Сладострастие. Книга 2 (ЛП). Страница 64

—Celeste была написана в середине 2012 года и изображает красоту, нежность и женский порыв, подчеркивая смертельный шарм, который отличает женщин.

Он смеется над последней фразой.

Я любуюсь работой, проводя рукой по холсту, прослеживая нарисованные линии. Мне нужно отойти, потому что картина огромная... Я не знала, что бывают такие большие холсты. Он использовал только четыре цвета: коричневый, черный, красный и синий. Синий, как мои глаза.

Я отступаю, улыбаясь: - Это я, — говорю себе. Он нарисовал каждую черту моего лица. Это мое лицо, окруженное каскадом черных волос и подчеркнутое красной помадой, которая делает картину чем-то необыкновенным.

- Если бы ты видела, какая ты красивая для всего мира, ты не пролила бы ни одной слезы за того, кто этого не заслуживает, — мысленно цитирую слова отца.

— Здесь есть посвящение, — продолжает парень, показывая мне строки, написанные сбоку от картины.

Она имеет соблазнительную внешность и небесные глаза.

Она обладает уникальной красотой и неотразимым взглядом.

У нее черные волосы, фарфоровая кожа и румяные щеки. Женщина с гипнотическим ореолом, смелая и захватывающая.

Она — мечта всех и погибель одного.

Это персонаж сказки, ставший реальностью, фантазия из плоти и крови, с глазами цвета неба и губами, маскирующими изысканное искушение.

Солдат, ангел, нимфа, красивая, злая, драгоценная... Одним словом: Р. Дж.

Я не знаю, что сказать, легкое жжение охватывает мои глаза, когда я снова вижу себя на этом полотне.

Мне вспоминаются моменты, когда он пытался проявить ко мне сочувствие, как он подошел ко мне в шкафчике и предложил научить меня считать, потому что я была и остаюсь в этом ужасна.

—Это ты? —спрашивает Лулу, стоя рядом со мной.

Парень смотрит на холст и на мое лицо.

—Нет... —отвечаю я, прежде чем Лулу начинает задавать вопросы.

—Вы очень похожи... —утверждает парень, вынимая очки из кармана. —На самом деле...

—Это не я, —прерываю я его, беря Лулу за руку.

—Но...

—Спасибо за помощь, —я прощаюсь, не давая ему закончить.

—Скажи правду, у тебя двойная жизнь, как у Ханны Монтаны, да?

—Конечно, нет. —Мы спускаемся по лестнице.

—Тогда как ты объяснишь, что тебя изобразили в галерее?

—У меня обычное лицо, любой мог его придумать.

—Да, какое совпадение. —Она скрещивает руки. — Не рассказывай, если не хочешь, но я договорился о двух свиданиях, нас ждут снаружи.

—Свидания?

—Да, как слышишь. —Она вытаскивает меня на улицу. — Они странные, но кажутся интересными.

Двое мужчин с бородами и пашминами ждут нас на тротуаре. Вот что бывает, когда даешь волю кому-то вроде Лулу.

Остаток дня я провожу в разговорах о потребительстве, анархии, иллюминатах и правительственных заговорах, попивая холодный чай в одном из баров Сохо и делая мысленную заметку, что больше никогда не буду слушать свою домработницу.

Наступает полночь, и я собираю вещи, которые возьму с собой в Мексику. Не думаю, что вернусь домой в ближайшие две недели, так как буду участвовать в спасательной операции.

Я пью бокал вина на подоконнике, пытаясь отвлечься от бессонницы, которая не дает мне спать с тех пор, как я вернулась из Феникса. В один день ты думаешь, что жизнь улыбается тебе, а на следующий сидишь и смотришь на восход солнца с разбитым сердцем, будучи мишенью высокопоставленного преступника, который, я уже не знаю, преследует меня или нет.

Я вспоминаю картину, улыбаясь с ногами, прижатыми к груди. У нас всегда есть альтернативные возможности, и я никогда не задумывалась, какой была бы моя жизнь с другим мужчиной, не Браттом.

На следующий день я возвращаюсь в штаб. Из-за отсутствия Гауны все солдаты собрались на поле и выполняют ежедневную тренировку. Пахнет потом, и я раздаю приказы по всему залу, опираясь на Алексу, Ирину, Скотта, Лайлу и Анжелу.

— Вы все ленивы! — резко говорю я.

