Светлый пепел луны (ЛП). Страница 86

Довольный мужской голос произнес:

— Дочь, ты оказалась права. Как только демон-жемчужница узнала, где её брат, тут же помчалась его спасать.

Тянь Хуань — а это была она — ответила нервным голосом:

— Отец, мы должны быть осторожнее!

— Да, я не всегда был достаточно осмотрительным, как тебе того бы хотелось, но другого выхода не было. Как только эта ракушка, наконец, умрёт, Мин Е вознесётся в небо божественным драконом. Тебе нужна его помощь, чтобы восстановить душу. Мы оба знаем, что тебе не хватает чистоты в твоей водной первооснове, и только божество может это изменить.

Тянь Хуань поёжилась. Ей очень не хотелось. чтобы тайная подробность о недостатке её изначальной чистоты стала известна другим, поэтому она поспешила возразить:

— Не будем об этом!

Но Тянь Хао не мог остановиться. Двойственная природа его дочери не давала ему покоя многие годы. Тянь Хуань с самого рождения принадлежала двум стихиям: воде и огню, которые естественным образом находились в вечном противоречии и мешали ей обрести истинное просветление Дао. Уравновесить их могли только два могущественных артефакта: Огненный Сосуд Янь и реликвия Чистой воды. Тянь Хуань немало потрудилась, чтобы найти последнюю, а потом проникнуть на дно Мохэ, чтобы заполучить ее. Она никак не ожидала, что священное сердце Чистой Воды непостижимым образом выскользнет из её рук и войдёт в тело Мин Е, а вслед за этим река Мохэ взбунтуется и убьёт большую часть своих обитателей. Бессмертная дева искренне сочувствовала речным жителям, но разве она виновата в том, что именно клан жемчужниц обладал жизненно необходимой для нее вещью?

А потом её отец — Тянь Хао угодил в заточение в царстве Фан. Спасти его можно было только заменив одного бессмертного на другого, равного по духовному развитию. И тогда ей в голову пришла идея о принце жемчужного царства.

— Всё же этот речной народец слишком простодушный. Как легко демон-моллюск поверил, что мы отпустим его сестру, если он войдет в мрачное царство Фан вместо меня. — Тянь Хао покачал головой. — Однако его демонической силы духа оказалось недостаточно. Как замечательно, что ты додумалась выманить на помощь еще и Мин Е.

Тянь Хуань холодно предупредила:

— Имей в виду, Мин Е и никто другой никогда не должны об этом узнать.

Она была сердита на отца. Это он во всём виноват! У нее просто не оставалось другого выхода! Она сама никогда не решилась бы на такое…

Тянь Хуань вспомнила тот день на исходе лета, когда она пришла к Мин Е в бамбуковую рощу и готова была умолять на коленях, чтобы он ушёл вместе с ней, но владыка согласился лишь после того, как узнал, что старейшине нужна помощь.

Вот так одна ошибка повлекла за собой множество других, и теперь старец Тянь Хао планировал убийство принцессы-жемчужницы. По его замыслу Тянь Хуань должна была отправиться обратно в Шан Цин, а он, тем временем, затаится и прикончит Сан Цзю. Бессмертной деве не очень нравилась эта затея, но разве могла она возразить своему родителю? Если уж говорить начистоту, дочь старейшины прекрасно понимала, что её духовных сил недостаточно, чтобы вознестись, и долго быть рядом с Мин Е она не сможет. Она никогда никому не желала зла, но эта маленькая дрянь лишила её высокого положения и стала женой самого владыки! А Мин Е, который совсем не разбирался в любви, умудрился в неё влюбиться! Разумеется, это задело её гордость: пока она спала каких-то сто лет, её дерзко ограбили, лишив всех планов и надежд на будущее.

Но теперь, слушая разглагольствования своего отца, бессмертная дева мечтала, чтобы он, наконец, заткнулся. Её сердце ныло от нехорошего предчувствия, но вслух она ничего не сказала, утешая себя тем, что о смерти Сан Цзю все равно никто не узнает. Её народ на грани вымирания, а значит и горевать о ней будет некому.

Видя, что старейшина полон решимости собственноручно убить речную принцессу, она прошептала.

— Оставь её, отец! Она и так не выберется из царства Фан. Умереть здесь — её судьба. — После этих слов отец и дочь развернулись и рука об руку отправились в обитель бессмертных.

Сан Цзю всё ещё стояла на границе проклятого царства. И пусть никто кроме неё не слышал разговора двух заговорщиков, достаточно и того, что она теперь знала все подробности их грязных планов.

