Под знаком Альбатроса. Страница 9

Между орудиями, принайтованными мощными канатами к палубе, и разбросанными между ними тюфяками, на которых лежали раненые, ловко сновали трое моряков. Косматых, крепких и, по-видимому, неплохо обученных. Кому-то делали перевязку черными от дегтя, заскорузлыми, но неожиданно ловкими руками. Из-под кого-то выгребали дерьмо, после чего бедолагу ловко подмывали, словно ребенка, и меняли… ну да, меняли портки. Пусть не на новые, зато чистые. А грязные спокойно отправлялись за борт, словно и не стоили ничего. Чудеса.

Графиня схватила за плечо одного из таких санитаров.

– Где врач? – фамилию она забыла начисто.

– Господин Паке спать изволят, – ответ прозвучал шепотом. Смешно. Когда народ вокруг криком кричит.

– А где спит-то? – от неожиданности она тоже перешла на шепот.

Моряк взглядом указал на угол. Там кто-то по-детски свернулся калачиком прямо на досках, не удосужившись подстелить хоть что-нибудь. Под головой свернутый то ли свитер, то ли мягкий бушлат. Наверное, кто-то догадался подложить, да еще и накрыть куском тонкой парусины.

Спит? Графиня аккуратно, стараясь не шуметь, подошла поближе. Присмотрелась. Это не было сном. Точнее, сном в обычном понимании. Сейчас, даже если бы рядом выстрелила пушка, Паке и не подумал бы просыпаться. Просто не смог бы. Так спят больные, которых усыпил маг. Или? Нет, этого не может быть, но так спят маги, подошедшие к пределу истощения. Тому самому, сразу за которым – смерть.

Но это невозможно! Маги крайне редко служат на кораблях. А уж на торговых, да в качестве судовых врачей?!

– Сколько было раненых?

Ответ прозвучал также шепотом, но четко и кратко.

– Двадцать три.

– Сколько из них умерло?

– Шестеро.

Она кратко кивнула, и моряк вернулся к своим делам.

Вот так, все-таки шестеро. Маг не допустил бы столько смертей. Значит, Паке – обычный врач, только очень хороший. Интересно, где и когда он научился ремеслу?

Впрочем, с этим можно будет разобраться и позже. Сейчас ясно одно – присутствие благородной дамы здесь абсолютно бессмысленно. Все, что нужно, делается и без ее участия. А ей надо идти наверх и любоваться на островных чинуш, обеспокоенных, несомненно, содержимым своих карманов. Прежде всего. А также пошлинами и сборами, разумеется, но это уже во вторую очередь.

Однако, когда графиня поднялась наверх, островитян на корабле не было. Лишь боцман стоял у фальшборта и прощально махал шляпой, держа ее в правой руке. Левой же делал неприличные жесты на потеху команды. Но так, чтобы покинувшие корабль гости не увидели.

Всем было весело, пока Буагельбер на увидел поднявшуюся на палубу даму.

– А ну разошлись, зелень подкильная! Что встали, как… кх… мгм… боцман, будьте так любезны, займите матросов делом. Готовиться к швартовке!

И тут же, повернувшись к хозяйке корабля:

– Ваше сиятельство, разрешение на швартовку получено, можно готовиться к сходу на берег.

– А где… я не вижу Гиллмора.

Старпом улыбнулся.

– Сквайр осматривает свой груз и насмерть сцепился с суперкарго, пытаясь найти, к чему придраться, чтоб снизить плату за провоз. Обычное дело, как здравица перед выпивкой.

Графиня поджала губы и резким движением поправила и так идеально сидевшую шляпку.

– И много он собирается скинуть?

Буагельбер улыбнулся еще шире, обнажив крепкие желтые зубы.

– У кого? У Трамбле?! Поверьте, пытались многие, но не получилось ни у кого. Если этот островитянин станет первым, клянусь, лично презентую ему бутылку лучшего рома, какой покупаю только для себя.

На что собеседница лишь коротко кивнула, вовсе не горя желанием шутить.

– Раненых, как я понимаю, мы отправим на берег в больницу.

Моряк мгновенно стал серьезным.

– Ни в коем случае. Во-первых, лечение там ничуть не лучше, чем на «Мирном». Во-вторых, матросы, выздоровевшие на корабле, останутся в команде. Поверьте, здесь я не смогу найти им равноценную замену, вы же видели, каковы эти парни в деле. А ждать выздоровления мы не можем, корабль уходит в море уже сегодня.

