Тверской баскак. Том Шестой (СИ). Страница 3

С одной стороны, это хорошо! Недосуг им серьезно совать свой нос в дела далекого Русского улуса, а с другой, война всегда вредит торговле. Караваны с Китая уже не приходят в Золотой Сарай как раньше, да и сама столица Батыя, надо сказать, захирела. Берке, едва усевшись на троне, первым делом перенес главный город. Теперь он почти на сотню верст севернее и стоит на левом берегу реки Ахтуба. Называется стольный ордынский град ныне Сарай-Берке, хотя и там беспокойный властитель не задержался. Года не прошло как ван улуса Джучи перенес свою резиденцию из Сарай-Берке в город Булгар, что стоит на восточном берегу Волги, чуть южнее впадения реки Камы. Там теперь центр торговли, центр пересечения торговых путей. С севера идут товары с Твери и Руси, с востока торгует Пермь и Великая степь, а с юга приходят караваны из Мавераннахра и Ирана.

Хотя в последний год торговля встала и здесь. И причиной опять война, хоть и другая. Двоюродные братья и хозяева западной части Великой монгольской империи не смогли мирно поделить Азербайджан и Закавказье. Так что уже второй год идет война между ваном Золотой Орды Берке и ильханом Ирана Хулагу. С переменным успехом сражаются монгольские батыры на Кавказе и здесь тоже крови своей не жалеют. Ныне Дербент и Шемаха под Берке, а Баку и южный Ширван остались за Хулагу.

Для меня и всей восточной торговли самое печальное в этом то, что в начале сего года в порыве бессильной ярости Хулагу приказал перебить на своей земле всех купцов из Орды. Естественно, Берке в долгу не остался и ответил казнью всех торговцев из Ирана. На этом торговля по всему Востоку замерла в ожидании перемен к лучшему. Вот и я сейчас на перепутье, отправлять ли в этом году корабли в Дербент и Ширван, или как в прошлом ограничиться Булгаром и Сарай-Берке. Уж слишком высоки риски попасть под раздачу! Там на подконтрольных ильхана Хулагу землях особо разбираться не станут, с Руси купцы или с Орды. Для чиновников ильхана достаточно того, что Русский улус де-юре входит в улус Джучи, а стало быть, все мы здесь подданные вана Берке, а значит, подлежим суровому наказанию.

Я ломаю голову над этой проблемой уже не один месяц и все еще не могу прийти к однозначному решению. В прошлом году, заранее зная о торговом терроризме обоих правителей, я запретил своим кораблям походы в Баку и порты Кавказа. В этом также благоразумнее было бы не лезть головой в пасть льву, но, с другой стороны, торговля стоит уже год. И тот, кто первый ее откроет, тот и получит весь навар.

Ко всему мои Ганзейские партнеры прямо умоляют меня о товарах с юга. Пряности Индии, шелк из Китая, хлопковые ткани и иранские ковры! Все это шло из Баку, Дербента и Маверанахра и приносило нашему торговому союзу немалую долю дохода. Теперь этого нет, и они ноют как капризные дети, каждый раз напоминая мне о моих обещаниях. Конечно, ведь рисковать не им! Их корабли, что придут к осени в Ревель, будут ждать там зимы и тверских караванов, что доставят по санному пути заморский товар.

Да, я обещал им золотые горы, но ведь даже без восточной экзотики им жаловаться грех. Свекольный сахар, подсолнечное масло, льняные ткани, не говоря уж о традиционно русских товарах: меха, зерно, пенька и прочее… Все это идет с Руси сплошным потоком и, думаю, уже озолотило тех ганзейских купцов Любека, что заключили когда-то со мной торговый договор.

В общем, товара хватает и без азиатских диковинок! С караваном на юг можно было бы и подождать, но кроме барыша у меня на уме есть и еще кое-что. Мои знания из прошлой жизни подсказывают, что сейчас на востоке наступают такие времена, кои могут развернуть взаимоотношения Орды и Руси на сто восемьдесят градусов. Если сработать тонко и умно, то можно без большой войны подчинить себе не только весь Волжско-Каспийский торговый путь, но и вообще всю Золотую Орду. Тут очень важна своевременность действий, опасно как опоздать, так и начать преждевременно.

Об этом как раз и напомнил мне голос Калиды.

— Посол хана Берке Абатай-нойон вчера миновал острог Клин и через пару дней уже обещает быть на Твери.

