Падение клана Шэ. Том 1. Страница 26

– Но мой слуга готов был поступить иначе. Прошу за него прощения. Если по этому… созданию будут судить меня, то как мне смотреть в глаза людям?!

Он был в отчаянии, и сердце Шэ Юэ преисполнилось сочувствия к нему. Сама она и не подумала сердиться на демона, ей было совсем не до того. Тогда, в обители, ужас сковал все прочие чувства.

– Но демоны по природе своей злы. Если вы смогли усмирить демона и направить его злость на благие дела, люди будут видеть в вас героя.

– Но я вовсе не герой. – Цзиньюань нахмурился. – Я лишь стараюсь поступать правильно… а жизнь сыплется будто песок сквозь пальцы. Я должен наказать злонравного слугу, а вместо того чувствую вину, потому что до этого оскорбил его. Я был к нему жесток, и в нëм проснулась жестокость, так кого же винить?

Шэ Юэ улыбнулась. Вот на этот вопрос она, сестра трëх братьев, прекрасно знала ответ.

– Есть только один способ разомкнуть этот круг. Просто извиниться!

Как часто отец им об этом говорил, когда они, ещë маленькие, начинали бесконечно кричать друг другу: «А вот ты!..»

Но в семье Цзиньюаня это было, кажется, не принято, потому что он взглянул с удивлением.

– Как странно… это мне и в голову не пришло, я не привык извиняться перед слугами… Впрочем, нет. Был у меня слуга, близкий мне, как брат. Перед ним я всегда извинялся, если обидел. Хуань Фэнбао же… я мало знаю его, да и он не человек вовсе, но я чувствую с ним почти ту же близость, что с тем, с кем провëл жизнь. Не странно ли это?

Шэ Юэ почувствовала странный укол ревности.

– Может быть… вы были назваными братьями в прошлой жизни? – нашлась она.

– Тогда с нами случилось нечто ужасное, раз его судьба – быть демоном, – ответил Цзиньюань. – Вы не только добры, но и мудры, барышня Шэ. Я последую вашему совету.

Шэ Юэ поспешно открыла кладовую и вручила ему целую стопку одеял, скрывая заалевшее лицо.

– Вот… отнесите братцу Юю, а мне пора к матушке, – пробормотала она и сбежала, не дождавшись ответа.

Красивый и благородный воин решил послушаться совета простой девчонки! Вот старшие братья и шисюн никогда еë не слушали! Так она и вбежала на кухню к матушке – улыбаясь.

Матушка эти дни совсем не отдыхала. Она наняла нескольких женщин из деревни, чтобы готовили и подавали на стол, и управляла ими как полководец. Только благодаря ей и братцу Цзюэ всë не развалилось и господа из священных школ остались довольны! В чаду и в пару над котлами она и не заметила, что состязание началось и закончилось.

– Матушка! – крикнула Шэ Юэ, силясь разглядеть еë в клубах пара. – С Янь-янем всë хорошо!

Матушка, нарезавшая лапшу, едва не выронила нож.

– А почему должно быть иначе? Вы опять набедокурили?! Что за дети! Нельзя ни на минуту оставить вас без присмотра! Неужто опять наелся зелëных абрикосов?! И это в такой важный день, когда он мне нужен!

– Нет, Янь-янь в Павильоне Ароматной глицинии, и братец Юй с ним…

Услышав про павильон, матушка не дослушала, и как была, в косынке и переднике, выбежала из кухни.

Шэ Юэ бросилась за ней и по дороге столкнулась с братцем Цзюэ, который тоже спешил к больному, нервно сжимая веер. Конечно, шисюн уже обо всëм ему рассказал.

Прямо там, у постели больного, они и держали семейный совет. Шэ Юэ пришлось честно признаться и во всех своих похождениях, и в том, какую роль сыграли в них Цзиньюань с болтливым Хуанем. Так что, когда Цзиньюань вернулся с одеялами, его тут же взяли в оборот и забросали вопросами.

Шэ Юэ опасалась, что матушка начнëт таскать её за волосы прямо здесь, но та проявила редкое хладнокровие.

– Моя дочь так глупа, что возомнила себя героиней Цзянху, – произнесла она скорбно. – А сыновья мои ещë глупее, раз она смогла их обвести вокруг пальца! Конец пришëл клану Шэ. Священная школа выродилась!

– Матушка, нижайше прошу, накажите мою сестру так, как считаете нужным. Но для меня выберите ещë более строгое наказание! – Братец Цзюэ низко поклонился. – Я должен был заменить ей отца и не справился с этим.

