Дикий принц (ЛП). Страница 7

Потому что я, чёрт возьми, не хочу всю оставшуюся жизнь слушать, как Дин Блэкмур разговаривает со мной в таком тоне.

— До сих пор не ясно, твоя она на самом деле или нет, — спокойно говорю я. — Но она здесь, потому что я застукал её, когда она играла сама с собой в своей спальне.

— О? — Голос Дина звучит почти скучающе. — Это нарушение её контракта.

— Да. И она хотела, чтобы её поймали. — Я толкаю Афину вперёд ногой, чтобы она снова встала на четвереньки, вместо того чтобы опуститься на пятки. — Посмотри на эту мокрую киску. Маленькая шлюшка этого хочет.

— Может, тогда нам не стоит давать ей это? — Дин обошёл вокруг неё, присел на корточки, взял за подбородок и приподнял её лицо так, чтобы они встретились взглядами. — Хочешь, чтобы я тебя выпорол, Афина? Хочешь, чтобы я отхлестал тебя ремнём по заднице? Поэтому ты позволила Кейду застукать тебя за игрой с тем, что тебе не принадлежит?

Она облизывает губы, и я вижу, как по её телу пробегает дрожь, когда она жалобно шепчет:

— Нет.

Дин хватает её за волосы и запрокидывает голову назад.

— Нет, что, Афина?

— Нет, господин, — шепчет она.

Мой член такой твёрдый, что им, блядь, можно резать стекло. Эта дрочка в душе ничего мне не дала, мои яйца напряжены и болят, и я отчаянно хочу кончить. И всё, что мне нужно сделать, это чтобы Афина не покинула эту комнату без моего семени где-то или в её теле. Чёртова шлюха должна знать своё место, и мы как раз те парни, которые могут научить её этому. Но я всё больше и больше убеждаюсь, что она не должна принадлежать только Дину.

— Я позабочусь об этом, — говорит Дин, отпуская её волосы и вставая. — Двадцати ударов моим ремнём должно хватить. Вставай, Афина.

Она не двигается, и я снова пихаю её ногой в зад, опрокидывая на ковёр.

— Твой хозяин сказал вставай!

Она медленно поднимается на ноги. Её щёки пылают, то ли от стыда, то ли от вызова. Я не могу сказать, от чего именно.

— Перегнись через край дивана, — твёрдо говорит ей Дин, его голос такой же властный и высокомерный, как и всегда. — Джексон, держи её за запястья.

Афина выпрямляется, вздёргивает подбородок и откидывает волосы назад, и я вижу, как взгляд Дина скользит по её телу. Даже обнажённая и раскрасневшаяся от смущения, она выглядит как всегда великолепно, и мне приходится наклониться, чтобы поправить свою эрекцию. Это всё, что я могу сделать, чтобы убрать от этого свою руку.

На секунду мне кажется, что она собирается возразить, попытается бросить ему вызов. Вместо этого она просто подходит к кожаному дивану и наклоняется над ним, вытягивая руки перед собой, так что её соски соприкасаются с холодной кожей, а зад приподнимается над подлокотником.

Это самая горячая штучка, которую я когда-либо видел.

Старые шрамы от моих собственных побоев словно пульсируют, когда я смотрю, как Дин расстёгивает ремень, и мой член пульсирует в такт этому, а сердцебиение разносится по моим венам. Ничто не возбуждает меня так сильно, как наблюдение за тем, как Афину шлёпают тростью, ремнём, рукой или хлыстом. Это не имеет значения. Звук удара плетью по чужой плоти возбуждает меня больше, чем что-либо другое.

— Считай, — мрачно говорит Дин.

На этот раз её голос не дрожит, как в тот раз, когда Джексон ударил её тростью. Дин не сдерживается и с силой опускает сложенный кожаный ремень на её задницу, но она лишь слегка вздрагивает каждый раз, её голос отчётливо выкрикивает счёт.

Руки Джексона обхватывают её запястья, его лицо старательно ничего не выражает, но я вижу, что он тоже возбуждён. И я знаю, что Афина влажная. Я мельком вижу внутреннюю сторону её бедра, когда Дин снова приподнимается, и вижу, как блестит кожа. Просто осознание того, что её сладкие соки стекают по этой нежной плоти, почти заставляет меня кончить в штаны, и я стискиваю зубы, отчаянно пытаясь удержать свой груз, пока не смогу снова разрисовать им её кожу или вогнать его в её напряженное горло.

