Особый отдел империи. История Заграничной агентуры российских спецслужб. Страница 32
20 августа 1879 года подпольная газета организации «Народная воля» разоблачила Рачковского как двойного агента. После того как провокаторство Рачковского раскрылось, оставаться ему в Санкт-Петербурге стало небезопасно. Его отправляют в июне 1879 года в качестве чиновника Министерства юстиции в Вильно, от греха подальше, установив за ним в то же время полицейский надзор. Это не ускользнуло от внимания самого поднадзорного. В ответ он отправляет в III Отделение длинное письмо с уверениями в своей искренности и преданности правительству. Прочитав письмо, управляющий III Отделением Н. К. Шмидт распорядился назначить Рачковскому материальное обеспечение. Однако возвратиться в Петербург Рачковскому разрешили только в 1881 году.
В российскую столицу Рачковский вернулся под чужим именем. Здесь он принял участие в организации «Священной дружины», стал ее активным агентом. Вскоре новоявленный «дружинник» отправился в Париж, чтобы пополнить ряды агентуры тайного братства за ipa-ницей. Там, по свидетельствам своих собратьев, Рачковский «прославился дерзкими операциями». Придавать этому факту слишком большое значение едва ли следует, так как в 1881–1882 годах Рачковский был еще слишком малозначительной фигурой, чтобы играть сколь-нибудь серьезную роль в «Священной дружине». Тем не менее его заслуги были по достоинству оценены. Еще до роспуска «Дружины» в конце 1882 года Рачковский вернулся в Москву и поступил на службу в реорганизованное Охранное отделение, подчинявшееся уже Департаменту полиции. С июня 1883 года он был зачислен в штат Министерства внутренних дел с откомандированием его «для занятий в Департаменте полиции» под руководством заведующего агентурой Петербургского охранного отделения, инспектора секретной полиции жандармского подполковника Г. П. Судейкина.
П. И. Рачковский был помощником Г. П. Судейкина, принимал участие в допросах задержанного революционера Сергея Дегаева, который неожиданно согласился доносить на своих товарищей-террористов и сотрудничать с охранкой. Рачковский имел определенные основания не доверять искренности Дегаева и поделился своими сомнениями непосредственно с директором Департамента полиции В. К. Плеве. Однако тот не разделил скептицизма своего нового сотрудника. Петр Иванович упорно защищал свое мнение, чем только рассердил своего начальника. Опасения Рачковского трагически подтвердились, когда 3 декабря 1883 года террористы во главе с Дегаевым убили Судейкина. Этот случай не только доказал правоту Рачковского, но и, по мнению многих, настроил опозоренного Плеве против «провидца».
Через месяц после убийства Судейкина, в январе 1884 года, Рачковский поступил на службу к тогдашнему заведующему Заграничной агентурой П. В. Корвин-Круковскому. Местопребывание Дегаева все еще не было известно, но, узнав, что во французской столице проживает жена Дегаева, Плеве послал Рачковского в русское посольство в Париже «с особым поручением Министерства внутренних дел», то есть как агента тайной Заграничной агентуры. Рачковский должен был организовать постоянную и тщательную слежку за Л. Н. Дегае-вой, ее корреспонденцией и людьми, с которыми она общается, и тем самым попытаться выйти на ее мужа и его сообщников. Это была первая серьезная акция, порученная Рачковскому в новом качестве. На парижскую командировку Рачковскому была отпущена, по его словам, крайне незначительная сумма: ему же приходилось самому следить в Париже за революционерами. Но зато он завел парижские знакомства, которые впоследствии во многом помогли его удивительной карьере.
По поводу командировки Рачковского в Париж Корвин-Круковскому были посланы две телеграммы от заведующего Третьим делопроизводством Департамента полиции Семякина за подписью «Жорж». Обе телеграммы шифрованные.
Первая гласит следующее: «Известному Вам Рачковскому поручено специальное дело, о коем он Вам сообщит лично. Прошу Вас предоставить в его распоряжение одного и в случае необходимости нескольких агентов и ввиду важности дела оказать ему помощь и поддержку. Благоволите вручить ему в копии нижеследующее».
