Девушка из другой эпохи. Страница 18

– Вам уже не так нравится возможное будущее, которое я обрисовал, да, Ребекка? – подначивает он, не сводя с меня взгляда. – Завтра вечером в доме графа Латимора устраивают праздник, главная тема – Древний Египет. И раскрытие личности Сфинкса может стать важнейшим событием вечера.

Страх силен, но гордость побеждает.

– Знаете что? Я рискну, – отвечаю я, не собираясь ему уступать. – Прощайте.

– Подумайте хорошенько: даю вам двадцать четыре часа. И если вы не глупы, то выберете сообразно своей выгоде.

Вторник, 21 мая, 1816 год

12

Семья Латимор заметно выделяется из всех; они вечно пытаются добиться благоволения аристократов из высшего общества и постоянно балансируют на грани респектабельности и скандала. Благодаря этому их приглашения принимают с большой готовностью: всегда есть темы для разговоров.

– Но это же «Праймарк»! [21] – восклицаю я больше для себя, когда мы выходим из кареты и я понимаю, куда мы приехали.

– Что это такое? – озадаченно переспрашивает тетя Кальпурния.

Для нее мои слова – полная бессмыслица. Но как объяснить ей, что там можно купить арбузную маску для лица всего за фунт и девяносто пенсов? Помогают ли они? Не знаю. Покупаю ли их я? Да. Хотя и непохоже, что моей коже от этого есть какой-то толк, – но, когда я делаю маску, мозг расценивает это как заботу о себе.

– Ничего, тетя, просто мысли вслух.

Дом Латиморов, однако, выглядит гораздо красивее, чем тот, в котором в будущем разместится огромный магазин.

Они задрапировали все стены золотым шелком, а в саду, куда выходят окна бального зала, выступают факиры и пожиратели огня.

Леди Селеста Мэндерли одной из первых подходит ко мне поздороваться. Арчи тем временем присоединяется к своему другу Беннету: глаза у него добрые, но из-за ввалившихся щек и бледной кожи он выглядит так, будто еще не оправился от тяжелого кишечного вируса.

– Пойдемте к гадалке, она читает по ладоням, – предлагает леди Селеста, которая вдали от своего мужа выглядит гораздо безмятежнее.

– Здесь и гадалка есть?

– Похоже, они привезли ее из Александрии.

Гадалка сидит за низеньким столиком на большом ковре, усыпанном подушками, и делает мне знак опуститься на колени напротив нее.

– Снимите перчатку и протяните мне руку, миледи, так я смогу прочитать ваше будущее, – торжественно велит она. Судя по акценту, она испанка, какая там Александрия. Но это тонкости.

– Ну вот, – говорю я, показывая ей ладонь. – Что вы видите? Что я выйду замуж за человека с титулом и произведу на свет много наследников? – с долей скептицизма спрашиваю я.

– Не вижу никакой свадьбы, – серьезно заявляет она. – Никакой.

Посмеиваясь, смотрю на Селесту:

– Что-то мне чудится, ей Аузония заплатила.

– Ваша ладонь – настоящая загадка, миледи, – размышляет она вслух, крутя мою руку в своих. Ладно, она не египтянка, но и гадалка из нее так себе. – У вас будто нет ни прошлого, ни будущего.

– Неплохо, – саркастично отмечаю я. – Ну хотя бы настоящее есть?

Провидица сосредоточенно прищуривается:

– Похоже, вы прибыли сюда издалека, но при этом не путешествовали.

Ради всего святого!

– Нет, нет! Теперь я их вижу! Два прошлых, которые переплетаются, – продолжает она со все возрастающим убеждением. – И линия вашего будущего будто бы замерла в неизвестности…

– Это значит, что я умру? – слега встревоженно переспрашиваю я. Неужели я правда готова поверить гадалке? Я правда готова поверить гадалке.

– Никакой линии смерти нет. – Ее ответ должен был бы меня успокоить, но этого не происходит. – Но я вижу опасность.

– Опасность от чего? – настаиваю я.

– Больше ничего нет.

Селеста опускается на колени рядом со мной и протягивает свою руку:

– Прочитайте мою. Что вы видите?

