Свечи Апокалипсиса. Страница 18

– Нет, на чеке написано, что мы не возвращаем деньги, но с радостью обменяем свечу на ту, которая вам покажется наименее неприятной.

Женщина (с укором):

– Если бы вы мне это сразу сказали, я бы тут ничего не покупала.

Ну кто ж знал.

Девочка в восторге смотрит на скульптурку «Благодать господня» в виде восковой ладошки.

– Какая милая ладошка! Какие у вас есть цвета?

Я (радостно):

– Вот есть бирюзовая, вот мраморная, вот слоновой кости, а вот еще розовая, также есть черная, но ее нет на полочке.

Девочка (заинтересованно):

– Я хочу посмотреть на черную!

Я:

– Ой, это будет сложно. Они очень цельно упакованы, и распаковать такую ладошку – сложнейшее искусство. Я всегда страшно боюсь, что я распакую, а обратно упаковать не смогу. Вы прямо хотите ее купить? Может, лучше мрамор? Это очень хороший цвет.

Девочка (уверенно):

– Да, я хочу именно черную.

Я (приношу коробку с черной свечой-ладошкой).

Девочка:

– Распакуйте ее, я хочу посмотреть, что я покупаю.

Я:

– Я попробую. Я очень боюсь что-то сделать не так.

Девочка:

– Я хочу посмотреть на нее.

Очень аккуратно распаковываю коробочку, разворачивая и разматывая тонкие слои марли, папиросной бумаги и ватных саванов, которыми трепетно укутана ладошка. Наконец-то достаю ее салфеточкой.

Девочка (тянется, хватает рукой):

– Дайте я посмотрю.

Я (умоляюще):

– Вы ее точно купите? Если вы не уверены, давайте вы просто посмотрите и не будете трогать.

Девочка (упрямо):

– Да, я хочу черную.

(Изучает ладошку, вертит в руках.)

– Ясно, спасибо. Я, пожалуй, возьму ладошку цвета мрамор.

Впору открывать новый хештег #забылинакрыльце.

На этот раз на крыльце забыли старательно исчерканные гайдлайны для работников Zara. На них написано, что, если кто их скопирует, тот сразу в тюрьму попадет. Борюсь с желанием выложить фото.

Скопировала бизнес-модель «Зары» для знакомых, имеющих отношение к лакшери-брендам, отнесла текст обратно на крылечко и оставила там. Через 10 минут мне его принес лендлорд, похожий на маньяка-убийцу белый человек с красивым лицом и итальянской фамилией. Именно ему принадлежит здание номер 248 по улице Елизаветинской.

– Это вы тут оставили?

– Нет, это не я.

(Мнется, вкрадчиво):

– Может быть, все-таки вы…

– Нет, это кто-то забыл тут.

(Совсем смущенно):

– Не может быть… Вдруг вы…

Я:

– Вы что, снова наблюдали за мной через видеокамеру, которая на вашем подъезде висит?!

Молчит.

– Хорошо. Если вы наблюдали за мной через видеокамеру и вам стыдно прямо сказать, то да, я их принесла и сюда положила. Но отмотайте свою запись назад! Увидите, что за пять минут до этого я их оттуда же и забрала, чтобы сфотографировать на память – видите, тут написано, что копирование запрещено под страхом смерти. Поэтому я их тут же унесла в бутик и скопировала. А потом решила их вернуть на место, потому что выглядит так, что это важные бумаги. Вдруг забывший это человек, например, хватится и вернется. Поэтому пусть полежит тут до вечера.

Владелец дома (с усилием):

– А потом?

Я (уверенно):

– Потом я их могу выбросить. Но в общую мусорку. Если я их выброшу в нашу мусорку, Селин решит, что я тайком работаю в «Заре».

В бутик заходят два нарядных хасида.

Торжественно:

– Здравствуйте! Вы еврейка?

Я (услужливо, с некоторой печалью в голосе):

– На ноль целых четыре десятых процента.

Хасиды:

– Что?

Я:

– Еврейка на ноль целых четыре десятых процента. Увы. Я ожидала большего.

