Феодал. Том 2 (СИ). Страница 12

Пароголовым ничего не стоит производить стяжень для масштабов всей страны. Человек, который мог бы стать значимой фигурой, принести пользу и оставить после себя способных наследников, по итогу умирал ещё в детстве. Либо по глупой случайности, потому что рядом не оказалось целителей или сельского врача.

— Хорошо, но знай моё мнение — это полная чушь. И не надо нагонять таинственности. Сдерживая развитие наших врагов, мы сдерживаем и себя.

Ясно как день, что император, или кто там принимал решения, боялся усиления иностранных армий. При активной торговле оно так и произойдёт, но здесь все будут в равном положении. Мы контролируем «Серый-18», наша администрация там сидит!

Абросимов, как никто другой, должен был понимать эту моральную дилемму, но его сдерживал статус разведчика. Он не мог себе позволить начать разглагольствовать о долге и праве в отрыве от политики корпуса. Даже его философия была поставлена в услужение интересам империи. Поэтому он воздержался от комментариев.

— Увидимся через три дня, — сказал я ему, выходя из кабинета.

Первым, кто мне встретился, был портрет императора Константина 'Безвольного. Авторитет этого человека опустился ещё на одну ступеньку вниз.

Хуже то, что мне волей-неволей придётся соперничать с остальными высшими аристократами за его внимание. Быть отважным как лев, и хитрым как лиса. Вторая часть шла со скрипом, но шла.

Чтобы хоть как-то развеяться, я собрал всех своих людей на очередной турнир на торжище у Темерницкой таможни.

— Будем веселиться, пить, плясать, плачу за всех!

А вот это пришлось им по душе, особенно вечно голодному Потапу, которого я вырвал из цепких лап разведчиков на один день. Как-нибудь обойдутся, нам сплотиться бы не помешало. Столько вместе трудились.

— Нобу, — обратился я к мечнику, — А тебе придётся немножко попотеть. Очень надо.

— Просите чего хотите, господин Владимир, — серьёзно кивнул японец.

— Хочу, чтобы ты выиграл турнир, — я положил ему руку на шею, когда мы уже шли в общем потоке людей на празднество, — но не как в прошлый раз. Я хочу, чтобы ты дрался всерьёз, ты понимаешь меня?

— Но это может покалечить других участников.

— Ничего, там есть лекарь, — похлопал я его по груди. — Не сдерживайся.

Нобуёси никогда не отличался склонностью к насилию, и, если можно было сгладить конфликт, повести себя где-то мягче, он щадил противника, предпочитая дать тому раскрыться на полную. Так он мог вынести для себя что-то полезное, либо отточить уже существующие техники. Я же просил его сбить этот полёт ещё на старте.

Выкупив шикарные места в первых рядах, я усадил всех вокруг себя, чтобы народ видел — это Черноярские пришли. При этом я намеренно выбрал противоположную сторону от усевшихся баронов и нашëл взглядом Рындина. Тот о чëм-то разговаривал с одним из своих боевых магов.

Разогретый тамадой народ жарко встретил первую пару бойцов, особенно когда вышел Нобу. Однако зрелищ они не получили. Соперник японца, неплохой в принципе парень с задатками: ранг «С» и с «Отвагой» в шестьдесят единиц попытался заявить о себе не в то время и не в том месте.

Через десять секунд после начала схватки он валялся с разбитым в кровь ртом, а его пальцы на ладони повредил деревянный клинок. Никакого тебе фехтования, танцев с мечом и прочих красивостей. Только грубая неотвратимая сила хищника, что хочет побыстрее убить свою добычу и полакомиться.

На собравшихся это подействовало как ушат холодной воды. Даже ведущий в гробовой тишине запнулся, объявляя следующую пару бойцов. Спустя время Нобу опять выходил и опять его соперник уползал, либо его откачивали подбежавшие лекари.

Разбитые головы, переломанные ударом ноги рëбра, выбитые зубы — всë как я заказывал. Один соперник даже отказался выходить. Всë это время я демонстративно смотрел на Рындина. Тот почуял кожей взгляд и кивнул мне. Не дожидаясь конца турнира, он удалился вместе со свитой.