Гадалке хватает и секунды:

– Я вижу хорошего мужчину, – произносит она.

Даже Селеста озадаченно смотрит на нее.

– Вряд ли это тот, за которого я вышла замуж, – с сарказмом шепчет она.

– Чужие земли, – коротко продолжает гадалка. – Вы поедете за ним в те места, где никогда не были.

– Знаешь, Ребекка, похоже эта гадалка заранее хочет оказать на нас воздействие – перед тем сюрпризом, который готовят Латиморы, – качает головой Селеста, переводя тему.

– Этот мужчина! – вдруг восклицает гадалка, указывая пальцем нам за спину. – Вы! – И вдруг встает. Мы, обернувшись, провожаем ее взглядом, а она идет навстречу Ноксу, который стоит рядом с молодым человеком с ближневосточными чертами лица. Она силой берет его за руку и разворачивает.

– Свет выведет вас из тьмы, в которой вы живете. Желание великих завоеваний приведет вас к великим жертвам – или же вы откажетесь от самих завоеваний.

Нокс смотрит на нее как на сумасшедшую.

– Свет, – повторяет она ему, а потом возвращается обратно и садится на свою подушку. За ней следом тянется шлейф сильного аромата, едкого, древесного и слегка сладковатого.

– У них так принято, – шепчет мне Селеста, заметив, что я принюхиваюсь.

Вот оно что, никаких сверхъестественных способностей.

Нокс, глядя на меня, крутит в пальцах цепочку своих карманных часов, напоминая о приближающемся сроке его шантажа.

Я отвечаю на его взгляд, резко закрываю веер и подношу к левому уху, вежливо улыбаясь.

На языке веера я только что послала его куда подальше.

Я избегаю Нокса весь вечер, не отходя от Селесты.

Надо придумать что-то правдоподобное к тому моменту, когда он всем расскажет, что под псевдонимом Сфинкс скрываюсь я, потому что это вопрос времени.

Лорд Латимор обращается к гостям, готовясь представить главный сюрприз вечера: он приобрел самую настоящую мумию, которую привезли на корабле из Каира, и сегодня вечером доктор Брэнсби Купер разбинтует ее на глазах у гостей.

У меня отвисает челюсть, по ощущениям – до самого пола.

Я знала, что из-за распространившейся по всей Европе египтомании на рубеже восемнадцатого-девятнадцатого веков стали проводить подобные парадоксальные и зловещие вечера, привозя мумий. Но никогда не думала, что сама окажусь на таком.

И хотя благодаря этому событию моя диссертация могла бы стать по-настоящему выдающейся, я считаю это неуважением. Это же мертвые люди, и не важно, сколько тысяч лет прошло, – у них есть право покоиться с миром.

Это как если бы в будущем кто-то захотел выкопать наших близких исключительно ради развлечения. Если бы они так поступили с останками моих родителей…

– Невежественные варвары, – шепчу я Арчи, вставшему рядом со мной вместе с Беннетом и его женой Мэри Энн, которая, в отличие от меня, полна энтузиазма.

– Лорд Латимор заплатил за нее пять тысяч фунтов, – замечает она, волнуясь. – Очень оригинально!

– Чего только не сделаешь, чтобы добиться расположения высшего общества, – замечает Беннет, который выглядит скорее растерянным.

И тем не менее он прав: хотя о Латиморах и судачат кому не лень, услышав вести о поразительном зрелище, все самые видные представители высшего общества решили принять приглашение на вечер и теперь с круглыми глазами смотрят на саркофаг, который слуги расположили в центре залы.

Дерево расписано яркими иероглифами, и не скажешь, что ему тысячи лет.

Как только слуги поднимают крышку, открывая взглядам лежащую внутри мумию, по залу разносится всеобщее изумленное «Ооо!».

Совершенно очевидно, что никто из присутствующих никогда прежде не видел мумию так близко – кроме меня, ходившей в Британский музей. Более того, я даже изучала фото с компьютерной томографии Тутанхамона.

Доктор Купер, зубной врач дяди Элджернона, ходит вокруг тела, которое перенесли на стол, будто готовясь прочитать лекцию по анатомии.