Мгновения вечности. Страница 6

Морозная ночь – довольно издевательское название для того, чем на самом деле занимались новоиспеченные выпускники Винтерсбрука. Как вы, должно быть, догадались, холодного в ней было мало: десятки самых обеспеченных восемнадцатилетних студентов отрывались по полной после официального вечера с родителями и учителями. В основном развлечения проходили в общежитии, но некоторые предавались утехам даже у озера в лесу.

Вот в чем было дело… Вот почему ночь называлась «морозная».

– Bonjour, les élèves! [1] – Бове вошел в кабинет практически бесшумно, но тут же хлопнул в ладоши, привлекая внимание. – Ну что, есть выжившие после каникул?

В классе раздался смех и несколько невнятных ответов, а Кейт заметила у учителя новый шелковый шарф. С зализанными темными волосами и исполинским ростом, Люсьен был, пожалуй, самым импозантным преподавателем Винтерсбрука.

Бове поднял руку:

– Тишина. Silence, s’il vous plaît [2] . Смотрю, кто-то уже успел забыть, что мы говорим здесь на французском? Или, может, вы все каникулы провели в Париже и теперь будете поражать меня свободной речью?

Двое студентов слева стыдливо опустили глаза на парту.

– Так и знал, – продолжил Люсьен с улыбкой. – Ладно, начнем мягко, с непринужденного общения. Dialogue sur la façon dont vous avez passé vos vacances [3] .

– Какой диалог? – шепотом переспросила Пэм, наклонившись к уху Кейт.

– Про каникулы.

– Проклятье, – с выдохом выпрямилась Уэльс.

– Нужно будет записать несколько фактов из рассказа соседа, но les garçons travaillent avec les filles [4] .

Кейт тут же затопил ужас. Она не очень уверенно чувствовала себя на французском, а единственный парень, с которым ей было бы комфортно, читал в теплице параграф перед парой по химии.

Дела плохи.

И как только Кейт подумала об этом, дверь кабинета открылась – и она увидела его. Кайроса Блэквуда в черных брюках, белой рубашке и фирменной темно-синей жилетке академии. Он совсем не выглядел как человек, недавно похоронивший отца, скорее как тот, кто лично убил кого-то от скуки.

– Мистер Блэквуд! Какое счастье, что вы порадовали нас своим присутствием!

– Bonjour, professeur. Veuillez m’excuser pour mon retard [5] , – мягко произнес он.

Французский Блэквуда был таким же безупречным, как и его внешний вид. Кейт услышала несколько мечтательных женских вздохов с задних парт, перед тем как Кайрос отправился в объятия к этим звукам.

Люсьен был недоволен, и это еще мягко сказано. Он терпеть не мог, когда студенты опаздывали, а потому Кайросу точно не стоило рассчитывать на поблажки.

– Разделитесь на пары, – приказал он всем, а затем вдруг посмотрел прямо на Кейт: – Мисс Рейнхарт, составьте компанию мистеру Блэквуду.

– Я не… – инстинктивно попыталась защититься Кейт, но Люсьен отвернулся, даже не став вслушиваться в ее заикания.

– Держись, милая. – Пэм положила руку ей на плечо, слезно провожая Рейнхарт в конец кабинета, будто тот был ее новой личной преисподней.

Ей не хотелось проверять, в каком состоянии сейчас находился Блэквуд, но под ропот студентов и скрипы парт Кейт шла именно к нему. В панике она даже забыла тетрадь, но Кайрос заметил это раньше нее. Как только Кейт села к нему за последнюю парту, он вырвал листок из своей тетради и протянул его ей.

Может, он хотел, чтобы она его съела и подавилась?

– Ручка нужна? – спросил он.

Кейт буквально потеряла дар речи, и все, что она смогла, так это отрицательно покачать головой и достать из переднего кармана пиджака свою ручку.

– Какое у нас задание?

В ту секунду ей казалось, что она плавает в открытом океане и держится за жалкий спасательный круг, поэтому от вопроса Кайроса ее качнуло.