Она вздрагивает, когда Дин наносит десятый удар, и вскрикивает, а я сжимаю руки в кулаки, жалея, что на его месте не могу быть я. Жаль, что я не могу смотреть на её сладкую попку и набухшую киску, пока не заставлю её подчиниться.

Я не могу отдать её Дину.

Я просто, чёрт возьми, не могу!

6

АФИНА

Эти парни такие предсказуемые. Конечно, я оставила дверь открытой нарочно. Конечно, я позволила Кейду застать меня за игрой с собой. Признаюсь, я хотела этого, я была настолько возбуждена, что дразнила его в душе, и от его близости, когда он прижал меня к стене, пока сам наслаждался. Я так сильно хотела достичь кульминации, что едва могла ясно мыслить.

Но самое главное, я сохраняла спокойствие. Я понимала, что Кейд не сможет оставить меня в покое после того, как я так открыто вторглась в его пространство и насмехалась над ним. Я знала, что он придёт, чтобы наказать меня. Я планировала использовать наш теперь недействительный контракт, чтобы спровоцировать его на ответные действия и заставить его отплатить мне за мою несанкционированную мастурбацию.

И, конечно, это должно было стать поркой. Я оказала необходимое сопротивление, потому что не могу просто так сдаться, иначе они поймут, что я их раскусила. Однако вряд ли кого-то удивило, что мне велели перегнуться через диван и получить двадцать ударов ремнём Дина по заднице. Я уверена, что после этого они заставят меня кончить, дроча мне на лицо, или сделают что-нибудь столь же скучное.

Я говорю себе, что мне скучно, что, когда я заканчиваю каждое движение, я издаю стон, что моя киска на самом деле не горит, что с моих бёдер не стекает влага, что моё сердце не колотится в груди, потому что Джексон держит меня за запястья. Я не могу смотреть на него. Он единственный, кто может по-настоящему сломить меня, тот, кому я больше всего хочу причинить боль, и кого я не могу уничтожить.

Он единственный, кто заставляет меня чувствовать что-то, кроме ненависти или отвратительного вожделения.

Я ненавижу то, как это меня возбуждает. Я ненавижу, что с каждым прикосновением ремня к моей заднице, я чувствую, как моя киска пылает в ответ, требуя большего. Мой клитор набух, затвердел и пульсирует. Мне приходится заставлять себя не тереться бёдрами о кожаную обивку, не пытаться освободиться, пока Дин шлёпает меня. Я знаю, что он заметит это и использует против меня.

Но, черт возьми, я хочу кончить.

— Двадцать! — Выдыхаю я, когда Дин наносит последний удар и отступает назад, роняя ремень на пол.

— Срань господня, — присвистывает он, и я опускаю голову, чувствуя, как мои щёки вспыхивают от смущения, потому что я знаю, что он видит.

— Подойди, посмотри на это, Кейд, — говорит он. — Ты когда-нибудь видел, чтобы девушка была настолько мокрой от порки?

— Я нечасто видел, чтобы девушек так шлёпали, — сухо говорит Кейд. — Но она, черт возьми, просто фонтанирует.

Я ощущаю, как длинные пальцы Дина нежно гладят мои половые губы, и не могу сдержать стон. Когда он бесцеремонно проникает в меня двумя пальцами, моя попка выгибается, а киска сжимается вокруг него, и он смеётся.

— Боже, она такая развратная, — говорит он. — Там так жарко, как в печи. Он вставляет и вытаскивает пальцы, дважды, а затем трижды, и я снова всхлипываю, чувствуя, как слёзы разочарования застилают глаза.

Прямо сейчас я чувствую себя очень уязвимой. Я ощущаю унижение, смущение, обиду и невероятное возбуждение. Я понимаю, что готова сделать почти всё, лишь бы он позволил мне достичь пика.

И он это знает.

— Вставай, Афина, — говорит Дин тем же властным и надменным голосом, что и всегда. — Иди, сядь на край стола и раздвинь ноги для нас.

Свежие рубцы на моей заднице начинают гореть, стоит мне только подумать о том, чтобы сесть на край этого стола. Но я поднимаюсь с дивана, освобождаю свои запястья из рук Джексона и встаю, вызывающе вздёрнув подбородок. Я чувствую, как все они смотрят на меня, пока я иду к столу, не обращая внимания на то, как пылают мои ягодицы и бедра, как их взгляды следуют за мной через всю комнату. Во всяком случае, я стараюсь это сделать.