Любовь, пироги и другие яды (СИ). Страница 3

– Тисс Легранж, вы отправитесь с тиссом Муркоком. Он боевик, и вам будет о чём...

– Нет, – холодно и спокойно отчеканил громила. Я вздрогнула от неожиданности: мне казалось, что эти губы в принципе не могут шевелиться.

– Простите? – опешил наш старик. – Но это обычная практика для студентов-инородцев, если они остаются больше чем на один семестр.

– Для вас обычная. А в договоре о такой поездке нет ни слова.

– Ну, если вы настаиваете, то, конечно, можете остаться в общежитии. Но тут никого не будет. Впрочем, я уверен, император не откажется прислать стражников, и...

Ещё один короткий обмен взглядами, и громила снова заговорил:

– Не стоит беспокойства. Мы согласны. Но спутников выберем себе сами.

– Да ради всех стихий! – с облегчением выдохнул ректор, протерев обширную лысину большим носовым платком. – Выбирайте.

И этот морщинистый колобок, чтоб у него все зомби взбунтовались, подтолкнул вперёд меня. Да так, что я чуть не впечаталась в широкую грудь заущельного мага.

Уголки его губ дрогнули в усмешке, и я сообразила, что это тот самый парень, что подмигивал мне из комнаты. У меня отлегло от сердца. Нормальные они, что это я. А то, что отмороженных изображают, так кто из нас не занимался тем же самым перед профессорами. Особенно когда ответа на вопрос не знаешь.

Ректор с грехом пополам построил нас в кривую шеренгу и радушно взмахнул рукой: выбирайте, мол. Гостей не пришлось просить дважды. Словно по какой-то команде они одновременно шагнули к нам. Движение было слитным и отточенным, словно репетировалось множество раз. Никто ни с кем не столкнулся, не замешкался и, похоже, даже не задумался. Мгновенье спустя каждый заущелец стоял напротив выбранного студента, положив руку ему на плечо. Увы, передо мной остановился самый отмороженный. Он и не посмотрел на меня. Так и сверлил неподвижным змеиным взглядом ректора поверх моего плеча.

– Ну вот и замечательно, – потёр пухлые ладошки старик. – Знакомьтесь и отправляйтесь. Эти древние стены должны хоть иногда отдыхать от нездоровой студенческой суеты!

Быстрым шагом, сильно смахивающим на поспешное бегство, он выкатился за дверь. Напомнив себе, что заущельцы такие же люди, как и мы, я протянула руку:

– Индира Варгас, зельевар.

В ответ меня смерили холодным взглядом:

– Пошли уже, зельева-ар...

И он первым вышел из комнаты. Робость и смущение мгновенно смыло всепоглощающей волной возмущения: «Да что этот дикарь себе позволяет?!»

Ответ на этот риторический вопрос я нашла очень быстро: дикарь позволял себе всё. К тому моменту, как мы оказались на транспортном складе, я уже кипела, как готовый взорваться котёл. Этот заущельный хам попросту игнорировал моё присутствие. Но стоило мне замешкаться хоть на секунду, как в ход шли такие презрительные взгляды, что я невольно вспоминала уроки по самозащите от дядюшки Перкина. Тот предпочитал самые подлые приёмы, а словосочетание «боевая этика» считал ругательством.

Но, увы, заущелец не дал мне ни малейшего повода использовать эти знания на практике. Да я и сама бы, наверное, не рискнула взбесить и без того злого ректора, размазав по двору академии его драгоценного дикаря.

«Ничего... – мысленно злопыхала я. – Вот за воротами ректора не будет. А несчастные случаи никто не отменял!»

Разумеется, я не рассчитывала всерьёз прихлопнуть высокого гостя. Всё-таки война в мои планы вписывалась ещё хуже, чем роль наглядного пособия в подвалах некромантов. Но парочку мелких пакостей вроде слабительного в полуденном пироге продумать успела. Тем более что среди кулинарных экспериментов моей матушки подобный казус легко останется незамеченным. Впрочем, с её экспериментами, может, никакие пакости и не понадобятся.

– Долго ты ещё будешь меня рассматривать? – холодно поинтересовался заущелец, и я, вынырнув из розовых картинок близкой мести, сообразила, что уже несколько минут стою перед складским артефактом без движения.

