Вершители легенд. Страница 23

– Ты? – прохрипел. – Почему один? Где телохранители и прочие? И, какого чёрта ты тут наигрывал песенки, а не сразу своего господина из колодца вытаскивал?

Немой только головой качнул, и тронув ладонью свой музыкальный инструмент, рукою повёл, показывая на стражу вражескую, спящую немного поодаль, да палец к губам приложил, мол, тише будь, не буди усыплённых музыкой охранников. Только князя уже «понесло», заговорил он громко, гневаясь и не обращая на этот жест предостерегающий должного внимания:

– Да как ты смеешь, раб паршивый, своему повелителю, указывать! Ну-ка, помоги мне встать и поддерживай! Аль не видишь, разиня ты эдакий, что пока ты прохлаждался и развлекал тут недругов своей никчёмной музыкой, почти до смерти задушили верёвки твоего хозяина! – И уже совсем громогласно закричал (ни с того ни с сего показалось ему, что в темноте деревьев прячется целый отряд его дружинников). – Эй, вы! Поторапливайтесь! Расправьтесь побыстрее с этой сонной падалью!

Однако никаких солдат из рати князевой там и в помине не было, зато пробудились усыплённые было сладкой музыкой стражники. Повскакивали с травы, увидали неладное, обнажили клинки и к князю со слугою бросились. Тут парень, свистнув в два пальца пронзительно, князя, очень ещё нетвёрдо стоявшего, опять к колодцу прислонил, и навстречу врагам бесстрашно выступил, а из темноты вдруг вынырнуло что-то белое и стремительное. Оказалось, чудо-конь княжеский, послушный эльфа посвисту, явился спасать хозяина. Вихрем долетел до колодца и встал как вкопанный, осталось только в седло взобраться, да не смог князь сам сделать и этого – жеребец-то ростом высок был, а руки и ноги ещё не отошли, слабы и почти не действуют. Уцепился владыка за седло, силится, да только зубами скрипит от немочи. А безоружный слуга тем временем, умудрившийся побить и раскидать вооружённых нападающих, обернулся и подбежал к князю, чуть не плачущему от бессилия. Схватил за талию и взметнул в седло, уздечку поймал и в руки подал государевы.

Сверху узрев со всей отчетливостью, что со всех сторон приближается несметное количество воинов вражеских с обнажённым оружием, резко понукнул пятками коня князь в охватившей разум панике, даже носки в стремена не вставивши, да одновременно сильно дернул за поводья (как при торможении). Взвился жеребец на дыбы от такого противоречия, и князь неуклюжий с него наземь грохнулся.

В это время бессловесный встретился с подоспевшей «второй волной» воинов. А как наскоро расправился голыми руками с нападающими, опять вернулся, и, подняв с земли охающего и невнятно ругающегося повелителя (конь стоял рядом, виновато опустив голову и фыркая), опять подсадил в седло, и теперь уже сам вскочил коню на спину, князя обеими руками придерживая.

Жеребец заржал радостно, вскинув голову, и с места взял так быстро, что ветер в ушах засвистел, а по дороге раскидал копытами свору солдат неприятеля. И не успел оглянуться князь, как скрылся стан вражеский за темной рощею. Погони и вовсе не было (а даже если и была, то угнаться не смогла и не появилась в поле видимости). Так что благополучно вернулся в своё расположение войсковое князь ещё до свету.

Как увидели его, въезжающего в ворота, военачальники, во дворе того же дома богатого друг друга до сих пор тузящие, так сначала замерли в нерешительности и удивлении, а потом чуть ли не под копыта бросились, и каждый клятвенно уверял в своей личной преданности, и тут же поносил окружающих, пытаясь в этой кутерьме поцеловать ногу повелителя. Тем временем слуга немой спрыгнул с лошади, и взял жеребца разгорячённого под уздцы, успокаивая.