Другая телеграмма: «Сестра Сергея, девица, выезжает за границу. За ней едет Сераковский с компанией для личной передачи Вам. Ожидайте в Париже и, по получении телеграммы, подписанной Федор, немедленно выезжайте с Иваном в назначенное место, передав наблюдение, если уже начато по Парижу, Барлэ; не начатое временно оставьте. Телеграфируйте адрес».
К тому времени Рачковскому удалось раскрыть конспиративную квартиру Льва Тихомирова — товарища Дегаева по «Народной воле». Воспользовавшись своим новым положением, Рачковский снял квартиру неподалеку в качестве «наблюдательного пункта». Далее, желая утвердить свою независимость, финансовую в том числе, он сообщил в Петербург, что должен заплатить 1000 франков в качестве задатка одному «многообещающему» агенту. Поймать С. П. Дегаева не удалось. Тем не менее в Петербурге действиями Рачковского остались довольны.
GENERAL RUSSO
Рекомендация Г. Семякина о назначении Рачковского. — Парижская агентура до прихода Рачковского: наружное наблюдение и перлюстрация. — «Черный кабинет» Екатерины II. — Организация Рачковским внутреннего наблюдения. — Организация «правильных агентурных сил». — Установление контактов с парижской и женевской полицией. — Парижские журналисты на службе у Заграничной агентуры. — Доходы Рачковского. — Жизнь на широкую ногу. — Характеристика Рачковского Папюсом, — Вербовка секретной агентуры. — Агенты Рачковского. — Слежка за разоблачителем провокаторов Л Бурцевым. — Конкуренты Заграничной агентуры: слежка друг за другом. — Приемы Рачковского в борьбе с эмигрантами-революционерами.
В 1884 году Рачковский был назначен руководителем Заграничной агентуры Департамента полиции, по рекомендации заведующего Третьим делопроизводством Департамента полиции Г. К. Семякина, «как человек довольно способный и во многих отношениях соответствующий этому назначению». В Петербурге Семякин хлопотал о выплате Рачковскому сверх получаемого им содержания 250 рублей в месяц, еще столько же на разъезды в Женеву и другие места, телеграммы, почтовые и иные мелкие расходы. Кроме сего, отмечал Семякин, необходимо приобрести в Париже из местных эмигрантов внутреннего агента, который бы находился в непосредственных сношениях с Рачковским. Семякин специально приезжал в столицу Франции, чтобы официально назначить Рачковского начальником расширенной заграничной агентуры в Париже. Этой агентуре теперь, в частности, поручалось пристально следить и за событиями в Женеве, где в то время активизировались эмигранты, «желавшие свергнуть самодержавие».
До прихода Рачковского Заграничная агентура занималась исключительно наружным наблюдением, которое осуществляла группа из шеста французских филеров во главе с А. Барлэ. Но как бы искусны ни были агенты наружного наблюдения, они могли установить только внешние факты: кто где живет, с кем знаком, куда ходит, как долго остается тут или там, кто чем занимается, откуда получает письма и так далее. Сведения эти шпики получали через местную полицию и от консьержей, швейцаров, дворников. Кроме того, агенты часто прибегали к краже писем или покупке их у почтальонов и консьержек, вскрывали, фотографировали, — снимали на кальку и затем возвращали или же прилагали к рапорту. Но кража писем была рискованным занятием, так как за нее грозила тюрьма и агентам, и почтальонам. Тем не менее перлюстрация писем почта всех политических эмигрантов в Париже, Женеве, а несколько позже — и в Берлине была поставлена Рачковским «на широкую ногу».
Следует заметить, что перлюстрация переписки подозреваемых лиц и засылка лазутчиков в места скопления людей для подслушивания разговоров — «два очень важных новшества», по определению Ф. М. Лурье, которые внесла в политический сыск еще Екатерина II «в силу чисто женского любопытства». Письма ее подданных и к ним переправлялись теперь через почту в «черный кабинет» Тайной экспедиции. Там их вскрывали, переписывали, а оригиналы отправляли по назначению. Копии писем, в зависимости от содержания, попадали на столы чиновников Тайной экспедиции, а иногда и на просмотр самой императрице.