Если мы не улучшим результаты, мы не будем ловкими в операциях и в каждой миссии. Время — наш злейший враг...

— Доброе утро! — приветствуют они, и мой взгляд переходит на Сабрину, которая входит в зал. Курсанты отвечают, и она направляется к посту Анжелы, которая с хронометром в руках контролирует выполнение рутинных обязанностей офицера.

—Это частная тренировка, мисс Льюис, — говорит немка, и я подгоняю солдат, чтобы они продолжали тренироваться. — Нужно уважать правила.

— Так же, как ты уважаешь мой брак? — начинает она.

— Сабрина... — вмешивается Лайла, но та не обращает на нее внимания.

— За все время моего брака, — признается она, — я сталкивалась с француженками, англичанками, латиноамериканками, но никогда с немками! На этот раз мой муж нашел себе новую игрушку!

Она хочет подорвать моральный дух и репутацию лейтенанта Кляйн, поэтому я прошу Скотта отправить новобранцев на пробежку.

— Ты же знаешь, что он тебя бросит, как только ты ему наскучишь?

Анжела не отвечает и пытается отвернуться, но он снова поворачивается к ней.

— Он уже водил тебя в дорогие отели и трахал в переулках?

— Хватит, Сабрина, убирайся, тебе не место в спецназе! — говорю я.

— Это не место для шлюх! — кричит она немке. — Возвращайся в бордель, где тебя воспитали!

Она говорит громко и четко, чтобы слышали все, кто бегает мимо, а немка замолкает, глядя на оставшихся женщин.

— О, прости, я забыла, что это секретная информация! — кричит она. — Я забыла, что никто не знает, что ты выросла в дешевом борделе, пока твоя мать продавала себя тому, кто больше заплатит.

— Ты не имеешь права разглашать это! — отвечает Анжела.

— Так же, как ты не имеешь права валяться с моим мужем! Но чего можно ожидать от дешевой шлюхи?!

Лейтенант толкает ее, пробиваясь вперед, но Сабрина отвечает на атаку, и немка поворачивается, давая ей то, что она хочет: удар левой рукой, который бросает ее на траву с окровавленным ртом.

Она пытается наброситься на нее, но я не позволяю, так как с тренировкой Анжелы это была бы неравная борьба. - Эй, нет! — Я хватаю ее. — Это то, чего она хочет, ее семья принадлежит Совету, и тебя могут уволить.

Она дрожит от ярости, и я цепляюсь за ее руку. Сабрина не глупа и готова на все, чтобы добиться своего.

—Уходи. —Я передаю ее Лайле. —Не порти себе карьеру из-за глупых споров.

Она кивает в знак согласия и предпочитает уйти с моими коллегами, пока блондинка встает на ноги.

—Не позорься, — предупреждаю я. — Она лейтенант, Сабрина, ты хоть представляешь, какую подготовку мы проходим? Какие риски несет один неверно нанесенный удар в порыве ярости?

—Если ты пытаешься помочь мне заработать очки у моего брата, то зря тратишь время. — Она смотрит на меня. — Он не вернется к тебе.

—Слово «спасибо» никогда не лишне, когда тебя спасают от побоев.

—Мне не за что тебя благодарить! Ты такая же, как Анжела, если не хуже, раз дружишь со всеми, кто хочет переспать с моим мужем.

Мне приходит в голову сказать ей правду, но я решаю, что удара моей коллеги было достаточно, и ухожу, оставив ее одну.

—Не пытайся понравиться моей семье, уже слишком поздно. Бессмысленно пытаться исправить пренебрежение, — продолжает она, — оскорбления и плохие манеры, которые ты проявила, когда мы дали тебе шанс стать членом нашего рода.

- Шансы, о которых я никогда не просила и которые мне никогда не были нужны.

Я получаю сообщение от Паркера с просьбой встретиться с ним на взлетной полосе, и впервые я рада, что он хочет меня видеть; на самом деле, я сама хотела с ним встретиться. Я ищу то, что он просил меня принести, и поднимаю воротник пиджака, выходя на улицу. Холодно, моросит дождь, и над взлетной полосой висит туман.

—Капитан, —приветствую я его.

—Ты опоздала.

На что? Он просто прислал короткое сообщение с просьбой принести ему документы.

—Генерал в Мексике, я буду ждать там прибытия военных подразделений.