Серебряный шквал (СИ). Страница 39

Мы осторожно двинулись к выходу из пещеры. Я шёл впереди, постоянно прислушиваясь и принюхиваясь. Дети держались группой позади, стараясь не шуметь.

Но когда мы были почти у выхода, случилось то, чего я опасался.

— Какая трогательная картина, — раздался голос из темноты. — Храбрый наёмник спасает невинных детей.

Я резко развернулся, заслонив собой детей. Из глубины пещеры выходила высокая худая фигура. Человек, но не совсем: удлинённые пропорции тела, когти вместо ногтей, длинные чёрные волосы свешивались на лицо неопрятными прядями и, как упоминали дети, глаза, горящие жёлтым светом в темноте. По всему его телу вились чёрные жгуты пульсирующих вен.

Скверна!

Я не смог сдержать удивления. Такого я ещё не видел! Я думал, что скверна убивает своего носителя во всех случаях, но тут… Заражённый оборотень был явно жив. Его ярость, боль и желание скверны пожирать слились воедино. Бывший ягуар стал настоящим демоном, заставив скверну служить себе. Более того, его глаза не были пустыми, полными ярости, как у диких животных, нет, в них блестел огонь разума, что делало моего противника намного опаснее!

— А ты не такой, как остальные, — продолжил яо-гуй, остановившись в десяти шагах от нас. — От тебя пахнет металлом. И… чем это ещё?..

Он принюхался, и в его жёлтых глазах появился интерес:

— О-о-о, как интересно. Культиватор-оборотень. Редкая разновидность. Скажи мне, храбрец, какого ты рода? Волк? Медведь?

— Это неважно, — ответил я, медленно выпуская когти. — Отпусти детей, и я уйду.

Яо-гуй рассмеялся, раскрывая пасть, усеянную острыми зубами. Звук был только похож на смех, но в нём не было ничего весёлого и ничего человеческого:

— Уйдёшь? После того, как прошёл все мои ловушки, нашёл моё логово и освободил приманку? Нет, друг мой. Ты забыл свою гордость дикого зверя. Ты служишь грязным людишкам, я не могу тебя отпустить. Ты останешься здесь навсегда. Как и все твои предшественники.

Я нахмурился:

— Железные наёмники?

— Что от них осталось, — существо махнуло когтистой рукой в сторону дальних туннелей. — Неплохо сражались, особенно их лидер. Но в конце концов все сломались. Люди такие хрупкие, когда остаются одни с собственными страхами.

Он начал хихикать. Звук был мерзкий, он как будто царапал мои нервы и ввинчивался в голову. Дети за моей спиной судорожно вздохнули. Я почувствовал, как во мне начинает закипать ярость. Не человеческая злость, а звериная ярость хищника, увидевшего угрозу для детёнышей.

— А дети? — стиснув зубы, спросил я. — Зачем они тебе?

— Приманка, — просто ответил яо-гуй. — Люди готовы на всё ради спасения своих детёнышей. Приходят сюда группами, хорошо вооружённые, полные решимости и наглые. Потрясают оружием. Выкрикивают угрозы. Самодовольные выродки! А потом… — он облизнулся ярким красным языком, показав острые отточенные зубы, — потом они кормят мою боль и мой лес!

Он сделал шаг вперёд, и воздух наполнился запахом гнили и ненависти:

— Десятилетия, беспечный культиватор. Десятилетия я собираю дань с тех, кто когда-то убил мою семью. И ещё буду собирать сотянми лет, пока последний из их рода не ляжет костями в этой пещере.

— Эти дети не виноваты в том, что случилось с твоей семьёй, — попытался я достучаться до остатков разума в этом существе.

— Виноваты, — просто ответил яо-гуй. — Они люди. А люди убили всех, кого я любил. Этого достаточно.

И тут я понял, что переговоры бесполезны. Слишком долго это существо питалось болью и местью, чтобы его можно было переубедить словами. Здесь поможет только сила.

— Дети, — тихо сказал я, не отводя глаз от противника, — когда я скажу «бегите» — выходите из пещеры и поднимайтесь по ущелью вверх. Я прорубил дорогу в бамбуке, а на деревьях есть метки, идите по ним, они приведут вас на тропу. И бегите в деревню, не останавливайтесь ни за что.

