Сильверсмит (ЛП). Страница 39

Дрожащая, я кинулась вперед и обхватила обеими руками его мощное предплечье, встав на цыпочки, чтобы дотянуться.

— Отпусти его! — крикнула я, потянув за его руку со всей силы. — Немедленно!

— Только зашел и уже дерешься в моей таверне, Смит?

Мы обернулись. В дверях, ведущих в просторный, залитый светом зал, стоял мужчина лет двадцати пяти — двадцати семи, с густыми шоколадными кудрями и круглыми очками на носу.

— Еще даже не ужин, — заметил он, делая несколько шагов вперед и лениво махнув рукой. — Могли бы хотя бы выйти в главный зал, устроить красивое представление.

Его взгляд скользнул на меня, все еще висящую на руке моего защитника, потом — на Гэвина, потом снова на меня. Глаза мужчины округлились, и он тихо выдохнул, будто осознал что-то важное.

Я сглотнула. Он понял, кто я. Сразу.

— Отпусти его, — сказала я уже тише, облегченно видя, как пальцы Гэвина немного ослабевают, а Эзра, наконец, может вдохнуть. — Прошу. Отпусти.

С глубоким, глухим рычанием Гэвин отпустил моего кузена и молча вышел из комнаты.

Эзра осел на пол, держась за горло. Его добрые голубые глаза и мягкая улыбка теперь были искажены болью и горечью. Я опустилась рядом, пульс стучал в висках.

— Ну что ж, — произнес мужчина с кудрями, сложив руки на груди и расплывшись в широкой, совершенно невозмутимой улыбке. — На этой ноте — добро пожаловать в «Черного Барсука».

Каз провел ладонями по лицу и взъерошил волосы, выглядя так, будто готов был заорать. Финн и Джемма тем временем представлялись нашему хозяину, но я не слышала ни их, ни его имени. Я не могла оторваться от красных следов на шее Эзры — следов, оставленных Гэвином. Из-за меня.

— Ари, нет! — Эзра схватил меня за руку, когда я поднялась, охваченная злостью. — Он не в себе! Просто оставь его!

Но я вырвалась и пошла за ним в темную комнату, где стояли бутылки вина и всевозможные спиртные напитки. Вдоль стен выстроились дубовые бочки с пивом и виски из разных уголков Нириды, каждая отмечена грубым почерком. Воздух был пропитан запахами дыма, карамели и фруктов — густой запах, обжигающий ноздри.

Первод выполнен тг-каналом «Клитература».

Гэвин стоял, как статуя, в своем мрачном совершенстве. Горы его плеч напрягались под тканью черной рубашки. Он уперся руками в полку над головой, доски жалобно скрипели под его пальцами. Лоб его покоился на бочке виски, торчавшей из верхнего ряда. Даже в темноте я видела — глаза его закрыты, дыхание сбито.

Огромный, массивный, но в этот момент — уязвимый. От одного вида его у меня перехватило дыхание.

Хотя Эзра тоже был уязвим, когда его держали у стены, в нескольких секундах от удушья. Мы все были уязвимы перед милостью Гэвина.

Я специально пошевелила ногой, чтобы он услышал, что я здесь. Глаза Гэвина медленно открылись. Я уже собиралась отругать его, как вдруг…

— Он заставил тебя пойти с ним? — тень поднялась за его спиной, когда он повернулся в ослепительной, всепоглощающей ярости.

— Что? — выдохнула я. — Нет, конечно нет.

— Это была его идея?

— Неважно, чья это была идея, — я шагнула вперед. — Я сама хотела увидеть храм.

— Тогда попросила бы, чтобы я тебя туда отвел!

— Мы были всего через дорогу, Гэвин! — голос сорвался на его имени. — Ради всех богов, всего лишь через дорогу!

Он поднял руку, ту самую, изрезанную шрамами ладонь. Она дрожала. Он дрожал. Смотреть на это было все равно что видеть, как несокрушимая сталь гнется под землетрясением.

— Я сказал тебе — пять шагов, Ариэлла. Пять!

— Это были просто воры, не Инсидионы. Эзра и я прекрасно справлялись, пока ты не пришел.

— Да? А выглядело это так, будто тебе вот-вот вонзят ржавое лезвие в горло, и я мог бы… — он потянулся к моему лицу, но тут же в бессилии опустил руку. — Я мог бы потерять тебя, Элла.

