Жена янтарного князя (СИ). Страница 11

Увы, традиции есть традиции!

Березовая роща, укрытая изумрудным ковром зубровки душистой, была ограждена высоким частоколом. Ни единого постороннего деревца, ни единого лишнего кустика, лишь стройные стволы берез и ягодные кустарники украшали её подлесок. В роще царили благоговейная тишина и покой, а воздух был напоён густым, пьянящим ароматом цветущего шиповника. Куда ни глянь — пестрели шляпки грибов, алели спелые ягоды, зеленели дикие целебные травы. Истинный рай для травниц и знахарок!

Я направилась к вымощенному камнем кругу в самом сердце рощи, где у древнего жертвенника, в ожидании подношения, возвышалась статуя трехликого Свентовита. С замиранием сердца приблизилась я к идолу, пытаясь понять, что от меня требуется, заглянула в его деревянное лицо.

Из тенистых кустов, словно призрак, возник прислужник в маске из бересты и, не говоря ни слова, выхватил у меня петуха. Одним взмахом ножа он отрубил птице голову у моих ног, наполнил резную деревянную чашу горячей кровью и протянул её мне.

Я уставилась на него. Он что, хочет, чтобы я выпила сырую кровь?

Прислужник дернул меня за рукав, почти впихивая чашу в губы. Нервная дрожь била ознобом, хотелось развернуться и бежать без оглядки.

— Отпей лишь глоточек, Милослава! — послышался шёпот где-то со стороны.

Я повернулась и увидела стоявшую рядом подругу Антонину. Она спасла ситуацию. Встала рядом и склонившись в глубоком поклоне перед статуей, смиренно замерла, ожидая своей очереди.

— Ты же хочешь ребеночка? — прошептала она мне на ухо.

Я нервно сглотнула, ком застрял в горле. Кивнула, стараясь унять дрожь. Закрыв глаза, собрав всю свою волю в кулак, я взяла чашу из рук прислужника и поднесла к губам. Притворилась, что делаю глоток, но лишь слегка пригубила, тут же сморщившись от отвращения.

Прислужнику не понравилась моя уловка. Он грубо толкнул чашу, облив мою шею и одежду липкой, теплой кровью. Я вскрикнула от неожиданности, но тут же получила резкую пощечину. Палец прислужника ткнул в сторону статуи, затем коснулся моих губ, требуя молчания.

Я встала как вкопанная, приложив ладонь к щеке. Прислужник передал чашу Антонине, та быстренько отпила из чаши большой глоток. Не знаю, может после ожидалась какое-то благословение или подобное вознаграждение, но я не дождалась. Сорвалась и помчалась к выходу.

Где-то на выходе Антонина догнала меня.

— Подожди же, Милослава!

Прислужницы, увидев меня, застыли с вытаращенными глазами, мгновенно осознав, что стряслось неладное, и захлопнули ворота.

Эрна, заметив кровь на мне, издала приглушенный стон и прикрыла рот ладонью. Охранники угрюмо нахмурились.

— Ох, господин Ингольф в ярость придет!

— Да плевать! Платье как платье! — огрызнулась я, от злости готовая крушить всё вокруг.

Эрна обиженно опустила голову.

— Ступайте за телегой, — проговорила моя служанка сквозь слезы, обращаясь к охранникам.

Антонина сочувственно взглянула на меня.

— Вообще-то, это был его первый подарок тебе перед свадьбой, милая! Он этот сарафан из далекого Мраморного града привез…

— Госпожа моя, что же там случилось? — прошептала Эрна, боясь поднять глаза.

— Прислужник ударил меня по лицу и облил кровью, разве не видно? — резко ответила я, отводя взгляд.

— Ох, горе какое!

— Послушай, ты вела себя странно, дорогая, — Антонина потянула меня в сторону. — Я тебя не узнаю! Ты словно подменили тебя после того… случая.

Я обхватила себя руками, словно пытаясь защититься от невидимого врага.

— Ну не хотела я пить эту кровь!

— Но раньше ты пила и ходила сюда часто, что теперь не так? — Антонина осторожно погладила меня по руке.

— Я не знаю… — проскулила я, чувствуя, как к горлу подступает тошнота от въедливого запаха теплой крови, исходящего от меня. Скорее бы домой, содрать с себя эту проклятую одежду.

