Ее дикие звери (ЛП). Страница 44

Мой отец что-то ворчит в ответ, когда я спрыгиваю с платформы на пол.

— Пойдем, Коса, — он щелкает пальцами в сторону моего брата, который сидит рядом с милой леди-змеей. Мой брат такой красивый, и даже в своем пятилетнем возрасте я вижу, что взрослые тоже считают его красивым. Ему не разрешают стричь свои длинные серебристые волосы, и теперь они доходят ему до локтей, хотя и за девчонку его не примешь. Глаза, голубые, как утреннее небо, осматривают мои раны, и он тянется ко мне.

Коса берет меня за окровавленную руку, когда мы выходим со склада, и я думаю, он делает это, чтобы я не облизывал костяшки пальцев. Только когда мы возвращаемся домой и отец затаскивает меня в гараж, я попадаю в беду.

Мама фыркает, когда папа тычет меня кулаком в ребра.

— Не плачь, Дикарь, — кричит она голосом, похожим на скрежет консервной банки. — Будет только хуже, если ты это сделаешь.

Она сидит на старом ящике из-под молока с Косой на коленях и расчесывает ему волосы своей лучшей щеткой. Раньше она была хорошенькой, моя мама, но теперь у нее запавшие глаза, а зубы пожелтели от белой пудры, которую она употребляет.

Я стараюсь этого не делать, правда стараюсь, но я не могу остановить слезы, когда они льются. Мой живот уже кровоточит, и когда я падаю навзничь, то скольжу по холодному бетонному полу гаража. Коса вскрикивает и пытается спрыгнуть с моей мамы, но она хватает его за шею и усаживает обратно. Брат издает сдавленный звук, и из своего особого угла вопит мама Косы.

— Не делай так, — воркует моя мама Косе. Затем она швыряет в Лили пустую банку из-под пива. Она отскакивает от ее клетки, и я вздрагиваю от этого звука.

— Вот что будет с Дикарем, если он не станет драться как следует, — сердито говорит мой отец. Он чудовищный Рекс, мой папа, с темными волосами и глазами, как у меня. У него покрытые татуировками большие мышцы, которые он использует, чтобы причинять людям боль. Никто не хочет идти против него, потому что в конечном итоге они окажутся на глубине шести футов под землей.

Я все еще лежу на полу, истекая кровью, пока мой отец крадется из гаража обратно в дом, где бросается на диван и включает телевизор. Я слизываю кровь с коленей, но Коса цокает на меня и говорит:

— Я принесу антисептик.

— Нет, ты не сделаешь этого, — сердито говорит моя мама. Она бросает на меня взгляд. — Возьми скотч, малыш. Грязь полезна для тебя, как и боль. Это заставит твоего волка выглядеть лучше.

Я молча подчиняюсь, направляясь к столу, где папа хранит медицинскую ленту и инструменты, которыми он меня лечит.

Сквозь прутья клетки мама Косы смотрит на меня своими большими голубыми глазами, точно такими же, как у ее сына.

— Пожалуйста, — шепчет она мне. И тут я понимаю, что она обращается не ко мне, а к кому-то, кого я не вижу позади себя. Папа говорит, что она «безумна, как шляпник, только выглядит лучше».

Коса считает ее красивой, а я думаю, что она похожа на русалку, только ту, которая всегда плачет. Она протягивает бледную руку с длинными пальцами и прикасается к замку своей клетки, затем прикасается к своему сердцу. Ее заплаканные глаза смотрят на меня, и она улыбается, но очень грустно.

Лили почти никогда не разговаривает, потому что в основном она бешеная, но по какой-то причине сейчас она говорит мне полное предложение. Может быть, она слушала телевизор, а может быть, это просто голоса у нее в голове.

— Однажды… — ее голос звучит так, словно она проглотила наждачную бумагу и стерла ею горло. От этого моя кожа покрывается мурашками. — Однажды твоя Регина заставит тебя плакать, маленький волчонок.

Глава 29

Аурелия

На следующее утро нас с Минни выпускают из тюремной камеры. Ни одна из нас не выспалась, и мне приснился странный сон о Дикаре и Косе. Волк дрался на ринге, и оба они выглядели совсем еще маленькими. Сон был слишком ярким, и то, что я помню каждую деталь, потрясает меня больше, чем мне хотелось бы признавать.