– Не сомневаюсь, Паке хороший врач, но…

Старпом резко повернул голову.

– А вот и ваш спутник. Не будем обсуждать дела при нем, просто поверьте, что все будет хорошо, – и тут же: – Ваша милость, как прошел осмотр груза?

Гиллмор подошел энергичным шагом, галантно взмахнул шляпой перед графиней:

– Ваше сиятельство, рад вас приветствовать.

Только после этого ответил на вопрос.

– Груз в полном порядке, благодарю. Расчет будет произведен в полном объеме сразу после выгрузки. Позвольте отметить, что ваш суперкарго отлично знает свое дело.

– Как и все на этом корабле, – Буагельбер коротко кивнул. – А сейчас я должен заняться швартовкой – шлюпка с лоцманом подходит к борту.

И направился к уже сброшенному штормтрапу.

Графиня тоже собралась уйти в каюту, но сквайр осторожно придержал ее за локоток.

– Как ваша рана? – голос прозвучал взволновано.

Мадам де Бомон невольно положила руку на еще вчера развороченное тяжелой пулей плечо.

– Неплохо. Хотя, если бы не полностью заряженный амулет и не ловкость Жюли, она стала бы последней. Черт, подумать страшно! Вчера я уже готовилась к смерти, а сейчас бегаю по кораблю, как козочка, только слабость иногда накатывает, да голова кружится, – она схватила Гиллмора за руку, покачнулась. Тот едва успел ее подхватить, обняв за талию.

– Позвольте помочь дойти до каюты.

Графиня несколько раз глубоко вздохнула и уверенно отстранилась.

– Спасибо, но не надо. Дойду, не беспокойтесь. И Буагельбер прав – надо собираться.

– Один вопрос, – сквайр разжал объятия, но по-прежнему поддерживал ее за локоток. – На чем вы собираетесь ехать в Лондон и куда?

– Куда – известно, в дом маркиза Галифакса, казначея имперской канцелярии, а там… он обещал найти в городе угол, в котором могла бы остановиться несчастная изгнанница, – она подчеркнуто грустно вздохнула и опустила взгляд.

Сквайр только хмыкнул. Кажется, у этой бедняжки неплохие покровители.

– Однако до этого дворца еще надо и достойно добраться, причем желательно не на крестьянской телеге. Я предлагаю свой экипаж. Он, конечно, не графская карета, но выходящую из него женщину точно никто не примет за швею или посудомойку. Ну в самом деле, не на портовой же телеге вам ехать!

Экипаж Гиллмора и впрямь до графской кареты не дотягивал, но совсем немного. В нем с комфортом расположились две женщины, а на крыше и сзади на запятках надежно разместился их багаж. Сквайр любезно откланялся, сославшись на дела, оставив транспортное средство в распоряжении дам.

Кучер щелкнул кнутом, выкрикнув нечто невнятно залихватское, и под мерный перестук копыт и скрип рессор экипаж поехал к городу. Пассажирки отодвинули короткие занавески, закрывавшие окна, какое-то время смотрели на столичные улицы, но зрелище быстро надоело. Город, он и есть город. На окраине грязь и хлипкие, на честном слове держащиеся дома со старыми соломенными крышами, вонь сточных канав и гниющих неубранных объедков.

Впрочем, вонь остается и дальше, ближе к центру, тут уж ничего не поделаешь. Спасибо, зима, пусть и не морозная. Но хоть без жары, а то дышать бы пришлось и вовсе через раз, пока не привыкнешь. Особенно после свежего морского воздуха.

Да, вонь неизбывна, зато чем ближе к центру, тем лучше дома. Уже надежные, основательные, крытые черепицей, с застекленными окнами и каминными трубами. Мощенные булыжником дороги, на которых весело звенят подковы и стучат колеса.

Наверное, в самом центре города стоит императорский дворец, который просто обязан поражать окружающих роскошью и изяществом, но до него путешественницы не доехали, экипаж остановился у трехэтажного дома. Мощного, без колонн и барельефов, серо-угрюмого, навевающего мысли о крепости, всегда готовой выдержать осаду.

Если бы не окна. Большие, не перечеркнутые квадратами реек, а забранные сплошными листами стекол, стоивших, очевидно, баснословных денег. Ясно, что такие окна сделаны недавно, и даже у очень богатого хозяина денег хватило на переделку не всех – многие по-прежнему больше походят на бойницы.