Хозяйка скандального салона "Огонек" (СИ). Страница 15
Карл не преминул и отпустил парочку язвительных замечаний на этот счет за завтраком. Горничная покраснела, как перезревший помидор, и я невольно забеспокоилась, как бы ее не хватил удар.
- Я бы на твоем месте попридержала язык, Карл, - недовольно фыркнула она, намазывая хлеб маслом. – Не стоит недооценивать милость богов, которые отвели беду. Я всю ночь усердно молилась, чтобы они не прогневались на нас, грешных, за то, что мы вступили на запретные земли, и защитили от всякого зла, которое здесь обитает. И боги услышали меня!
- Ну разумеется! – Карл хмыкнул и зачерпнул кашу. – Именно боги нас защитили! А признать, что нечисть, о которой болтают на ярмарках да в храмах, гордость не позволяет, так? Или это тоже богохульство?
Я тяжело вздохнула и покачала головой. Вилли Гром молча наблюдал за перепалкой и, пряча улыбку в бороде, медленно потягивал чай из дорожной кружки.
- Как долго нам добираться до Малых Горшков? – влезла я в спор, видя, что еще чуть-чуть, и Минди наденет котелок с кашей на голову рыжего острослова.
- Полагаю, что сегодня вечером будем там, - Карл посмотрел на выход из пещеры, из которого серело утреннее небо. – Если, конечно, снова не разразиться гроза. Ну или какой-нибудь заложенный покойник не запутает нам путь.
Последняя фраза была обращена в сторону горничной. Но та и ухом не повела. Вместо этого она протянула тарелку с мясной нарезкой гному. Тот расплылся в счастливой улыбке и схватил сразу всю тарелку. Что-что в удовольствии поесть мелкий перевозчик душ себе не отказывал.
- Говорю вам, если отбросить все суеверия, то мы будет в Миствэйле через три дня, - продолжил Карл. – А так… День до Малых Горшков. А оттуда еще пять дней.
Горничная бросила на него яростный взгляд, готовясь разразиться очередной отповедью, но ее опередил Гром.
- Так-то оно так, - произнес он с набитым ртом. - Но даже если мы отбросим в сторону все суеверия, то путь от этого менее опасным не станет. Например, крутой Змеиный Серпантин или держащийся на честном слове мост через Самселину. Там и пешему путнику небезопасно, а у нас экипаж. К тому же не забывайте, что была гроза. А значит, не стоит исключать риск обвалов. Пусть дорога через деревню кажется более долгой, но она более безопасная.
Возница медленно покачал головой, обдумывая все риски, и согласно кивнул.
Примерно через час мы выдвинулись к деревне. Солнце по-прежнему пряталось за бугристыми тучами, без малейшего намека на просвет. Пусть лучше царит приятная влажная прохлада, чем поднимается испарение, от которого невозможно дышать. Высокая трава была усыпана хрустальными капельками дождя, жирная от грязи и воды дорога расползалась под копытами лошадей, которые тяжело тянули за собой карету. Пока мы выезжали на тракт, с которого пришлось свернуть вчера, я переживала, как бы карета не увязла в грязи.
Однако все обошлось, и к полудню экипаж бодро трясся по дороге к Малым Горшкам. Слева вдоль дороги растянулись мрачные Черные Зубы, справа – бескрайнее поле, тоже мрачное из-за нависающих туч.
В голове вертелось множество вопросов, но попытки разговорить гнома потерпели неудачу. Гром хмуро кивнул на Минди, которая отчаянно делала вид, что читает «Слово», и отвернулся к окошку. Я тяжело вздохнула и решила отложить расспросы до прибытия в деревню.
Наконец, после многих часов тряски перед нами показались первые строения. Простые, деревянные дома с покатыми крышами, окутанные легкой дымкой. Малые Горшки была скромной, приземистой и словно выросшей прямо из земли деревенькой. Она лежала в небольшой ложбине, окруженная пологими зелеными холмами, и казалась такой же естественной частью пейзажа, как раскидистые дубы или извилистая речушка, что лениво несла свои воды по дну долины.
Главная улица, если так можно было назвать эту укатанную колею, была усыпанной мелкой галькой, с лужами, в которых отражалось низкое свинцовое небо. По обеим сторонам улицы стояли крепкие, незатейливые дома, срубленные из тёмного дерева и выбеленные дощатыми ставнями. Крыши, покрытые соломой или дранкой, местами покрылись мхом, что придавало им вид старых шляп. Почти у каждой калитки виднелись небольшие палисадники с неприхотливыми мальвами или ромашками – яркими пятнами на фоне общей серости.