Мысль о том, что Сан Ю обманом заставили войти в царство Фан ради спасения подлого старейшины Тянь Хао, заставила её закусить губу до крови. Ярость затопила сердце Сан Цзю. Так за истреблением её народа стоят отец и дочь Тянь! Неужели Мин Е с ними заодно? Глаза жемчужницы загорелись алым демоническим пламенем, а вокруг вихрем закружились призраки прошлого и осколки воспоминаний. Вот она, юная принцесса жемчужного народа с восхищением наблюдает, как герой в белых одеждах сражается с нечистью за её народ. А вот мёртвые воды Мохэ в которых не осталось больше живых обитателей подводного царства. Пустая раковина убитого отца на берегу реки и грустные глаза замученного и пленённого в мрачном царстве брата. И она никого не спасла!

Горькие слёзы хлынули из глаз принцессы. Она брела, не разбираю дороги и только причитала: «Отец, прости, я не должна была любить его! Я никогда не буду любить его! Я была слепа… Это я виновата, я проклята, из-за меня погиб весь наш народ!». Она рыдала как безумная так безутешно, словно хотела выплакаться все, что пережила за целое столетие.

Мин Е, разыскивающий свою беглую жену, настиг её у границ Фан. Слова Сан Цзю о том, что она сожалеет о любви к нему, привели повелителя Шан Цина в ярость. Он размахнулся и занёс кинжал над принцессой жемчужницей, но, взглянув в её заплаканное лицо, ударить не смог, а вонзил оружие в собственное плечо. Мин Е молча стоял, пока, наконец, не почувствовал острую боль, но не в истекающей кровью ране, а в своем сердце.

Глава 45: «Пробуждение»

Ненависть в глазах Сан Цзю удивила и больно задела Мин Е. Пронзённое кинжалом плечо кровоточило, но сердце, просветленное Дао, не позволяло чувствам и ощущениям выйти из-под контроля. Бессмертное тело было столь безупречно, что стоило повелителю Шан Цина провести по ране рукой, как она исчезла.

Глядя в пылающее безумием лицо жены, владыка настойчиво произнес:

— Я не позволю тебе превратилась в демона.

Он протянул руку и коснулся пальцем лба Сан Цзю. Её помутневший от слёз и горя взгляд прояснился. Он надеялся, что, успокоившись, она станет более разумной, но девушка посмотрела на него с ещё большей яростью. Она шлёпнула его по руке и презрительно бросила:

— Не трогай меня!

Бессмертный владыка замер перед ней, ранимый в своей беспомощности, но взял свои эмоции под контроль и заговорил привычным тоном, каким прежде поучал последователей в Шан Цине:

— Даже если твои глаза горят демоническим пламенем, это обратимо. Пока твоё сердце твердо верит в Дао, ты можешь вернутся на праведный путь.

От его слов принцесса-жемчужница рассмеялась, как от самой дурацкой шутки в мире.

— Дао? Сердце верит в Дао?! Ты в самом деле говоришь со мной об этом? — она оттолкнула его, смеясь и плача одновременно. — Моё сердце сто лет верило тебе! Но ты не любил меня и относился как к нечисти. И тогда я отказалась от тебя, и моим Дао стал мой народ, но и его уничтожили также, как убили моего отца. — Сан Цзю горько усмехнулась, — В обители бессмертных меня сто лет называли демоном, и вот я стала им, а ты говоришь мне о Дао?!

Лицо Мин Е стало белее снега, он хотел что-то сказать, но с губ его не слетело ни звука.

Принцесса перестала улыбаться, на ее лбу отчётливо проступил алый узор. Она развернулась и решительно направилась к границе мрачного царства, но Мин Е перехватил её.

— Ты хочешь кого-то спасти?

— Сан Ю, владыка, моего брата. Сто лет ты был моим мужем, но, похоже, о нём никогда не слышал.

Мин Е промолчал. Конечно, он знал, что у неё есть брат.

В те счастливые несколько лет, что он провёл с принцессой-жемчужницей в бамбуковой роще, он многое о ней узнал. Отчего она смеётся и почему плачет. Какой решительной и бесшабашно смелой может быть и как способна растеряться и смутиться из-за пустяка. О том, что любит сладкое и обожает чистые воды волшебного ручья, в которых готова плескаться дни напролет. Нежная, заботливая и очаровательная речная фея-жемчужница. Любимица духов цветов и бабочек волшебного леса.