Порочная королева (ЛП). Страница 44

Она злобная маленькая сучка, но я сомневаюсь, что она сама всё это задумала. Кто-то другой использует её, и в этом отношении она ничем не отличается от любого из нас. В какой-то момент все мы были использованы нашими семьями.

Пришло время положить этому конец.

Не пройдёт и двух недель, как всё закончится, так или иначе.

Я уже готов.

21

АФИНА

Я не испытываю того волнения, которое ожидала перед первым боем. Кейд вернулся домой, но он всё ещё в постели, восстанавливается после операции и передвигается с помощью костылей. Это может усложнить выполнение нашего плана на ночь Хэллоуина, каким бы он ни был. Я бы не сказала, что это идеальный план или даже очень хороший. Однако это лучшее, что у нас есть. И сегодня вечером мы должны собрать всю доступную информацию о любых действиях, которые «сыны» могут предпринять до этого.

Со мной никто не будет разговаривать. У меня нет своего места в их мире, никто меня не знает, а если бы и знали, то не проявили бы особого дружелюбия. С другой стороны, Джексон может легко влиться в толпу, слушать и говорить, и, возможно, подмечать что-то интересное то здесь, то там. Итак, сегодня вечером я буду сражаться, а он – собирать информацию.

Дин не произнёс ни слова с тех пор, как вернулся домой вчера вечером. С мрачным выражением лица он сразу направился наверх, в свою комнату. Я догадываюсь, куда он ходил, но, что бы ни произошло, он явно не хотел об этом говорить. И если бы это было продуктивно, он не выглядел бы таким рассерженным.

Когда мы едем на склад, где будут проходить бои, я чувствую беспокойство и нервозность. Даже обычно успокаивающая скорость мотоцикла и ощущение рук, обнимающих Джексона, не могут меня успокоить. Я ощущаю, как всё приближается, слишком близко и слишком неопределённо. Мне кажется, что часы тикают, отмеряя время, которое осталось у нас всех вместе.

Никогда бы не подумала, что это будет так ценно для меня. А теперь почти ничего не осталось.

— Сосредоточься, — говорит Джексон, когда мы подходим к краю склада, и смотрит на меня сверху вниз. — Это не тренировка в спортзале со мной. Они будут грубыми и жестокими, и не станут сдерживаться. Если ты будешь невнимательна или потеряешь бдительность, тебе будет больно. А я этого не хочу. И я также не хочу иметь дело с Дином и Кейдом, если не верну тебя целой и невредимой, — добавляет он с иронией. — Так что помни, что мы практиковали, Афина, ты сможешь это сделать.

Я киваю, но не чувствую полной уверенности. Внезапно все тренировки, которые мы проводили в спортзале, кажутся далёкими, а волнение, которое я испытываю перед предстоящем боем, кажется глупым. Я прекрасно понимаю, что кто бы ни сражался со мной сегодня вечером, он будет стараться победить любой ценой, и это не профессиональные бои. Это подпольные бои, в которых нет правил.

Я собираюсь быть полностью сосредоточенной и нацеленной на победу. Сейчас всё, чего я хочу, это вернуться домой или, возможно, на утёс с Джексоном. Куда-нибудь, где я смогу насладиться тем, что у меня ещё осталось, вместо того чтобы получать новые удары.

Но мы здесь, и я полна решимости не подвести.

Девушка, с которой меня поставили в пару, крупнее меня: она выше на несколько дюймов, и у неё больше мышечной массы, чем у меня. Это совсем не похоже на бой, где весовые категории имеют значение, хотя я никогда бы не подумала, что такое возможно.

Однако после первого раунда я быстро осознаю, что у меня есть преимущество. Я не так быстра, как могла бы быть, над чем мы упорно трудились на тренировках, но я всё же быстрее её. Она атакует, словно товарный поезд, но я уворачиваюсь от большинства её ударов, иногда нанося удары в живот и спину, хотя попасть в лицо ей гораздо сложнее.