– Вот ещё, – фыркнула я, кладя ладонь в специальную выемку. – Просто пыталась быть вежливой и пропустить гостя вперёд. Не подумала, что заущельцы ещё не додумались, что не обязательно ходить пешком. Ну, да не страшно. Моя метла легко поднимет двоих.

– Твоя метла? – ледяное спокойствие изменило дикарю, и он удивлённо вскинул брови.

– Ты же не собираешься топать до моего дома на своих двоих? – хмыкнула я, глядя, как моя красавица, сверкая полированным черенком, постепенно материализуется на пьедестале. – Это, между прочим, на южной границе Империи. Не знаю, как у вас, а у нас это значит почти два дня пути, и не пешком, если ты понимаешь, о чём я.

– И ты собираешься проделать этот путь с метлой наперевес? Может, оставишь её здесь?

Настал мой черёд таращиться:

– Шутишь?

– Ничуть, – он пожал плечами и покосился на мою метлу. – Будет неудобно тащить её всю дорогу. Проще сделать новую на месте. Или у вас на южной границе недостаток ивовых прутьев?

– Это у тебя недостаток мозгов в голове! – возмутилась я. – Как мы доберёмся домой, если я оставлю метлу здесь? Ты-то, похоже, умеешь только пешком ходить. Что-то я не наблюдаю ни метлы, ни ковра-летуна, ни даже паршивых сапог-скороскоков. Или вы... О великие стихии... Только не говори, что вы до сих пор ездите на животных!

– На каких животных? – заметно обозлился он.

– Ну, лошади там, ящеры какие-то. Откуда мне знать, кого приручают за ущельем. Орки вон на волках рассекают. Правда, только на исторических реконструкциях. Так-то они давно уже...

– Реконструкциях?! – заущелец шагнул вперёд, сжимая увесистые кулаки. – У тебя задание вызвать международный скандал своей смертью?! Так ты уже на волосок от его блестящего выполнения.

Я вдруг разом сообразила, что заущелец хоть и не похож на гориллу, но всё равно на голову выше меня и гораздо крупнее. Да и магическими способностями не обделён, если верить нашему ректору. А в этой секции склада никого кроме нас, и нарушать наше уединение явно никто не спешит.

– Спокойнее, – я вскинула руки и попятилась, создавая себе простор для манёвра. Кто его знает, этого дикаря, а вдруг и правда попытается свернуть мне шею. – Зачем нам скандал. Я просто не понимаю, как ты собираешься добираться. На метле лететь не хочешь, ковра-летуна у тебя, похоже, нет...

– На метле... – презрительно фыркнул он, совладав со своей вспышкой. – А кроме палки с прутьями и побитой молью тряпки тебе ничего в голову не приходит? Дикари...

Последнее заущелец добавил очень тихо, почти про себя, но я всё равно услышала и разозлилась:

– Ну, если ваша светлость предпочитает продвигаться пешком, то кто я такая, чтобы ему перечить. Как вам будет угодно. Пошли. Как раз к началу занятий туда-обратно сходим. Может, даже на ворота посмотреть успеем.

К моему удивлению, сарказм пропал втуне. Заущелец будто и не заметил обращения не по рангу. Или попросту успел взять себя в руки и на издёвку не ответил.

– Бери свою метёлку и пошли, – почти приказал он. – Домчим с ветерком. Главное, дорогу показывай.

Я отвесила себе мысленный подзатыльник: «Нашла, из-за чего взбеситься. Они же только приехали. Могли и не успеть сдать свои летунцы на склад. Или вообще не собирались этого делать. Правила не для высоких гостей писаны, а для простых смертных вроде меня».

Но ни ковра, ни сапог, ни даже завалящих крыльев в кладовой, куда меня привёл заущелец, не было. Зато стояла половинка самобеглой телеги, увенчанная двойным кожаным седлом вроде тех, которые орки цепляли на своих волков.

– Садись, – мотнул подбородком парень, взгромоздившись на этого уродца.

ГЛАВА 3. Смешались в кучу глефы, боло и улетели в небеса

– А может, всё-таки на метле? – промямлила я.

Устраиваться на странном механизме не хотелось. Мне уже довелось как-то прокатиться с орком верхом на волке, и ощущения мне совершено не понравились. Но у зверя хотя бы были четыре лапы и какие-никакие мозги. А эта конструкция даже устойчивой быть не могла по определению, не то что удобной.