Хасиды:

– Это как?

Я:

– Ну, 23andme. Сама не знаю как. Родители тоже не дают никакой информации. Я была уверена, что во мне намного больше еврейской крови. Это не считается вообще, да?

Хасиды:

– Извините.

Уходят.

Я так и знала, что этого недостаточно.

#какиеизнихдлиннее

Селин попросила заменить ее на часик, и это золотой часик.

Заходит белый мужчина в белой рубашке:

– Я пришел купить длинные свечи. У вас есть две разновидности, и мне нужны те, что длиннее.

Я (радостно):

– Вот они все тут. В этих двух отсеках слева – вот этих, видите? – лежат все наши длинные свечи. Все, что осталось. Но их тут довольно много. Остальные в остальных отсеках – короткие.

Мужчина (смотрит на длинные свечи, переводит взгляд на короткие, вынимает одну):

– Это короткая? Или это длинная?

Я (уже не так радостно):

– Это короткая. Длинные в двух отсеках слева.

Мужчина (смотрит):

– Это все длинные, что есть? Или есть еще длинные? Вот эти (вынимает одну из свечей справа) у вас длинные?

Я (упавшим голосом):

– Это короткая. Эти короткие. Длинные лежат только в этих двух отсеках слева исключительно, и все. Все, что справа, – они короткие.

Мужчина (утвердительно):

– Ясно. А такие же, как у меня в руке, только длинные, у вас есть?

Я:

– Нет, длинные только в этих двух отсеках слева, там весь выбор.

Мужчина:

– А среди них есть цвет, который я держу в руке?

Я:

– Нет, среди них только те цвета, которые вы видите.

Мужчина:

– Мне нужен только такой бледный цвет. Остальные не нужны.

Я:

– У нас такого цвета есть свечи повыше, конусовидные! Свечи системы Факел! Смотрите, они вроде бы ничего такие!

Мужчина:

– Нет, мне такие не нужны. Они слишком маленькие. Мне нужны были большие.

Отходит к духам и очень яростно нюхает духи, резко срывая колпачки.

Я:

– Не такие уж они и маленькие, эти конусовидные свечи. Вполне ничего. И цвет есть нужный. Нормальные свечи, все с ними в порядке.

Мужчина (агрессивно нюхая духи):

– Да, давайте.

Пауза. Мужчина все еще нюхает духи. Так проходит минут пять.

Я:

– Извините, пожалуйста. Вы покупаете шесть свечек-конусов?

Мужчина:

– Нет, мне они не нужны.

Я:

– Вы просто сказали: да, давайте. Давайте – что?

Мужчина:

– Я сказал: «ДА, ДАВАЙТЕ» в смысле «НЕТ, Я НЕ БЕРУ ЭТИ СВЕЧИ, ОНИ МНЕ НЕ НУЖНЫ».

Ок.

(Записываю в свой мысленный словарик «yes, let’s do that» равно «no, I’m not taking any of these».)

Зашли вчера в бар со свечными коллегами (нас мало, и мы редко видимся – в бутике обычно находится только один человек, – поэтому для общения нужно иногда ходить в бар).

У меня через месяц выйдет книга «Земля случайных чисел», меня распирает от восторга, показываю нашему пиар-специалисту Матильде обложку.

Матильда, как здесь положено, спрашивает, сама ли я это все написала, я в ответ отвечаю, что да, все сама, и уточняю:

– Это короткие рассказы. Science Fiction с нотками сюрреализма!

– А между тем, – отмечает Матильда, – не прекрасно ли было бы написать книгу, состоящую исключительно из твоих диалогов с этими безумными покупателями! Как думаешь?

Я думаю, что я подавилась своим коктейлем. Но нет, нет, нет, конечно же, это просто синхронистичность.

Женщина средних лет, которая пришла в магазин с двумя сыновьями позднего подросткового студенческого возраста, слишком унюхалась свечами и просит баночку с зернышками кофе. Приношу баночку и забываю ее унести, она осталась стоять на прилавке.