Сходил князь с коня не торопясь, надменно подняв голову и уперев руки в бока. Грязь, потрёпанность и синяки от верёвок, ему, казалось, только спеси и горделивости прибавили. И счастливы были те из приближённых, кому он молчаливо, одним взглядом снисходительным, дозволил себя поддерживать, и даже те, на чьи голову, спину или руки просто наступал, из седла спускаясь, благодарили его горячо за доверие.

Уже входя в дом, князь вдруг как будто вспомнил о чём-то, внезапно растревожившим его воображение, и оглянувшись (как-то даже опасливо), грозно вопросил:

– А где слуга, что сидел позади на моей лошади?

Все окружающие сразу завертели головами, озираясь, но эльфа в пределах видимости не было (пока все остальные толклись вокруг князя, выражая всеми способами свою крайнюю радость от его возвращения и покорствование, как единственному властителю, тот увел коня княжеского расседлывать да обихаживать, ведь это было его обязанностью).

– Найти сейчас же и немедленно схватить, связать и в холодную! Коли упустите и сбежит подлец, всем не поздоровится! – Князь обвел взглядом приближённых, ловивших с подобострастным вожделением каждое его слово, и нахмурился. – Отдохну немного и буду суд чинить над этим отродьем дьявольским…

…Берег реки был здесь очень высок, и спуститься близко к воде не было никакой возможности. Князь сошёл с коня, лично приблизился к парню бессловесному, к казни совсем уж приготовленному (тот стоял крепко связанный, и даже камень ему на шею повесили) и сказал наставительно:

– Вот видишь, дурень, как тебя я всё же люблю и жалую, хотя ты, оказывается, тварь скрытнейшая и своевольнейшая, и потому для меня опаснейшая. Гордись и радуйся, сам властитель всего окружающего не побрезговал тебе, рабу ничтожному, по своей природной ущербности не достойному ни милости, ни даже вообще какого-либо высочайшего внимания, дать последнее напутствие.

Бедный раб, пав на колени, только мельком посмотрел в глаза своему хозяину с жалобным отчаянием, и тут же покорно опустил златокудрую голову. Такое смиренное поведение (но больше – тугие и прочные верёвки, опутавшие руки и ноги парня, в событиях ночи прошедшей проявившего себя могучим и искусным в драке воителем) прибавили князю смелости, и он, шагнув к обречённому вплотную, соизволил потрепать его по голове, почти ласково приговаривая:

– Где уж понять тебе, глупому, как уже скучаю я без твоей музыки. А как избавлюсь от тебя насовсем, так вообще затоскую так, что никаких развлечений долго не захочется. Буду злиться на всех, и даже на себя самого только из-за такой вот мелочи, как та, что ты, щенок породы по-волчьи опаснейшей, до поры до времени походящий на пса обычного, во всём хозяину послушного, рядом со мною не присутствуешь. Умудрился ты снискать мое доверие, просочился незаметно в сердце, как вползает погреться змея за пазуху опьянённому, но, чую теперь, стоит мне только сделать хоть одно неверное движение, прижав тебя к груди доверчиво, как улучишь момент и «ужалишь» меня, своего хозяина. Лишь вчера заметил я возможность эту, да и то по чистой случайности. Убедился я воочию, что ты страха, для всех смертных обычного, совсем не испытываешь даже перед противником грозным и множественным, и не существует для твоей воли и руки препятствий к задуманному, а, следовательно, как не таишься и не усердствуешь, не способен ты к безоговорочной покорности и послушанию, и значит, рано или поздно выйдешь из повиновения. Коли сейчас тебя жизни не лишить – дальше будет только хуже и опаснее… А меж тем я уже так привык к твоему постоянному присутствию и привязался к тебе гораздо больше, чем к любому другому прислужнику, что даже сейчас от сознания того, что больше уж никогда не будешь ты мне прислуживать, и в особенности, для меня музицировать, текут слезы невольные…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.