи. Номинальная должность шефа Классов, придававшая ему хоть какой-то статус среди родичей и в Обществе, была единственной строкой в его «резюме». Отчего он за оную и дрался. Как умел, да…

Однако и дураком князь не был. И без труда воссоздал в памяти смысл «доклада», в котором автор неоднократно создавал впечатление слова «изгнанник»… но ни разу его не употребил.

И да, разницу князь понимал прекрасно. Одно дело отчислить «отщепенца», изгнанного собственными родичами, и совсем иное — полноправного члена Великого клана. Тут впору задуматься, как именно объяснять уже своей Семье такое пятно на двусторонних отношениях.

— Дай сюда, — потребовал он, едва ли не вырывая протянутые юношей листы.

Вспышка жгучего раздражения ушла. Заработал мозг.

Минут пятнадцать князь рассматривал донесение.

— То же самое и по другим пунктам, — негромко произнес Волконский, заметив, что несдержанный представитель монаршей Семьи оторвал взгляд от строк и уставился куда-то за спину собеседнику. — Есть «сообщения о систематическом нарушении дисциплины», но вот актов о происшествиях или регистрации моих проступков, я не вижу…

— Не мешай думать, — потребовал князь.

Былого запала в его голосе уже не было. Молодому человеку достаточно грамотно удалось «потушить вспышку».

Долгорукий просидел полчаса. Молча. Изредка он бросал взгляд на донесение и возвращался к формулировкам.

— Прекрасная работа, — вынужден был признать Долгорукий сквозь зубы.

Идеальная провокация. Текст был составлен превосходно. Опытными мастерами информационной войны. И рассчитан лишь на одного человека. Его самого. Тонко подобранные, скорее всего, целой командой психологов «крючки», заставили «вспыхнуть» шефа Классов и увидеть в одном конкретном слушателе угрозу его единственному «статусу»…

Павел кивнул. Действительно, отличная работа.

— Могу я узнать имя автора.

Князь покосился на три листа, лежащие на краю стола чисто стороной вверх. Убедившись, что Волконский за его взглядом проследил, он четко и ясно произнес всего одно слово:

— Нет.

Спорить клановец не стал. Все-таки князь перед ним. Какой-никакой.

Еще некоторое время Долгорукий размышлял. Подушечки его пальцев выбивали негромкий ритм по столешнице.

— Приказ о твоем отчислении уже в системе, — хмуро бросил он.

Объяснять было не нужно. Любой носитель Фамилии Долгорукий НЕ МОГ так просто отказаться от своих слов. На то и был расчёт авторов документа.

— Понимаю, — кивнул Павел. — Но формально я лишь кандидат на отчисление.

Князь поморщился. Как от зубной боли. Опять «оторванность от земли» и вспыльчивый нрав сыграли с ним злую шутку. Именно из-за них он так и не получил достойного поста, ограничившись «потешной» должностью.

— Я уже приказал разместить объявление на стендах, — сообщил он.

— И кто его увидел? — вкрадчиво уточнил Волконский. — Оно появилось сегодня. В воскресенье. Занятий нет. Те же, кто остался в гостинице, вряд ли отправятся на прогулку в административный корпус. Так что никакого урона Классам не выйдет, если его просто убрать.

— Допустим, — скривился Долгорукий, припомнив лицо ректора, буквально накануне вечером со всей вежливостью потребовавшего пока ничего не предпринимать.

Скорее всего, именно это и стало последней каплей…

Автор документа всерьез постарался. Текст «цеплял» самые глубокие струны именно его души. И свою роль исполнил прекрасно.

— Допустим, — повторил князь, чуть громче, выбив ритм пальцами по лакированной сосне. — Но твое имя уже в списках на отчисление. Просто так его не удалишь.

Павел кивнул, прекрасно поняв, о чем именно умолчал собеседник. Представление на отчисление ушло с княжеской подписью. И сдавать назад было «не по-пацански».

— И не надо, — ровно предложил он. — Просто переведите в статус «на рассмотрении» дней на тридцать. За это время я дам повод отменить приказ.

Князь задумался. Почему бы и нет, в конце концов. На судьбу конкретного парня ему было плевать. Напротив, он вполне ясно ощущал неприязнь к ставшему свидетелем его слабости и провала молодому человеку. Но вот ссориться с Волконскими не хотелось абсолютно. Да и приказ на «особый режим»… Долгорукий проверил. Пока размышлял. Документ шел за подписью канцелярии. А это значит, что сейчас он ломал какие-то планы старших родичей. ТАКОЙ конфликт был ему совершенно ни к чему.

— Я услышал, — объявил свой вердикт князь. — Быть посему.

Павел встал и коротко склонил голову.

— А с этим… — Долгорукий бросил донесение на стол…

… Да как неудачно! Упавшая «стопка» снесла на пол те самые несколько листочков, разлетевшихся по дорогому наборному паркету.

Павел едва заметно дернул уголками губ.

— Я подниму, — спокойно объявил он приседая.

Естественно, клановец легко разглядел подпись. Да, владельца инициалов «Я. О.» клановец не знал, но фамилия «Демидов» многое объясняла и без того.

— Благодарю за… — Павел на едва заметный миг замешкался, укладывая листы на стол. — Уделенное мне время.

— Павел… Анатольевич, — окликнул князь молодого человека уже у самой двери. — А если бы…

Заканчивать фразу он не стал. Не было смысла.

— Я бы попросил заменить фотографию, — спокойно пожал плечами этот странный Волконский и вышел из кабинета, оставив его хозяина размышлять над случившимся.

Лучше поздно, чем никогда.

«Игрушку» доставили вовремя. В целости и сохранности.

— Прекрасная упаковка, — едва заметно улыбнулся Волконский, наблюдая за процессом выгрузки.

— Не ронять, не кантовать, — с серьезным лицом поддержала сюзерена Катерина, и тут же ровно потребовала. — Свободны.

Три девушки-секретаря, выстроившиеся перед Волконским к тому моменту, синхронно поклонились и поспешили убраться как можно дальше.

— Что это было? — поинтересовался без всяких эмоций молодой человек.

Блондиночка и не подумала смущаться.