В воздухе повис въедливы запах квашеной капусты, сена и навоза. Где-то вдалеке замычала корова, загорланил петух, перепутавший раннее утро и поздний вечер.
Возле одного дома, что выделялся чуть более крепким забором и свежевыкрашенными ставнями, на скамейке сидела пожилая женщина. Ее тонкие, скрюченные пальцы опирались на клюку, но глаза были устремлены прямо на наш экипаж. Заметив мой взгляд, она сухо кивнула, но даже эта крошечная реакция показалась мне неожиданной.
Миновав небольшую лавку с вывеской «Припасы и утварь», что пахла свежим хлебом и дегтем, мы остановились возле постоялого двора, на табличке которой виднелась истертая от времени надпись: «Зеленый тополь».
Он располагался на окраине деревни, у самой кромки леса, и выглядел вполне солидно: добротный двухэтажный дом из тёмного дерева, с толстыми стенами и крытой галереей на втором этаже. Из открытых окон доносились гомон голосов, смех и позвякивание кружек – верный признак того, что жизнь здесь кипела.
- Ну вот, миледи, приехали, - объявил Карл, лихо осаживая лошадей прямо у крыльца. Он спрыгнул с козел, помог мне выбраться из кареты, ловко подхватил тяжеленный саквояж. - «Зеленый Тополь» - самое лучшее заведение в Горшках, уверяю вас. Хозяин, Клод, - мой старый приятель.
Минди тут же заворчала, вылезая из экипажа:
- Приятель, приятель… Главное, чтобы там не было таких приятелей, готовых перерезать горло из-за серебряной монеты!
- Да не волнуйтесь, Минди, - отмахнулась я. – Полагаю, что хозяин не настолько глуп, чтобы прикончить четверых путников за горсть монет. Тем более тех, кто разъезжает с гербом знатного дома
Мы вошли внутрь. Постоялый двор встретил нас теплым, плотным воздухом, пропахшим жареным мясом, пивом и сырым деревом. В главном зале, достаточно просторном, царило оживление. Длинные, грубо сколоченные столы были заняты посетителями – по большей части, дорожными торговцами, крепкими мужиками в потертых кожаных куртках, и угрюмыми лесорубами. Группка веселых студентов, по-видимому, возвращавшихся из столицы, громко смеялась над чьей-то шуткой. У очага, от которого шло приятное тепло, суетилась дородная хозяйка, вытирая руки о передник.
Едва мы переступили порог, как Карл, расправив плечи, оглядел зал с видом триумфатора. Его взгляд, полный бравады, скользнул по лицам присутствующих и тут же остановился.
- Боги! – из-за стойки к нам вышел здоровенный мужик с окладистой бородой и кожаной жилетке поверх суконной рубахи. – Карл-Мелюзга!
- А вот и сам Клод, - Карл обреченно вздохнул, но тотчас изобразил искреннюю радость на лице и раскинул руки в приветственном жесте. – Рад тебя видеть в добром здравии, старина!
- Тысячу зим тебя не видел! – Клод стиснул возницу так, что я невольно испугалась, как бы он его не сломал. – Уж не ждал, что когда-нибудь встретимся. Чем обязан, старик?
- Нам бы переночевать. Это леди Эвелин ван Дорт...
- Миледи, - хозяин постоялого прижал правую руку к груди и склонился в вежливом поклоне. – Искренне рад приветствовать вас в моем скромном заведении. У нас лучшие комнаты во всей округе!
- Это Минди Крок, - горничная чуть заметно кивнула, и Клод расплылся в счастливой улыбке. Карл повернулся к гному и тяжело вздохнул: - А это господин Вилли Гром.
Гном так посмотрел на Клода, что тот лишь сдержанно кивнул.
- Что ж, - пробасил великан, слегка откашлявшись. – Добро пожаловать в «Зеленый Тополь».
Глава 4
Комнаты на втором этаже «Зеленого Тополя», куда нас проводил сам Клод, оказались примером непритязательности и уюта деревенского постоялого двора. Моя комната была просторной, но без столичного шика. В глаза сразу бросилась практичность: стены обиты не вычурными шелковыми обоями, а добротной полосатой тканью, которая, хоть и выцвела местами, но по-прежнему смотрелась довольно неплохо. Из широкого окна с крепкой дубовой рамой открывался вид на деревенскую улицу. Занавески из плотного льна, перехваченные простой тесьмой, пропускали достаточно света, отчего комната не казалась мрачной.