Кейт судорожно подняла на него взгляд и сделала короткий вздох:

– Нам надо рассказать, как мы провели каникулы.

У него были такие острые скулы. Раньше она никогда не смотрела на Блэквуда так долго и так близко. Надо сказать, что на таком расстоянии он выглядел чуть более человечно, хотя по-прежнему до сюрреализма идеально.

– Tu peux commencer [6] .

Начинать, точно. Да. Неплохо было бы перестать пялиться.

Какой позор, господи.

– J’étais chez mes parents [7] , – неуверенно приступила к рассказу Кейт.

Все ее каникулы – это, по сути, семейные вечера, попытки насытиться друг другом за короткий период. Так что Кайрос узнал не так уж много интересного. Рейнхарт упомянула, как она с родителями каждое утро выгуливала их лабрадора Чарли, мама готовила ее любимый пирог, а перед сном они с отцом смотрели глупые комедии. В их буднях не было ничего уникального, но Кейт не стала ничего приукрашивать.

– Мило, – оценил ее историю Кайрос, и ей даже показалось, что он сделал это без издевки. – Тебе нужно поработать над произношением, но в целом хорошо.

– Ты давно учишь французский?

Вот и все. Прямо сейчас Блэквуд рассмеется, ткнет ее носом во что-то смрадное, и она почувствует себя полной дурой.

– Французский, немецкий, итальянский и японский, – перечислил он. – Примерно с семи лет.

Боже. Ладно. Это впечатляло ее куда больше его тяжеленного кошелька и статуса принца.

Теперь ей нужно спросить, как прошли его каникулы? У него же умер отец. Как она вообще могла сгладить ситуацию? Пока все люди радостно отмечали Рождество, он поминал своего отца. Или это случилось раньше?

– Я знаю, о чем ты думаешь, – вдруг нарушил поток ее мыслей Кайрос. – Просто удивительно, – усмехнулся он. – Все всегда написано у тебя на лице.

Видимо, на том самом лице, которое только что побледнело до цвета снежных хлопьев за окном.

– Не смущайся. – Блэквуд подвинул к себе вырванный лист, который дал ей ранее. – Искренность – это сила, мышка. – Он начал быстро писать предложения на нем и, когда закончил, объяснил, что имеет в виду: – Лгать можно научиться, а вот начать говорить правду бывает в разы сложнее. Никто не будет ждать подвоха от человека, который не умеет врать. Пользуйся.

Отдав ей лист обратно, Кайрос облокотился о спинку стула и посмотрел вперед, на учителя. Кейт оставалось лишь растерянным взглядом скользить по строчкам, выведенным идеальным каллиграфическим почерком.

Он написал о том, как ездил на охоту, читал книги и смотрел сериалы. Блэквуд даже успел слетать во Францию в поисках стажировки, а потом вернулся в Австрию на горнолыжный курорт. Ни слова о смерти отца и семейном горе.

– Если тебе нужен французский, нужно заниматься внеклассно и сдать языковой экзамен перед выпуском, – вновь заговорил с ней он.

– У меня нет денег на репетитора, – шепотом призналась Кейт, потому что после их странного разговора совсем не доверяла своему голосу.

– Я мог бы тебе помочь.

Кайрос по-прежнему не повернулся к ней, сидя боком, и Рейнхарт так и не заметила улыбку, затаившуюся в уголках его губ.

– Зачем тебе это?

Для работы журналисткой ей необходимы иностранные языки, но такими темпами к концу года Бове максимум научит их считать до тысячи.

– Язык умирает без нормальной практики, к тому же я хочу хоть как-то загладить перед тобой вину за вчерашнее.

Кайрос нашел крайне любопытный способ извиниться перед ней за буллинг [8] , но… Что она теряла? У нее были сданы почти все дисциплины, а значит, имелась уйма свободного времени для того, чтобы улучшить свой французский.

Мог ли Кайрос заманивать ее в ловушку? Легко. Мог ли он издеваться над ней как-то иначе? Вы еще спрашиваете.

Но она ничего не теряла, играя с пламенем, потому что давно сидела в костре.