— А ты? — прошептала Лю Синь.

— Я задержу его, — ответил я, окутывая тело звёдным металлом.

Яо-гуй снова рассмеялся:

— Один против меня? В моём собственном логове, на моей территории? Ты храбр, юный культиватор. Но храбрость без силы — это просто более красивый способ умереть.

— Посмотрим, — процедил я сквозь зубы.

Четвёртая звезда в даньтяне засияла боевым огнём. Где-то в глубине души проснулся хищник, готовый к схватке не на жизнь, а на смерть.

Это была не просто битва за спасение детей. Это было столкновение двух природ: человеческого сострадания и звериной мести, защиты невинных и жажды крови.

И я не собирался проигрывать.

Яо-гуй смотрит на вас, как на еду. Покормите котика!

Глава 16

Битва с яо-гуем. Часть 1

Тьма вокруг нас взорвалась!

Из чёрной глубины пещеры вылетели острые, как иглы, шипы. Я мгновенно оценил их траекторию, и сердце моё сжалось от ужаса. Они летели не в меня. Они целились в детей!

Инстинкты сработали быстрее мысли. Я рванулся вперёд, одновременно оттолкнув детей назад свободной рукой. Шаг Ветра — одна из немногих техник, которые я освоил в совершенстве. Я никогда ещё не использовал его так, но выбора не было. Мои руки были заняты, а вот ноги…

Воздух вокруг меня закружился вихрем, образуя стремительный поток. Я пинком направил его на шипы, и они отклонились, попав в в воздушную воронку, но не все!

Несколько шипов прорвались сквозь защиту. Я выбросил левую руку вперёд, призывая металлическую ци, усиливая тот доспех, что уже окутал мои руки. Серебристая дымка прокатилась по моей ладони, и я почувствовал знакомую тяжесть звёздного металла. На руке возник импровизированный щит: плоская пластина из чистой ци, армированной частицами металла из моих меридианов. Шипы ударили в щит со свистом и отскочили, задрожав от сильного удара.

Но это была только первая волна!

Пол пещеры ожил. Корни и лианы, толще моей руки, взметнулись из трещин в камне. Они извивались, как змеи, целясь в ноги детей. Бамбуковые побеги, острые и крепкие, пропитанные энергией яо-гуя, выстреливали из стен, пытаясь пронзить, схватить и опутать!

Я крутился на месте, разрывая лианы когтями. Металлическая ци пульсировала в моих пальцах и выпущенных когтях, делая их твёрже стали. Каждый взмах оставлял в воздухе серебристый след, каждый удар разрывал растения, источавшие густой сок и воняющин гнилью.

Но их было слишком много! На место одной разорванной лианы тут же вырастали две новые.

— Не двигайтесь! — рявкнул я детям, отбрасывая очередной бамбуковый шип.

Старший мальчик закричал: лиана обвилась вокруг его лодыжки и потащила к стене. Дагэ задёргался, пытаясь освободиться, но куда ему было тягаться с зачарованными растениями!

Я метнулся к нему, чиркнул по лиане когтями, схватил за руку и дёрнул обратно. Одновременно правая рука с когтями разорвала растение. Мальчик упал на меня, всхлипывая от страха.

— Всё хорошо, — проговорил я сквозь стиснутые зубы, поднимая его. — Держись крепче!

Но это было нехорошо. Совершенно нехорошо!

Я не мог атаковать. Всё, что я мог, только защищаться, отбиваться и закрывать собой детей. В этой тьме яо-гуй был невидим и неуловим. Он растворился в тенях. Стал частью пещеры. Я чувствовал его присутствие, мерзкое, холодное и липкое. Его насмешливый взгляд жёг меня между лопаток, но я никак не мог определить его точное местоположение. Он был везде и нигде одновременно.

Моя энергия таяла с каждой секундой. Каждое движение, каждая техника, каждый выброс ци высасывали из меня силы. Меридианы пульсировали болью от того, сколько энергии через них проходило!

А яо-гуй был терпелив. Он не спешил. Зачем? Время работало на него. С каждой минутой я слабел, а он — нет. Это была его территория. Его собственный дом, пропитанный силой скверны. Он был практически всемогущ!