Сладострастие. Книга 1 (ЛП). Страница 91

Мне это не удается, потому что он хватает меня за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза.

-Что случилось?

Вопрос прозвучал мягко, но мне ясно, что я не могу открыть ему свое сердце. Я целую его, обнимая его лицо, возвращая ему ту ярость, которую он так часто использует со мной.

Я тянусь вниз к резинке его трусов-боксеров и высвобождаю длинный, твердый, горячий член, готовый ворваться в меня. Он играет с моими сиськами, покусывая одну и пощипывая другую, время от времени нежно облизывая меня, и не теряет времени, двигаясь вниз по моим бедрам и возится с моими трусиками, погружая пальцы в мой канал.

Я ловлю всплеск его пальцев, когда он играет внутри меня, вызывая у меня тихие стоны.

-Я снимаю трусики. -Он снимает их, забирается на меня и раздвигает мои ноги, чтобы освободить место для себя.

Поцелуи влажные. Благодаря размеру своего члена он полностью заполняет меня и расширяет так, что может довести меня до оргазма одним лишь вторжением. Он хватает меня за волосы, прежде чем начать двигаться, но его хватка длится недолго: он тянет мой подбородок вниз и заставляет меня сохранять зрительный контакт, пока он открывает рот и входит в меня глубокими, жесткими толчками.

Мои глаза не перестают замечать его, и я даже не знаю, во что именно я влюблена: в его сверхчеловеческую красоту, в его властную ярость или в напряжение, которое он излучает в такие моменты. Я провожу костяшками пальцев по его лицу, убеждая себя, что он действительно существует. Ни в одном из своих лучших прототипов я не видела такого лица, как у него, и это огорчает меня: я знаю, что теперь, когда мои ожидания завышены, мне будет трудно справиться с этой задачей.

Его поцелуи становятся требовательными, его язык настойчиво проникает в мой рот, и он обнимает меня, двигаясь внутри, пряча лицо в моей шее и вдыхая аромат моих духов.

Поцелуи продолжаются, температура повышается, и мы покрываемся легким слоем пота.

Он выходит, встает на колени, хватает меня за бедра, и я раздвигаю ноги, позволяя себе прижаться к его талии. Его вес падает на одну из рук, а свободной рукой он ласкает мои ягодицы, крепко сжимая их, пока он делает выпады, вызывая стоны отчаяния.

Я впиваюсь когтями в простыни, поддаваясь множеству ощущений, которые они вызывают.

Все это - приятная агония. Секс с Кристофером Морганом можно описать тремя словами: «пылкий», «дикий» и «похотливый». Он не ласкает, он обжигает вас, потому что его прикосновения сильны, как прикосновения волка, желающего пометить добычу. Под ним вы не можете думать или рассуждать, я просто поглощен горящим пламенем греха.

Он кладет руки по обе стороны от моей головы, его глаза темные, а челюсть напряжена, когда он вычерчивает круги бедрами, заставляя мой секс расплавиться на белых простынях, так как трение члена, проникающего в меня, высвобождает ощущения, которые танцуют и двигаются в моем эпицентре, создавая основу для оргазма. Мои глаза закрываются, когда я чувствую, что тянусь к нему и....

-Посмотри на меня! -требует он. Дай мне увидеть эту синеву.

Он надвигается сильнее, и мне кажется, что он разорвет меня на две части. Я вцепляюсь зубами в нижнюю губу, когда он хватает меня за шею, ускоряя толчки и выплескивая грязь, которая только сильнее заводит меня.

Непристойные слова превращаются в эротические комплименты, которые провоцируют приближающийся приятный оргазм. Все рассеивается, всплеск захватывает мой разум, и я думаю только о нем, подавляя крик, который издает мое горло, когда я отпускаю его тело, распростертое надо мной, и струи его эякулята в моем канале.

Он в последний раз вскидывает бедра и кусает меня за плечо, прежде чем кончить.

-Красивая, как всегда. -Он целует меня в губы.

Он опускается рядом со мной, притягивая меня к себе так, что я оказываюсь у него на груди, я прижимаюсь, и мы молчим несколько минут, которые кажутся вечностью. Я чувствую себя слишком странно из-за всего этого.

-Почему ты плакала? -спрашивает он неожиданно.

Я делаю глубокий вдох, стараясь выглядеть нормально.