Я озабоченно морщу лоб. По поступающим из Орды сведениям, этот Абатай не просто посол хана Берке. Он едет аж из Каракорума с поручением уже почившего ныне Великого хана Мунке, провести полную и достоверную перепись населения Русского улуса.

Поскольку, пока Абатай ехал, хан Мунке уже умер, а новая власть в Каракоруме еще не устоялась, то утвердить наказ почившего хана пришлось Берке. Тот, говорят, возражать не стал и не только почтил Абатая своим доверием, но еще и довесил полномочий. Он назначил ханского беклярбека своим послом и поручил ему в дополнение к переписи провести еще и тщательное расследование старого дела об исчезновении Боракчин-хатун с сыном.

По понятным причинам, эти новости меня сильно встревожили. Я ведь не доплачиваю в казну монгольской империи до двух третей налогов и очередная перепись населения мне совсем не к чему! Да и возобновление дела о похищении Боракчин-хатун тоже весьма некстати.

Только-только шум от того скандала поутих, и вот опять! Тогда, сразу после инцидента, основное подозрение пало на людей Хулагу, но и меня не миновало придирчивое внимание следователей Берке. К счастью, никаких доказательств моего участия в деле не обнаружилось, и тем не менее вот уже третий год Берке настойчиво желает моего приезда в Орду для дознания и допроса. До сего дня мне удавалось находить убедительные отговорки, но я знаю, что ехать все равно придется. Хотя бы потому что в январе будущего года грядут выборы, и, если я сохраню свой пост, то надо будет получить на него ярлык, то бишь, подтвердить полномочия у хана Золотой Орды.

Повернувшись к Калиде, смотрю ему прямо в глаза.

— Встретить посла со всеми почестями, разместить на Ордынском подворье и пусть ждет. Вино, еда, женщины, ни в чем ему не отказывай, но торопиться с аудиенцией не будем. Пусть наш «друг» потомится в ожидании и поймет, что здесь, в Твери, далеко не все во власти монгольских ханов.

Ордынский двор — это специальный район на юго-восточной окраине Твери, примыкающий к наружной стене Нового города. Там есть терем для высоких гостей, место для юрт его свиты и конюшни для их многочисленных лошадей. Главное в том, что оно огорожено со всех сторон, и контакт наших «милейших степных хозяев» с коренным населением ограничен до минимума. Выход ордынцев со двора разрешен только в сопровождении сильной тверской охраны, способной мгновенно погасить любую агрессию как со стороны ордынцев, так и со стороны тверичей.

Этому новшеству всего три года и за него, скорее всего, тоже придется отвечать в случае поездки в Орду, поскольку оно крайне раздражает наших степных гостей. Я это понимаю, но и отлично помню, что в той изучаемой мною истории тверской бунт и убийство баскака стоили Михаилу Тверскому головы. Поэтому считаю, пусть уж лучше монгольские послы злятся живыми, чем мне придется отвечать за них мертвых. За те три года, что прошли после возвращения из Западного похода, в Твери их побывало немало, и кляуз на меня, думаю, они настрочили тоже изрядно.

Почему, до сих пор, за них с меня не спросили⁈ Да все по той же причине! Хану Золотой Орды в последние четыре годы не до того. У Берке и без Русского улуса полно головной боли, поэтому мне пока и удается избегать серьезных проблем. К тому же я нужен Берке! Ведь что для Орды сейчас важнее всего⁈ Правильно, деньги! А я, то бишь Союз городов Русских, являюсь основным их поставщиком. Ордынский выход с Русского улуса в казну Берке приходит⁈ Приходит! Налоги с русского товара, что продается на рынках Орды, поступают⁈ Поступают! Пошлина за транзит по Волге тверских судов идет⁈ Идет! Что еще надо⁈ Ведь, ежели все перечисленное суммировать, то сумма составит львиную долю всего дохода улуса Джучи.

Берке это понимает и потому терпит мои выходки, пока я не выхожу за рамки разумного. Ведь владения его, действительно, сильно усохли в сравнении со временами Батыя. В Хорезме внук Чагатая Алгу-хан объявил себя независимым от Золотого сарая, а на то, чтобы проучить неразумного, у Берке нет ни времени, ни сил. У него другая война. Он втянулся в разборки с ильханом Хулагу за Ширван, которым не видно конца.