Страх в его голосе полоснул по сердцу острее любого ножа.

Сначала меня тронуло, но потом я поняла — эта сокрушительная печаль в его глазах была той же, что я уже видела, когда он говорил о смерти своей жены.

Но я — не она. И никогда ею не стану. Он заботился обо мне, но это все лишь всколыхнуло старые страхи, старую боль утраты.

Я знала, что такое страх. Мы все знали.

— Гэвин, — мягко сказала я, положив ладонь на его локоть. — То, что ты потерял ее, не значит, что потеряешь и меня. Я знаю, ты обо мне заботишься, но я не твоя жена. Я — твой друг.

Слова прозвучали глухо, как будто язык сам не хотел их произносить. Пусто. Но правдиво.

Он застыл, будто его ударила молния. Все тело окаменело, и только время удерживало его от распада.

— И ты не имеешь права наказывать других за мои решения только потому, что они тебя пугают.

Когда он снова повернулся, взгляд его стал холодным, словно лед.

Щит равнодушия.

— Понятно, — произнес он.

В его голосе не осталось ничего живого. Эта отстраненность ощущалась физически, словно от меня откололся кусок и упал в ведро со льдом.

Он прошел мимо, тело его излучало холод.

В этот момент я поняла, что предпочитаю его гнев этому холоду.

Тишина повисла в задней комнате таверны, когда Гэвин вышел из кладовой, а я следом за ним.

Среди наших друзей стоял его приятель, облокотившись на лестницу, с хитроватой, расслабленной ухмылкой. В его темно-карих глазах плясали искорки. Он не дрогнул при виде Гэвина, уже одно это вызывало у меня симпатию и к нему, и к его таверне.

— Я Даймонд, — произнес он, изящно поклонившись, будто на сцене, отчего я невольно рассмеялась. — Рад наконец познакомиться, Ваше Высочество, — он кивнул в сторону Гэвина. — Я его…

— Он мой должник.

Даймонд усмехнулся, весело блеснув глазами.

— Ну да, пусть будет так.

— Рада знакомству, Даймонд, — сказала я, заставляя себя улыбнуться и протягивая ему руку. Это было смело, я не помнила, когда в последний раз так легко протягивала руку кому-то первой. — Просто Ари, пожалуйста.

— Как пожелаете, просто Ари, — Даймонд ухмыльнулся чуть кривой улыбкой и взял мою руку обеими своими. — Провести вас в комнаты?

Старая лестница застонала под нашими ногами. Место было древнее — это выдавали вмятины на ступенях, оставленные поколениями людей. Узкий коридор, тускло освещенный масляными лампами, уходил влево, открывая три спальни и ванную с черной чугунной ванной на ножках, унитазом и умывальником — все подключено к деревенскому водопроводу.

В конце коридора, справа, Даймонд открыл дверь в просторную комнату с четырьмя односпальными кроватями и закопченным, но рабочим камином.

— Я могу спать на полу, — сказала я, входя и нарушая молчание. — Вы и так сделали для меня больше, чем следовало.

Рядом со мной Гэвин проворчал:

— Даже не думай…

— Чепуха! — перебил Даймонд.

Я удивленно приподняла брови. Это был первый человек, кроме меня самой, кто осмелился перебить Гэвина Смита.

— Вы что, принимаете меня за неподготовленного хозяина? Эта комната для мужчин, а вам и вашей дерзкой подруге — та, что напротив.

— Слава богам, — пробормотала Джемма, уже хватая свои вещи и исчезая за дверью.

Финн и Даймонд между тем обсуждали путь, что мы проделали, и дальнейшие планы — отправиться в Бриннею, чтобы встретиться с Симеоном, когда закончим дела здесь. Я поняла, что они познакомились лишь сегодня, но оба брата Синклеры умели находить друзей с завидной легкостью.

Пока они говорили, я чувствовала, как Гэвин буквально пригвоздил меня взглядом к месту. Я не хотела смотреть — боялась увидеть тот же ледяной, безразличный взгляд, что недавно прожигал меня насквозь, но не смогла удержаться.

Когда все же посмотрела — лед уже трескался. Вместо холода в его глазах таилось молчаливое сожаление.

— Думал, ты вернешься только завтра, — сказал Финн, бросая сумку на одну из кроватей, покрытых синим с зеленым клетчатым одеялом. Каз занял противоположную. Эзра держался подальше от Гэвина, стараясь не встречаться с ним взглядом.