"Фантастика 2025-168". Компиляция. Книги 1-34 (СИ). Страница 181

— Простите, — решил не спорить я.

— Так вот, во время бунта случилось странное. Когда арестантов во дворе стали вздергивать, то одна из служащих внезапно вскрикнула и свалилась без чувств на землю. И можно было подумать, что слишком нежная девица приняла близко к сердцу происходящее. Но дева не обретала сознание больше недели, и лекари не нашли у нее никаких травм.

— Это была Мира Ромская? — уточнил я, хотя и понимал о ком речь

— Именно она, — подтвердила Виноградова. — Народ возмутился публичной казни и репортажи о пострадавшей Мире заняли первые полосы газет. В каждом новостном выпуске упоминали Ромскую и следили за ее состоянием. Показывали ее жениха, который рассказывал о мягком характере своей избранницы, которая верила в справедливость.

— Не думал, что в остроге работают мягкие люди, — выразил я сомнение.

— Пресса пыталась отвлечь внимание подданных от действительно страшных новостей. Быть может, Мира и не была такой.

— И что было на самом деле? Простая инсценировка?

— Сомневаюсь, — пожала плечами Любовь Федоровна. — Девушка очнулась внезапно ночью. По словам сиделки, вела себя странно и сбежала при первой же возможности. Ее нашли где-то в заброшенном доме на окраине города и вернули к лекарям. После с Мирой пытались снять несколько передач. Но девица замкнулась в себе, а потом и вовсе стала проявлять жестокость. В одном из выпусков новостей были кадры, где Ромская напала на журналиста и едва не убила его голыми руками. Начальство не стало ее увольнять. Возможно, не хотели провоцировать народ, который считал, что девушка пострадала от жестокого зрелища.

— Удивительная история, — я покачал головой.

— Спустя время сообщалось, что Мира бросила своего жениха и перевелась в отделение строгого режима. Поговаривали, что характер у нее сменился и девушка стала совсем другой. Но мне подумалось, что она просто попыталась скрыться от навязчивого внимания. А руководство не желало признавать, что она ушла с работы. Быть может, уехала из города…

— Возможно, так и было. Но она могла вернуться, — задумчиво проговорил я, вновь просматривая документ.

— Тебе предстоит встреча с дамой любопытной судьбы. Возьми с собой нюхательную соль. На случай если она свалится без чувств.

— Думаете, что я смогу произвести на нее настолько тяжелое впечатление? — усмехнулся я.

— Не льсти себе, юноша. До тяжелого тебе надо набрать жирку.

— Это намек, чтобы я чаще ел?

— И больше спал, — проворчала Любовь Федоровна. — Ты себя совсем не бережешь. Я за тебя переживаю.

— Спасибо.

— Вот свалишься ты, и мне снова будет скучно, — продолжила Виноградова и поднялась на ноги. — Пойду-ка я проверю, какие продукты купил наш Фома.

— Мой помощник, — из вредности поправил я.

— Наш Фома, — с нажимом повторила женщина и растворилась в воздухе.

Тут же в проем двери заглянул Питерский.

— Звали, вашество? — осведомился он и тут же уточнил, — А чего это Арины Родионовны нету? Уж не заболела ли?

— У нее выходной, — я развел руками. — И нам пора отправиться в жандармерию.

— Опять будете того хлыща воспитывать? — усмехнулся парень.

— На этот раз там задержан мой клиент. Но с хлыщом мне тоже придется увидеться.

— Зря вы с ним миндальничаете, вашество. Натравите на него призрака и пусть с ним мается до конца жизни.

— Неправильно это, — я покачал головой. — И призраку за что такое наказание?

— Тоже правда, — вздохнул парень. — Ну что, едем?

— Пора, — согласился я и взял три картонные папки со стола, сложив их в кожаную.

Дорога до жандармерии заняла немного времени. Помощник успел рассказать, что ему удалось приобрести пару билетов на спектакль.

— И даже не знаю, кого позвать, — смущенно добавил он. — Выступление в воскресенье. И у меня выходной. Верно?

— Все так, — кивнул я.

— Совсем не знаю, кого позвать, — повторил он и бросил на меня грустный взгляд.