Остальные бароны тоже надолго не задержались. Сигнал они получили, правильно его считали, но оставаться им было незачем — и так понятно, кто победит. Когда мы ввалились за призовыми, весело крича и поздравляя Нобу, я подозвал организатора.

— Раздай поровну эти полторы тысячи тем парням, что с ним дрались. Скажи, если захотят, пусть приходят и друзей своих зовут, кто поспособней. Может, кого-нибудь примем. А это тебе, — я отдельно дал ему полтинник.

Жалко, что они по случайному стечению обстоятельств стали разменной монетой в демонстрации моей силы, потому я считал важным их подбодрить. Факт, что они вышли на арену, уже говорил об их смелости и характере. К тому же молодые мечники лучше любых объявлений разнесут эту весть по своим каналам.

После мы отправились дальше кутить. Я помню, как Потап орал громче всех, залезая на стойку, и как мы угощали весь кабак. Помню потешную борьбу на руках Мефодия сразу с тремя витязями и как к Нобу приставала одна грудастая барышня, нагло усевшись к нему на колени, она гладила его по волосам и мурчала всякие нежности. Помню, как Митька и, о боги, разговорившийся Ермолай о чём-то горячо спорили, обливая друг друга пенным, когда чокались. Помню, как из сумки вылез Иней и разворошил хозяйскую кладовую, обожрался мяса и прямо там завалился спать с раздувшимся животом.

Я всё помнил, кроме того, как оказался один посреди тёмной улицы с сумкой, полной денег.

Марина проснулась от настойчивого стука в окно в три часа ночи. Первое, что она сделала, это потянулась к лежавшему у изголовья кинжалу. Его давно подарил отцу один проезжий осман, который вляпался в неприятности и получил помощь от конторы. Трясущимися руками она откупорила склянку с ядом, и едва сама не порезалась, когда всю её вылила на лезвие.

С мечом она не сладит и магии не обучена, так что тут только один удар решит всё. Даже если её попробуют взять физической силой, она огрызнётся, и обидчики сдохнут. Отравятся, и поминай как звали. Не будет им лёгкой добычи.

Убийцы, что разделались со Спицыным у неё на глазах, встречались ей везде и даже во сне. Раз она заметила их стоящих у входа в здание суда. Один притворялся, что читает газету, а другой подмигнул ей, когда затягивался сигаретой. Когда она сидела на слушаниях, они сидели поодаль, притворяясь, что им интересна тяжба.

Работать в такой атмосфере было решительно невозможно. Ей подсовывали мёртвых мышей под дверь, разбили стекло, и пришлось вызывать слесаря. Участились и приставания от сына почившего компаньона.

Она поняла, что притворятся больше не получиться, и решила поводить за нос ненавистного ей наследника конторы. Тот пускал на неё слюни и позволял дальше вести дело бастарда. Угрозы на неё, как и на отца, не действовали. Их семейное природное упрямство проложило тропу от бедности к достатку, а когда семейство снова упало в долги, это внутреннее состояние души только усилилось. Если она взялась защищать подзащитного, то сделает это хоть ценой своей жизни!

Так её учил отец и так она понесёт это знамя, будет выполнять профессиональные обязанности до последнего. Она была из тех людей, которые, наоборот, от давления на них преображались ещё больше, оно придавало им сил. Поэтому никакие попытки отложить судебный процесс, сфальсифицировать документы или подкупить её не проходили. Она с неумолимостью вела дело к его логичному завершению — к дроблению феода.

— Марина-а-а-а!

Она вздрогнула и выронила пузырёк, склянка разбилась. Если наступить голой ногой, то можно отравить саму себя.

«Чёрт, как это было бы нелепо!» — подумала она, но с улицы снова раздался стук и знакомый голос.

— Марина-а-а! Открывай, это я!

Она всполошилась, не зная, куда положить кинжал, но когда загрохотал требовательный стук в дверь, она выругалась и прокричала.

— Да иду я!

Бросив оружие на одеяло, она перепрыгнула лужу и побежала открывать.

— Черноярский? Что вы тут делаете? — возмущённо спросила она.

— Как что? — с непониманием ответил он. — Вы с-сказали принести деньги, я и принёс. Вот, идём в суд, пошлина… — Владимир раскрыл сумку, и из неё на крыльцо посыпались пачки банкнот. — Ну вот, выронил…