Антонина обняла меня, и теперь на ее одежде тоже алели зловещие пятна.

— Не приходи больше сюда, а то они тебя будут по роще гонять с прутьями, как козу, — прошептала она мне на ухо. — Лучше приезжай ко мне, вместе пойдем на капище северян. Там не заставляют пить кровь!

— Спасибо! — шмыгнула я носом.

Мои охранники вернулись с телегой так быстро, как только могли.

— Ты прости меня, подруженька, что давно не приходила. Альвар дальше рынка меня не пускает никуда после того, как мы с тобой в бухту ходили, — виновато произнесла Антонина.

Я села в телегу и поспешно закуталась в плащ.

— Ты прости меня, что потащила тебя в опасное место!

Антонина вытерла слезы и, стоя вместе со своими охранниками, провожала меня взглядом.

Эрна молчала всю дорогу, лишь ее взгляд беспокойно блуждал по окрестностям. По прибытии домой я приказала сжечь окровавленные одежды. Динерин долго пыталась отговорить меня, убеждая, что всему найдется объяснение, что лучше поведать обо всем Ингольфу, чем скрывать подобное. Но я не желала, чтобы какая-то вещь стала причиной очередного раздора.

Глава 14

Хвала богам, Ингольфа не было дома. Один из его стражников доложил, что господин отбыл в Охотничий домик осматривать поля, скорее всего, вернется лишь завтра.

Я облегченно выдохнула, хоть и не чувствовала за собой особой вины. Платье, конечно, было жаль — роскошный шелк, тончайшая вышивка…

Увы, «пролитое молоко не соберешь!».

Эрна принялась раскладывать купленные ткани и обувь по сундукам. Она пыталась меня взбодрить, показывая и нюхая ткани. Однако, мое настроение не улучшалось. В душе поселилась тоскливая досада, и, несмотря на подступающие сумерки, я направилась в мастерскую. Лишь любимое дело могло отвлечь от тягостных мыслей.

Я разожгла в чашах огонь и зажгла свечи. Золотистый теплый свет озарил полумрак, и я, засучив рукава, погрузилась в работу. Сложный заказ требовал сосредоточенности. Я отчаянно пыталась удержать внимание, но назойливые мысли то и дело возвращались к злополучному платью.

Я гнала прочь неприятные воспоминания, стараясь сконцентрироваться на янтарном самородке, на монотонном вращении шлифовального круга. Работа, требующая внимания и точности, словно бальзам успокаивала душу, а время текло незаметно.

Поглощенная любимым делом, я почти забыла о голоде, о досадном происшествии, но стала думать о том, что эту ночь проведу в одиночестве, без любимого. Лишь когда совсем стемнело, и охранник пришел проводить меня, я отложила инструмент и окинула взглядом завершенные янтарные вставки. Уголки губ тронула слабая улыбка.

Усталая, но довольная, я покинула мастерскую и вернулась домой.

— Накрывайте на стол! — скинула я плащ у лавки.

Служанка, склонившись в низком поклоне, удалилась на кухню. Я опустилась в кресло у очага. В зале не было Эрны, да и вообще почти никого из служанок. Дом казался непривычно пустым.

Где эти молоденькие щебетуньи, обычно кучкующиеся на лавочке в ожидании, когда господа закончат трапезу?

Сегодня мне до боли необходимо их присутствие. Просто, чтобы излить душу, поболтать о пустяках, рассмотреть ткани и померить новые туфельки. Мне так не хватает обычной женской болтовни, чтобы хоть на миг забыть о тяготах дня.

Встревоженная, я направилась на кухню. У печи, согнувшись в три погибели, копошилась пожилая кухарка, перекладывая тушеное мясо из огромной кастрюли в миниатюрный котелок. Эрна подогревала эль, что, как динерин, она делать была не обязана.

Вторая служанка ставила на поднос посуду и приборы на две персоны. Развернувшись, она замерла на пороге, словно я застала её за чем-то предосудительным.

— О, госпожа!

Действительно, должно быть я, хозяйка этого дома, редко сюда заглядываю, раз мой визит вызвал такое замешательство.

— Где все остальные служанки? — обратилась я к женщинам.

Эрна поставила полный кубок на поднос и вытерла руки полотенцем.

— Так они с господином уехали.

От этих слов меня внезапно затрясло.