Братец Цзюэ всегда так делал, зная, что матушка любит его больше всех: брал на себя вину и требовал наказания. Обычно матушка смягчалась и прощала всех. Но не в этот раз.

– Юэ будет сидеть взаперти, читать священные и нравственные книги и поститься. А ты… как я могу наказать главу клана?! Ты давно уже не ребëнок!

Шэ Юэ поклонилась матушке, но едва в голос не застонала. Читать умные книжки и поститься! В другой день она бы кинулась матушке в ноги, ныла и умоляла, но разве можно так вести себя перед Цзиньюанем?

Цзиньюань то краснел, то бледнел, стыдясь, видно, быть здесь. И кто мог его винить! Но всë же он вмешался.

– Госпожа Шэ, глава Шэ и вы, благородный мастер Шэ! Барышня ни в чëм не повинна, она стала орудием судьбы. Видите ли, не окажись она в той гробнице, я бы погиб, а погибни я, кто спас бы Шэ Яня? Нет, я верю: всë, что совершается, совершается по велению Неба.

Шэ Юэ даже перестала дышать. Такого матушке ещë никто не говорил, сейчас грянет буря… Но вместо этого матушка вдруг тяжело вздохнула, будто признавая поражение.

– Куда мне, старой женщине, спорить с молодыми и учëными! Я даже детей не смогла воспитать как следует. Но вам удалось укротить демона, значит, вы и правда особенный человек, хранимый Небом! Поступайте как знаете.

С этим она ушла и утащила за собой Шэ Юэ. До самого собрания пришлось ей помогать на кухне, а на собрании – поддерживать под руку, чтобы не лишилась чувств. Матушка так переживала за братца Цзюэ! Постоянно молила дух отца спуститься и помочь ему. Но пришëл не дух, а Цзиньюань… принц Цзиньюань!

У Шэ Юэ даже дух захватило, а матушка приободрилась.

– И вправду на всë воля Небес, – пробормотала она, довольная, и даже отпустила Шэ Юэ на остаток вечера, приказав найти для Цзиньюаня лучшие комнаты.

Цзиньюань, правда, от них отказался.

– Там, где я живу сейчас, очень уютно, – с улыбкой ответил он. – Я только об одном вас попрошу: позаботьтесь о ране Фэнбао. Он так привык к плотским страданиям, что, наверное, и забыл, что отравлен.

Шэ Юэ это показалось странным, но она не стала возражать.

– Как пожелаете, ваше высочество.

На лице Цзиньюаня отразилась мука.

– Нет, нет! Не нужно меня так называть! Разве не замечательно мы говорили раньше, когда вы были Лунной Орхидеей, а я – Быстрым Ветром?

– Но я и тогда знала, что вы не просто воин из Цзянху…

Шэ Юэ лихорадочно соображала. Принц Цзиньюань хочет, чтобы они стали ближе, но правильно ли это?

Про девушек из Цзянху ходят разные слухи, про то, что они доступные, раз запросто путешествуют по Поднебесной без провожатых… Может быть, этот принц тоже наслушался таких сплетен? Что делать? Воздвигнуть стену или довериться ему? Ведь он так чист сердцем… Может быть, и вправду ему, человеку простому и открытому, претят титулы?

Наверное, она очень явно смущалась и думала, потому что Цзиньюань тут же отступил.

– Я был неучтив, барышня Шэ. Как я могу требовать относиться ко мне как к брату, когда мы почти не знаем друг друга? Нет, нет, зовите меня так, как желаете!

– Благодарю, ваше высочество, – прошептала Шэ Юэ, покраснев ещë больше.

– Но может быть… однажды вы решитесь назвать меня братом.

На это она ничего не ответила, но другое пришло ей на ум.

– Ваш слуга… пока я ухаживаю за его ранами, подождите за дверью, и, когда он выйдет, сможете с ним помириться. Это маленькая хитрость, но ведь немного схитрить ради благого дела – это не страшно?

Цзиньюань просиял и кивнул.

Шэ Юэ и самой хотелось побеседовать с болтливым демоном наедине. Она довольно услышала на крыше, и ей странно было, что злое создание может говорить с другим злым созданием так проникновенно, будто у них общая тайна.

Когда же Хуань Фэнбао ушëл, она дала наконец волю слезам, плача и о болезни Янь-яня, и о судьбе прекрасной гуйфэй разом. Никто, никто не заслужил такой доли! Неужто мир действительно так жесток?!