Я могу держаться подальше от канатов, что, как я быстро понимаю, является её стратегией. Она стремится загнать меня в угол, чтобы наброситься на меня. Но ей не хватает ловкости, чтобы по-настоящему поймать меня и нанести сильные удары, необходимые для того, чтобы отправить меня в нокаут, если мы находимся далеко от канатов. Это не значит, что она не наносит удары. Она точно бьёт, и к концу пятого раунда у меня идёт кровь из носа и губы, а на теле наверняка появятся синяки. Мне хочется поискать Джексона в толпе, но я понимаю, что сейчас не время отвлекаться. Мне нужно выиграть этот бой, а я не смогу сделать это, если буду искать его в толпе. К тому же, мы специально пришли на склад порознь, чтобы никто из тех, кто мог бы узнать нас, не догадался, что мы вместе.

Даже не глядя на Джексона, я не уверена, что смогу победить. Я устаю быстрее, чем следовало бы, и понимаю, что если потеряю слишком много сил, то утрачу и то небольшое преимущество, которое у меня есть. Но я хочу победить. Не только потому, что хочу, чтобы Джексон гордилась мной, и не только потому, что я сама хочу гордиться собой и доказать, что это был правильный выбор позволить мне сделать это, но и потому, что я не хочу знать, каково это, быть поверженной этой огромной женщиной.

Это уже близко. Очень близко. Несколько раз мне казалось, что она вот-вот поймает меня, и я выйду из игры. Но затем, словно по волшебству, мне удаётся обойти её защиту и нанести удар по рёбрам, от которого она пошатывается. Я подхожу ближе, проникаю в её пространство, прежде чем она успевает нанести удар, и наношу ей резкий апперкот прямо в подбородок. Сильно и быстро, как учил меня Джексон. И она, словно мёртвый груз, падает на пол ринга.

Мне требуется минута, чтобы осознать, что я победила. Я чувствую лёгкое головокружение, вероятно, из-за ударов в челюсть, и мне очень хочется присесть. Вместо этого я заставляю себя стоять на краю ринга и наблюдать за оставшимися боями. Я стремлюсь отыскать Джексона, но, согласно нашему плану, мне следует ждать. Мы разработали этот план не просто так, и сейчас, как никогда раньше, нам необходимо следовать ему и довести его до конца.

Это наш единственный шанс.

Я не вижу его до тех пор, пока не выхожу со склада в условленное время. Каждая мышца и косточка ноют, и я страстно желаю принять горячую ванну. Джексон встречает меня на улице, он ждёт со своим мотоциклом. Я замечаю беспокойство на его лице, когда он внимательно изучает моё.

— Что ты видел? — Спрашиваю я, позволяя ему взять салфетку и вытереть мне нос и губу. Кровотечение остановилось, но во рту всё ещё немного болит.

— Достаточно, — Джексон отбрасывает салфетку, и я замечаю гордость на его лице, когда он смотрит на меня сверху вниз. — Ты проделала невероятную работу, Афина. Я был в ярости, когда увидел, с кем ты столкнулась. Не буду скрывать, я думал, что она сокрушит тебя за пару раундов.

— Спасибо, — сухо говорю я, протягивая руку за шлемом.

— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Она превосходила тебя в весе вдвое больше. Но ты справилась с этим и нашла способ использовать это в своих интересах. И ты, чёрт возьми, победила её. Я невероятно горжусь тобой.

Я делаю паузу, смотрю на него и вижу, насколько искренним он является.

— Спасибо, — тихо произношу я. — У меня ведь есть ещё один шанс до Хэллоуина, верно?

— Да, — говорит Джексон, проводя рукой по волосам. — Я не уверен, насколько это поможет. Мне мало что удалось узнать. Если у «сынов» и есть какие-то тайные приказы от руководства или что-то ещё, они об этом не говорят. Это мудро, — добавляет он. — Я действительно думаю, что это свидетельствует о том, что всё было организовано нашими отцами, а не просто местью, которую «сыны» задумали из-за твоего отца. Это было бы личным делом клуба. Но если за всем стоят наши отцы, если это часть более масштабного плана, направленного на то, чтобы мы не смогли разрушить то, что они построили, то с их стороны было бы разумно держать это в секрете. Разговоры не принесут им никакой пользы.

Я киваю.

— Да, в этом есть смысл. И мы так и думали. Я знаю, это не очень хорошая новость, но, по крайней мере, всё складывается.