— Насколько я знаю, у Иришки в воскресенье рабочий день. Но мы можем договориться, и она возьмет отгул.

— Правда? — посветлел парень, но тут же вздохнул. — А вдруг у нее планы какие…

— Какие у нее могут быть планы, если она в этот день должна работать? — напомнил я.

— Точно, — Фома покраснел и откашлялся. — Я как-то совсем не подумал. Но она же может и не захотеть пойти в театр. Да еще и со мной.

— Если бы ей было неприятно твое общество, то она поспевала по вечерам на метро, — выдал я последний козырь.

— Вы так думаете? — с надеждой уточнил парень.

— Поверь, девушка не стала бы терпеть неприятного ей человека и ехать с ним через город в… — я запнулся, чуть было не сказав, что считаю красный автомобиль тарантайкой. — В тесном салоне машины она выбирает переднее сиденье.

— И что? — с любопытством спросил Фома.

— Если бы она воспринимала тебя водителем, то садилась позади.

— Но… — Питерский поджал губы, размышляя о моих словах, и в его глазах мелькнула робкая надежда.

— Ты правда не замечаешь, что Иришка тебе симпатизирует? — осторожно уточнил я.

— Скажете тоже, вашество, — смутился он.

— Это даже Виноградова заметила. А она женщина и весьма искушенная в делах сердечных.

— И она с вами это обсуждала? — парень вовсе смешался.

— Она беспокоится о тебе. И потому приглядывает за Иришкой. Наша кухарка смогла произвести хорошее впечатление на Любовь Федоровну.

— Она строгая, — пробормотал парень и замолчал на всю оставшуюся дорогу.

Я подумал, что напрасно завел этот разговор. Не стоит лезть в сердечные дела других людей.

У входа жандармерии стояло несколько офицеров и о чем-то негромко переговаривались. При появлении машины семьи они подобрались и стало понятно, что нас узнали и возможно даже ожидали.

— Парковка тут бесплатная, — сказал я водителю, и он рассеянно кивнул. — Скоро буду.

С этим я вышел наружу и закрыл за собой дверь. Одернул полы пиджака и направился к входу в здание.

— Здравы будьте, господин Чехов, — один из жандармов обозначил поклон. — Вы сегодня без продуктовой корзины?

— Добрый день. Что вы имеете в виду? — осведомился я.

— Говорят, что вы поставщик мяса в кабинет следователя, — хмыкнул второй парень.

— Если вы продолжите отзываться дурно о мертвых, то он могут вас заприметить и запомнить, — равнодушно предостерег я побледневшего от моих слов жандарма. — И это дружеское напоминание, господа. Не играйте с тем, чего не сможете контролировать.

— Извините, Павел Филиппович. Это была не самая удачная шутка.

— А что у вас за спиной? — нахмурился я и когда все резко обернулись, продолжил, — Вот это не самая удачная шутка. Ощущаете разницу?

Не дожидаясь ответа, я пошел к выходу и услышал шепот уже знакомого мне призрака в кепке:

— У него в кармане ключ от сейфа. Он забыл его вернуть.

— Уважаемый офицер, — бросил я, когда уже стоял у входной двери, — мои друзья рассказали, что в вашем кармане лежит то, что положено отдать коллеге. Не ровен час, кому-то за это влетит.

Шутник ощупал полу куртки и побледнел до состояния выбеленной стены. Он ухватился за плечо приятеля, который напряженно смотрел в мою сторону.

— Спасибо, — одними губами произнес я для призрака.

— Их страх такой вкусный, — пробормотал тот, улыбнулся и растворился в воздухе.

Внутри было немного людей. Я прошел к дежурному и продемонстрировал удостоверение.

— Мне позвонили и сообщили, что надо оформить освобождение Евсеева.

— Конечно, — мужчина закивал и покосился в сторону, словно ожидал кого-то.

Из коридора вывернул уже знакомый мне парень и завидев меня широко улыбнулся:

— Господин Чехов, какими судьбами?

Следователь словно нарочно не стал называть меня по имени и отчеству.

— Дмитрий Иванов, здравы будьте, — я намеренно отметил, что дополнения к имени у него нет. Пока нет. И было бы справедливо, если бы парень как можно дольше не знал, что стал наследником своего отца.