Скованная льдом (СИ). Страница 26

— За Аську переживаю, — хмыкнула Слава и чуть сжала мой локоть, отчего на моих губах заиграла улыбка, — мы с ней теперь в одной лодке. Обе от Черного бога сбежали. 

— Думаю, ты его волнуешь мало, — повела я плечом, — не ты ведь в его хранилище залезла, а потом сбежала.

— О твоей глупости мы еще поговорим, — толкнула меня плечом девушка, и тут же посерьезнела, стоило нам в комнату войти, где тюки с вещами разными хранились, — я вам помогу скрыться от чутья воина царского. Да отвлеку его, сколько смогу. Вам главное, черту Запретного леса не переступать, другой дорогой идите.

— Почему? — удивилась Марфа с сомнением разглядывая тюк с нарядными платьями.

— Потому что в лесу сила бродит смертельная, — передернула плечами девушка и скрестила руки на груди, — без Степана и меня вы с ней побороться не сможете.

— Думаешь, Черный бог снова решит избавиться от чужаков? — спросила, кусая губы.

— Я не думаю, что волна морозная — это его рук дело, — возразила Слава. а у меня из рук выскользнул старый альбом с детскими рисунками. Он шлепнулся на пол с неприятным звуком, а посеревшие от времени листы рассыпались по полу.

— Как это? — удивилась я, отбирая у хизикающей Марфы один из самых бездарных своих рисунков. — Степан же сказал, что его это сила.

— Степан может и хороший воин, да только нет у него интуиции моей, — фыркнула девушка и уселась на один из тюков, вызвав возмущение Марфы — там оказались ее старые, но любимые наряды.

— Что ты имеешь ввиду? — я присела рядом, тоже не обращая внимания на Марфу.

— А то, что энергия эта другому принадлежала, — пояснила девушка, — вокруг ворона Черного бога сила иная чуялась. Мощная, беспощадная, только сокрыта она была под семью замками. Контролировал ее ворон идеально. А тут чистая убийственная волна, наполнена она была яростью и ненавистью. Ничем больше.

— Тогда кто мог сделать вид, что Черный бог Янку и Веселинку покарал? — спросила Марфа заинтересованно, присаживаясь рядом — устала нас сгонять со своего тюка.

— Тот, кто ненавидит его и хочет настроить против него людей, — пожала плечами Слава, — например.

А я прижала руки к щекам и неверяще мотала головой. Неужели, есть кто-то, кто способен тягаться с самим богом? Да и кому Макар дорогу сумел перейти, что его хотят очернить? 

— Может, и бурю не он вызвал? — спросила я несмело.

— Вот тут точно он, — хохотнула Слава, кося на меня глазами, — чувствуется мощь и размах.

Я покраснела до корней волос и опустила взгляд. Точно Макар из-за меня гневается. Надо бы извиниться, да покаяться, что шубу испортила. Взяла без спроса, еще и сберечь не смогла.

— Чего расселись, клуши? — взвилась мачеха, заставив нас подпрыгнуть от неожиданности.

Женщина стояла в дверях, уперев руки в боки, а под мышкой болтались корочки с нашими документами. Как они там держатся только? На губах моих заиграла невольная улыбка, ведь мачеха снова полна сил и энтузиазма, значит, поверила в то, что горы спасут нас от царева гнева, укроют от зоркого глаза Черного бога.

— Не скалься тут мне! — погрозила мне мачеха кулаком, — берите только нужное, налегке поедем.

На лице Марфы отобразилось страдание, а взгляд с такой тоской прошелся по тюку с платьями, что моя улыбка только шире стала, вопреки наказу мачехи.

— Но, маменька, — возразила было Марфа, но тут же пригнулась от летящего ей прямехонько в голову сапога. 

— Не спорь, — повела плечами женщина и ушла в сторону кухни.

Мы с сестрой переглянулись, тяжко вздохнули и стали нехотя копаться в том тюке, где теплые вещи хранились. Отобрали несколько штанов теплых, да подштанников. Снова переглянулись и разложили на полу тряпицу плотную, чтобы в нее нужное завернуть.

— И поторопитесь! — донеслось до нас наставительное, — воин царский ждать не будет, сразу в кандалы закует, как только узнает о том, кто указ нарушил.

Глава 11. О том, что от судьбы не убежишь

Промерзли мы основательно уже через полчаса пути. Если не раньше. Мело так, что дороги даже не угадывалось, а дома вокруг выглядели занесенными сугробами. Как выехали из деревни, так потерялись даже такие ориентиры. 