Не знаю, иногда я переживаю из-за глупых вещей.

Он переплетает наши пальцы и целует тыльную сторону моей руки. Его черные волосы блестят в ночном свете, а его серебристые глаза вносят хаос в мои жалкие влюбленные гормоны.

Мое сердце бешено колотится, и снова появляется желание заплакать.

-Опять становишься чувствительной? -Он целует меня в нос.

-Кристофер, я...

Я обещала не говорить этого, но чувствую, что должна; если не скажу, то захлебнусь тем, что застряло у меня в горле.

-Что?

-Мне кажется, я влюбляюсь.....

Он засовывает пальцы мне в рот с четкой командой «Заткнись».

-Не говори того, о чем потом пожалеешь.

Я отталкиваю его руку.

-Послушай меня... -Если бы ты просто дал мне сказать...

-Ты увлекаешься сентиментальностью хорошего траха. -Он отталкивает меня и садится на кровать.

Дело не в этом, - отвечаю я. Я очень четко понимаю, что происходит.

-У нас уговор, запомни это.

Он начинает одеваться, стоя ко мне спиной.

-Как мне объяснить своим чувствам, что я не могу тебя любить?

-Не говори этого! -Он снова прерывает меня.

-Но это правда...

-Рейчел, ты мне нравишься, но мы никто. У тебя есть парень, а я женат.

-Теперь тебя волнуют отношения с Сабриной? Ты так боишься быть любимым...

-Не говори ничего! -Просто оставь все как есть, ты путаешь то, что нам, взрослым, ясно.

Его ответ сжимает мои внутренности, но я все равно не могу молчать, потому что мне нужно знать, что он чувствует.

-Я пойду и сделаю вид, что ты ничего не говорила.

-Разве мы ничего для тебя не значим? -Я знаю, что это самый мазохистский вопрос, который я когда-либо задавала.

Он поворачивается ко мне с холодным взглядом, оставляя меня в еще худшем положении, чем я была.

-Нет, - уверенно отвечает он, - я не меняю параметры, и для меня это то, о чем мы договаривались: сиюминутный секс.

-Но...

-Моментальный секс, Рейчел. -Я думал, ты умная, но теперь вижу, что ты не женщина слова.

Он подхватывает свой мобильный, куртку и выбегает за дверь.

Мое сердце замирает... А чего я еще ожидала, что он скажет мне, что чувствует то же самое?

Я сворачиваюсь в клубок под одеялом и плачу, не в силах описать, какой груз навалился на меня, я достигла дна, и теперь... Теперь я просто не знаю, как заставить это исчезнуть.

Я просыпаюсь в той же позе, в которой заснула: свернувшись в клубок, голая, между белыми простынями.

Голова болит, глаза тяжелые, а сердце замирает, когда я понимаю, сколько сейчас времени - половина девятого, - я должна была уже быть на посту.

Черт побери! Помимо того, что я не была на работе уже три дня, я еще и потакаю себе тем, что опаздываю. Я не завела будильник, даже не удосужилась отключить айфон, который заряжала на кухне.

«Еще больше проблем, еще больше стресса и еще больше ноющих мыслей, которые сделают мой дерьмовый день еще хуже», - думаю я про себя.

Я принимаю душ, злясь на себя: «Какого черта я играю? Я так жалко влюбилась в своего любовника... Я тру мыло о свою кожу, мне нужно, чтобы его запах исчез... Слезы предательски наворачиваются на глаза, когда я вспоминаю сухость его слов.

Нет!» - ругаю я себя вслух. Больше никаких слез и никакой ерунды.

Я выхожу на улицу, заправляю ноги в синие джинсы-скинни и надеваю первую попавшуюся блузку. Натягиваю ботинки, поправляю сумку и готовлю пистолет.

Моя вспыльчивость не помогает мне, я хочу превратиться в страуса и зарыться с головой в нору на неопределенный срок. Я падаю в постель, уже поздно, но я не хочу выходить и смотреть в лицо реальности.

«Я сейчас впаду в панику», - думаю я про себя.

Я делаю глубокий вдох, стараясь вести себя как взрослый человек и перестать сожалеть. Я должна жить дальше, потому что я уже не ребенок, мне двадцать два года. Я не могу позволить мужчине сделать мою жизнь несчастной.