Хуже того, со мной даже не было Генри, чтобы он мог прижаться к моей щеке, когда я проснулась вся в поту и с сердцем у горла. Мой маленький нимпин действительно помогал мне на прошлой неделе, но я не до конца осознавала, насколько сильно. Он был животным-компаньоном во всех смыслах этого слова.

Как только дверь нашей камеры открывается, мы с Минни немедленно отправляемся в ветеринарную клинику, чтобы забрать его и Герти.

Бедные нимпины пищат и бросаются к нам, когда мы воссоединяемся, их огромные черные глаза буквально кричат, что они очень волновались, и я чувствую себя ужасно. Медсестра сообщает, что птенцы были в истерике, когда проснулись, но сразу успокоились, как только им объяснили ситуацию. Их искупали и угостили ягодами, но в остальном они были заняты наблюдением за золотыми рыбками в аквариуме, встроенном в стену клиники.

Прижав их к груди, мы направляемся в обеденный зал, чтобы присоединиться к Ракель, Сабрине, Коннору и Стейси. Когда мы входим, весь зал на мгновение замолкает, прежде чем шум возобновляется. Генри прижимается ко мне, желая подбодрить, и я целую его в чистую, пушистую макушку. Бросив взгляд в конец зала, я обнаруживаю, что тот столик в дальнем конце пуст.

Странно как-то не видеть ни одного из трех монстров местного правящего Двора на своем обычном месте. Но моя анима издает горестный крик, заставляя меня содрогнуться.

Прекрати. Они пытались похитить меня, черт возьми!

Даже не знаю, что бы сделала, столкнись я с ними прямо сейчас. Я все еще зла. Мне все еще больно и я по-прежнему чувствую себя преданной. Просто притворяться, что их не существует, кажется самым безопасным, и теперь это будет моим фирменным приемом в ментальной гимнастике.

Анимы из нашей маленькой группы стараются не задавать нам слишком много вопросов, хотя я знаю, что их просто распирает от любопытства. Вся Академия знает, что трое психов пытались похитить меня, и что Лайл Пардалия спас нас с Минни. Еще раз, он герой школы, а я — объект насмешек. В этой Академии не так уж мало драматических событий, но попытка похищения все равно из ряда вон выходящая. Я избегаю их вопросов с угрюмым выражением «не связывайся со мной», которое теперь всегда у меня на лице.

Расслабленное сучье лицо?

Берите выше, — расслабленное не-связывайся-со-мной-или-я-выколю-тебе-глазные-яблоки лицо.

Кроме того, я нервничаю перед моим «сеансом терапии» с боссом-львом этого прекрасного заведения, и это занимает все мои мысли в данный момент. Никогда не думала, что меня действительно постигнет такая участь, и это кажется особенно жестоким со стороны вселенной — проводить сеанс на следующий же день после моей попытки побега. Понятия не имею, как много он знает о произошедшем, но уверена, что лев собирается втереть мне свою точку зрения. И втереть не в хорошем смысле этого слова.

К тому же, выражение его лица вчера сказало мне все, что мне нужно было знать о том, как пройдет сегодняшняя встреча.

Что он хочет, чтобы я сказала? «О, мне так жаль, что я сбежала, сэр. Больше этого не повторится!» Мы будем говорить о моих глубоких, мрачных страхах по поводу того, что я закована в цепи? О моих запутанных отношениях с отцом? Я бы предпочла окунуть голени в кипящее масло.

Тяну с завтраком, насколько могу, но Минни смотрит на меня широко раскрытыми глазами, указывая на часы, висящие над буфетом.

— Хотела бы я быть мухой на стене на этом сеансе терапии, — вздыхает она. — То, что он психолог, делает его еще горячее. Держите меня, девочки!

Остальные анимы, включая Коннора, хихикают в знак согласия. Ракель даже ухмыляется мне.

Меня передергивает от их преклонения перед ним, и на моем лице отражается ничем не прикрытое разочарование.

— Что ж, у тебя будет свой шанс, Мин.

Этим утром Минни тоже получила уведомление о встрече с Лайлом после обеда, и мы предположили, что это будет допрос о ее собственном участии в этой, как она сама выразилась, «ситуации с заложниками».