Марфа жалась ко мне, пытаясь не дрожать слишком сильно, а я кусала обветренные губы и думала, что я все-таки полная дура. Может, Степан не стал бы уводить семью в темницу. Провели бы переговоры, он ведь не показался мне беспощадным. Хотя, вспомнить, что он сотворил с разбойниками, так сразу страшно становилось.

Только сделанного вспять не воротишь. Я поежилась от очередного пробирающего до костей порыва ветра и уставилась на сгорбленную спину отца. Поверить в то, что я — дочь духа, казалось невозможным. Как папа мог повстречать одного из них, если всю жизнь свою в деревне прожил? Так он рассказывал. Да и мачеха тоже. 

Ведь, Марфа старше меня на пару месяцев, как так получилось, что папа ушел от мачехи, сразу после свадьбы почти? Я бы на месте мачехи выгнала бы его сразу, как узнала. А она оставила, простила. За это я ее и уважаю. Хоть часто не понимаю и опасаюсь.

Перевела задумчивый взгляд на спину мачехи — женщина, в отличие от отца, сидела прямо, спина, как жердь. Невольно улыбнулась, стоило только забрезжить свету надежды, как она нашла в себе силы не сдаваться.

Сквозь метель стали виднеться затемнения, значит, граница Заколдованного леса близко. Гнедая у нас умница, чувствует дорогу даже сквозь метры сугробов. И не утопает почему-то, и сани не вязнут. Стало закрадываться подозрение, что папа сделал что-то с ними, и с санями, и с кобылой. Может, оберегом каким снабдил? Но сейчас спрашивать казалось бессмысленно.

Вздохнула и прикрыла глаза, надо постараться поспать, пока есть возможность. Марфа уже пригрелась и посапывала на моем плече. Я постаралась расслабиться, но тяжкие думы и завывания ветра изрядно мешали. Вспомнилась Тихослава и ее ободряющая улыбка. Девушка вышла вместе с нами — вернулась домой, чтобы за воином следить. Но вдруг, он ее обидит и наказать решит, за то, что тоже жертвенную поляну покинула? Ведь узнает, что она должна даром стать. Заставит вернуться к Черному богу.

Стоило вспомнить товарку, как мешочек, спрятанный у сердца, стал нагреваться. Я напряглась. Слава в дорогу вручила мне самодельный оберег, да наказала, что опасаться надо, когда нагреваться начнет. Я отпихнула сонную Марфу и пробралась ближе к козлам. 

Отец удивленно вскинул брови, насколько это было возможно под меховой шапкой. Попыталась сквозь вой ветра донести до него, что что-то не так, но отец не расслышал, натягивая узды Гнедой. Кобыла вдруг взбрыкнула и резко соскочила с колеи.

Я взвизгнула и чуть не вывалилась из саней прямо в сугроб. Марфа вцепилась в тюки и с выпученными глазами следила за тем, как сани уверенно несет к черте леса все ближе. Мачеха же пыталась помочь отцу справиться с уздой.

Только все попытки оказались тщетны. Наши сани на скорости влетели между двух толстоствольных дубов прямехонько за границу леса. Гнедая ржала и фыркала, но остановиться не могла, будто сила какая ее тянула вперед. Я зажмурилась и вцепилась в Марфу, она вцепилась в меня в ответ, потому что нутро переворачивалось от страха, когда стволы деревьев проносились мимо саней, а нас качало из стороны в сторону.

Сзади послышался скулеж. Я приоткрыла один глаз и постаралась обернуться. Когда мне это немного удалось я с ужасом заметила, что Жучка еле держится на самом краю саней, готовая сорваться. Я тряхнула Марфу, заставляя ее припасть ниже к сидению, на что сестра громко заголосила.

Но я, преодолевая леденящий ужас, уже ползла ближе к краю, чтобы зацепить ошейник собаки и не дать ей свалиться. Когда пальцы сжались на холодном металле, сани тряхнуло и накренило в бок, отчего я, потерявшая опору, полетела за Жучкой. Мы рухнули в ближайший сугроб, ушей коснулся громкий треск, а мир перевернулся с ног на голову.

Снег забился в рот, уши и за шиворот. Я одной рукой, второй все еще сжимала ошейник, постаралась освободить себя от снега и отдышаться. Слуха коснулись причитания и хриплый голос отца. Я протерла, наконец, лицо, отпустила Жучку и поднялась на ноги. Первое, что меня напугало, оказалась тишина. Если не считать фырканья гнедой и голосов родных, то нас окружала почти полная тишина. Завывания вьюги стихли моментом, значит, мы успешно попали на территорию Заколдованного леса. Снова.